Джеймс первые шаги по развалинам сделал как в полусне. Трупов было очень много: смерть настигла большинство людей на полпути к бомбоубежищам. Спустя какое-то время стало легче, изувеченные, разорванные тела превратились в некую, пускай страшную, деталь ландшафта. Внимательно приглядывавшая за ним девушка настоятельно порекомендовала никуда больше не ходить, сесть и передохнуть где-то. Перед этим Шонт дотошно расспросил о старших офицерах «Альфы-2», особо интересуясь его, Джеймса, непосредственным начальством. Причину интереса он объяснить не потрудился, коротко приказав не забредать далеко, чтобы не пришлось долго искать.

Джеймс не возражал: меньше всего он стремился куда-то идти, что-то делать. Юноша устал, как собака, и возможности перевести дух в каком-то уголке, где не видно трупов, где не ощущается запах крови, его более чем устраивала. Там его и отыскал Пилигрим, видевший посадку двух «Стрел» и «Жнеца»; Джеймс обрадовался флегматичному серигуанину как родному. Радость оказалась короткой: Пилигрим скупо рассказал об отправленных в патруль Вильяме и Маркосе. До сих пор они не вернулись, что, в принципе, ни о чем не говорило, но Джеймс уже не верил в чудеса.

— Толль погиб, говорят, — Джеймс рассеянно посмотрел в ту сторону, где раньше был центральный комплекс. Сейчас там зияла воронка в десятки метров глубиной, на которую он налюбовался во время посадки.

— Оссведомленный Пилигрим ссоглассен. Уверенный Пилигрим говорит: наши ка’армы ра’рушены.

Джеймс скрипнул зубами: погибли их вещи, все, с чем они сюда прилетели. Юноша особо не переживал за барахло, если бы не альбом с голофото. Голофото матери, отца, деда — все пропали, сгорели вместе со вторым и третьим жилыми блоками. Джеймс не думал, что это так больно ударит его: последняя ниточка, связывающая с прошлым, лопнула, исчезла, оставив туманные, детские воспоминания. И неожиданно острую боль в душе.

— Всстревоженный Пилигрим сспрашивает: что сследует делать?

Джеймс про это тоже думал. Толль погиб, неизвестно, что с остальными: Бергером, Мак-Кинли, Шагир. Если слухи о ситуации в системе правдивы…

— Пилигрим, ты не помнишь, ведь у майора Бергера где-то здесь кабинет? Или уровнем ниже? — Джеймс, морща лоб, оглядывался, вспоминая, как все выглядело до. Серигуанин неуклюже дернул плечами, имитируя человеческий жест.

Кабинет они нашли — минут через двадцать пять. Помогли расспросы, потом сам юноша кое-что вспомнил. Пришлось искать путь на нижний уровень, пробираться через импровизированный лазарет, пока в безлюдном коридоре, резко сворачивающем почти под прямым углом влево, Джеймс не опознал искомый. Перед поворотом пришлось крайне осторожно перебираться через солидную дыру в полу, сквозь которую нечто прошло, остановившись четырьмя-пятью уровнями ниже; запрокинув голову, Джеймс сквозь пролом увидел тусклое желтое небо, редкие снежинки, падающие вниз. Света здесь совершенно не было — и не будь у него визора, а у Пилигрима, успевшего до их прибытия побродить неосвещенными коридорами, — мощного фонаря, черта с два он бы эту яму обошел.

Резкие, напряженные голоса, в одном из которых он опознал Жанну, а в другом — Бабая, юноша услышал, не доходя шагов десять до кабинета Бергера.

— Тигр, — Жанна расхаживала по помещению, а Бабай сидел в кресле майора. — Удачно ты — я собиралась тебя искать.

— Это тот самый серигуанин? — перебил Шонт, уставившись на юношу.

— Младший лейтенант Пилигрим, — серигуанин повторил жест, который Джеймс видел во время первой встречи — на Марите он объяснил, что это их национальный аналог военного приветствия в Конфедерации. Шонт молниеносно осмотрел серигуанина. Посмотрел на слегка нервничающего Джеймса

— Тигр, — подойдя ближе, Джеймс заметил, что на столе перед Бабаем груда дата-кристаллов. — Сюда смотри!

На настольном дисплее Бергера появился текст. Юноша безропотно пробежал глазами первые строки.

