— Когда вы начали летать?

— В шестнадцать лет.

— А стрелять из пистолета?

Она помолчала, прежде чем ответить.

— В четырнадцать. Из пистолета, ружья и винтовки. А что?

— Просто любопытствую.

Итак, значит, Макинтош считал, что воспитывать профессионала надо с детства. И все же мне не удавалось представить себе девочку четырнадцати лет, целящуюся из винтовки. Между тем, я не сомневался в том, что она знает азбуку Морзе, флажковую сигнализацию, разбирается в программах для компьютеров и может разжечь огонь без спичек.

— Вы были в скаутах?

Она помотала головой.

— У меня не хватало времени.

Не хватало времени, чтобы быть скаутом! Она сидела, утонув в книгах, изучая языки, а если нет, то училась летать или стрелять в тире по мишеням. Я бы нисколько не удивился, если в узнал, что Макинтош постарался познакомить ее и с управлением подводной лодкой. Ну и жизнь, черт возьми!

— У вас хоть были друзья? — спросил я. — Сверстницы?

— Не много. — Она поерзала у кресле. — К чему вы клоните, Оуэн?

Я пожал плечами.

— Так. Праздные мысли праздного человека.

— Представляю, что Мейв О'Салливан пичкала вас всякими жуткими рассказами. Точно?

— Она не сказала ничего лишнего, — успокоил я ее. — Но можно ведь размышлять…

— В таком случае держите свои размышления при себе.

Она отвернулась и погрузилась в молчание. Я решил, что и мне стоит, пожалуй, на некоторое время замолчать.

Мы сделали поворот, пошли вдоль Гибралтарского пролива и начали снижаться. На высоте 10000 футов Элисон сняла кислородную маску, и я с радостью сделал то же самое.

Впереди показались очертания Гибралтарской скалы, вздымающейся прямо из голубизны моря. Мы сделали круг, и увидели искусственную гавань и взлетно-посадочную полосу, обрывавшуюся прямо над заливом, как на авианосце. Для Элисон, сосредоточившейся на радиопереговорах, это все было явно не ново.

Мы зашли на посадку с востока и, немного прокатившись по слишком большой для нашего самолета полосе, остановились. Затем Элисон подвела самолет к аэродромным зданиям. Посмотрев на них и на стоявшие вокруг военные машины, я мрачно сказал:

— Здесь, я вижу, служба безопасности на высоте. Как мне удастся просочиться?

— У меня есть для вас кое-что, — сказала Элисон, вытащив из папки паспорт и протянула его мне. Я раскрыл его и увидел смотрящее на меня с фотографии свое собственное лицо. Это был дипломатический паспорт.

— Он поможет вам быстро пройти таможенников, но не спасет, если вас опознают как Риардена.

— Ничего. Если даже они заподозрят что-то, паспорт собьет их с толку.

Офицер на паспортном контроле взял мой паспорт и улыбнулся. Стоявший рядом гражданский с суровым лицом скользнул по мне глазами и отвернулся. Вся процедура отняла три минуты.

— Мы остановимся в отеле «Скала». Свистните такси.

Если из тренированных Уилером албанцев выходили прекрасные слуги, то Элисон была секретаршей от Бога. Мне даже на секунду не пришла мысль о том, где мы преклоним наши головы этой ночью, но Элисон подумала и об этом. Алеку Макинтошу здорово повезло, хотя, впрочем, при чем тут везение? Ведь он же сам воспитал ее.

Мы расположились в двух номерах рядом и договорились встретиться в баре после того, как приведем себя в порядок. Я спустился туда первым. В этом отношении, как подумал я не без удовольствия, Элисон ничем не отличается от всех остальных женщин. Женщине нужно в полтора, а то и в два раза больше времени на прихорашивание, чем мужчине. Я уже успел выпить первый стакан холодного пива, когда Элисон присоединилась ко мне.

Я заказал ей сухого мартини, а себе еще пива.

— Что вы будете делать, когда прибудет Уилер?

— Прежде всего нужно выяснить, находится ли на борту «Артины» Слэйд, а затем придется предпринять небольшую пиратскую вылазку. — Я усмехнулся. — Обещаю, что перелезая через борт, не буду держать в зубах нож.

— Ну, и если Слэйд там?

— Сделаю все возможное, чтобы изъять его оттуда.

— А если не сможете?

— У меня есть приказ, предусматривающий подобную ситуацию.

Она холодно кивнула и мне на мгновение пришла в голову мысль, что может быть Макинтош и ей давал подобные указания.

— Исходя из того, кто такой Уилер и что он такое, не удивлюсь, если он член Королевского Гибралтарского яхтклуба — он ведь здесь часто бывает. Тогда, видимо, и станет на якорь где-нибудь поблизости.

— Где это?

— В полумиле отсюда.

— Давайте-ка посмотрим поближе.

Я расплатился с барменом, и мы вышли на яркий солнечный свет. Часть порта, предназначенную для яхт, заполнили разнообразные суда — большие и маленькие, парусные и моторные. Я постоял, изучая картину, затем повернулся к Элисон.

— Вон там повыше есть удобная площадка, где подают прохладительные напитки. Прекрасное место для ожидания.

— Мне надо позвонить, — сказала Элисон и исчезла. Продолжая смотреть на яхты, я размышлял о том, как мне забраться на «Артину», но ничего придумать не мог, так как не знал, где точно она бросит якорь. Вернулась Элисон.

— Прибытие Уилера ожидается завтра часов в одиннадцать утра. Он связывался с портом по радио.

— Прекрасно! Что будем делать до этого?

— Может, искупаемся, — неожиданно предложила она.

— У меня нет с собой плавок, — сказал я. — Никак не ожидал курортного отдыха.

— Ну есть же магазины, — возразила она. Мы пошли за покупками, и я приобрел плавки, полотенце и мощный немецкий бинокль. Затем отправились на пляж и плавали в Каталонском заливе. Это было очень приятно. Вечером посетили ночной клуб, и это было еще приятней. «Миссис Смит» оказалась человеком, сделанным из такой же бренной плоти, что и все мы.

На следующее утро в десять часов мы уже сидели на площадке и, посматривая на зону яхт-клуба, цедили что-то холодное и не слишком алкогольное. Мы оба были в темных очках, как кинозвезды, которые скрывают глаза, чтобы их меньше узнавали в толпе. Бинокль находился под рукой, бухта лежала перед нами как на ладони, и единственное, чего не хватало, так это «Артины», а вместе с ней Уилера и, возможно, Слэйда.

Мы особенно не разговаривали, так как трудно было обсуждать план операции в отсутствие яхты. К тому же Элисон накануне ночью позволила себе сильно расслабиться, чего, наверное, до сих пор с ней никогда не случалось, и сейчас сожалела об этом. Нет, она, конечно, не подпустила меня слишком близко к себе. Я, разумеется, попробовал к ней подобраться, но она меня отшила с натренированной легкостью. Но сейчас к ней вернулась ее обычное настороженное состояние, — мы были на работе, и ничего личного тут быть не могло.

Я с наслаждением впитывал в себя солнечное тепло. В Европе, и особенно в тюрьме, мне сильно его не хватало, и сейчас я просто разнежился на солнце. Вдруг Элисон схватила бинокль и направила его на маленькое судно, появившееся между северным и внешним молами.

— Думаю, что это «Артина», — сказала она.

Я как раз в это время делал глоток, и слова Элисон заставили меня поперхнуться и закашляться. Элисон смотрела на меня с беспокойством.

— В чем дело?

— Ничего себе наглецы! — воскликнул я, отдышавшись, и рассмеялся. — «Артина» — ведь это же анаграмма слова «Тирана» — столицы Албании. Эти негодяи открыто потешаются над нами. Только вы произнесли фразу, на меня нашло озарение!

Элисон тоже засмеялась и передал мне бинокль. Я посмотрел на судно, входившее в акваторию порта, оставляя за кормой пенистый след, и постарался сравнить его с теми фотографиями, которые недавно изучал.

— Очень может быть. Минут через пять мы выясним это наверняка.

Большая моторная яхта приближалась, на ее корме стоял человек — крупный блондин.

— Да, это «Артина» и Уилер. Признаков Слэйда нет. Естественно, ему ни к чему демонстрировать себя.

Яхта замедлила ход и бросила якорь. Я стал рассматривать людей на палубе. Двое стояли на носу у якорной лебедки, третий смотрел за цепью. Еще двое спускали на воду лодку, к которой затем спустили складной трап. Вновь появился Уилер и с ним какой-то человек в фуражке. Они сошли по трапу в лодку, где уже находился матрос. Заревел мотор, лодка отвалила от яхты и, сделав большой полукруг, направилась в сторону яхт-клуба.