— Узнаешь? — хлестнул голос Шонта.

— Мое досье…

— Копия. Неважно. Первый вопрос: читай второй абзац снизу. Что за чушь о двухдневном реабилитационном периоде?

Не понимая, что так в этом заинтересовало Бабая, Джеймс честно рассказал об инъекции нового комплекса иммунных препаратов.

— Чушь! — выслушав с непроницаемым лицом объяснение, выплюнул пилот «Гетмана Хмельницкого». — Звезда?

— Ничего подобного не слышала, — Жанна продолжала мерить шагами кабинет Бергера. — Разработки блокирующих аллергические реакции комплексов прекратились восемь лет назад. Препарат «11–07-А» — вполне достаточное и эффективное средство, вредных последствий не выявлено, повторных инъекций не требуется. Влияние на потомство не оказывает — это проверяли очень тщательно. Постэффекты после инъекции — четыре часа без физических нагрузок, иногда легкое головокружение. Никаких двухдневных отключек, никаких сказок о потенциальных заразах, — Жанна то ли сочувственно, то ли иронично посмотрела на Джеймса, но интонации голоса остались прежними. — Предупреждая следующий вопрос: я знаю, о чем говорю. Можешь верить мне на слово.

Джеймс ничего не понимал из того, что ему говорила Жанна, равно как и их с Бабаем интереса к его досье. Но что-то отвечать надо было:

— А это только…

— Нет, — не дослушав, резко прервал его Шонт. — У тебя, у Волчонка, у двоих пропавших ваших друзей — одна и та же запись, одни и те же симптомы. У Пилигрима — иначе. Для серигуан это норма или нет — не знаю.

Все что Джеймсу после этого оставалось — совсем не по уставу развести руками.

— Понятно. Тогда второй вопрос: почему в досье нет медицинского раздела?

— Нет?

— Нет, — подтвердил Шонт. — Вот!

Текст исчез. Вместо него появился смутно знакомый символ: рука, сжимающая рассеченный трещинами человеческий глаз. Ниже побежали строки: «ИНФОРМАЦИЯ ЗАКРЫТА ДЛЯ ДОСТУПА. КРАСНЫЙ УРОВЕНЬ».

— ’оркий Пилигрим говорит: эмблема СсБК, — нарушил тишину серигуанин.

— Верно, — Бабай вернул обратно первую страницу досье. Показал на верхний левый угол — туда Джеймс не смотрел раньше, а теперь удивился, как пропустил такое: рядом с гербом Конфедерации висел тот же самый символ.

— СБК? — Джеймс напряженно копался в памяти, пытаясь вспомнить мельчайшие детали пребывания на тренировочной базе. Как назло, на ум приходили только фрагменты боя с Сунк’хом. — Но какое отношение обычный офицер имеет к СБК?

За спиной Джеймса странно хмыкнула Жанна.

— Обычный? — в голосе Бабая появились новые, незнакомые нотки. Шонт с хрустом оторвал крышку от пустого контейнера для дата-кристаллов, швырнул через стол. На внутренней стороне юноша увидел руку, крошащую глаз. — Обычный офицер «глазки» десятой дорогой обходит. Ваш Бергер — паршивый безопасник[11]! — проскрежетал Шонт.

Джеймс все равно ничего не понимал. Почему Бабай так реагирует на эмблему? Почему они интересуются его досье? Что они вообще тут, в кабинете Бергера — и, кстати, где он сам? — делают? Поколебавшись, Джеймс задал последний вопрос вслух.

— Мы искали кого-то, кто может оформить документы, — ответила Жанна. — Возможно, вы не знаете, но по ситуации на данный момент подполковник Шонт, — девушка глянула на напарника, — старший офицер на базе «Альфа-2». А вполне возможно, что и во всей системе.

— А «Альфа-1»? — Джеймс на всякий случай оперся о стол.

— Ее больше… нет, — голос Жанны дрогнул. — «Белокурая фея» упала в восемнадцати километрах от базы.

— Как… как упала?!

— Очень просто: взяла — и упала! Потом взорвалась! Потом ударила «стена» — раз этак в пятьдесят больше нашей! — раздраженно бросила Жанна, отбрасывая назад упавшую на глаза прядь. — Мы сами точно ничего не знаем, но от «Альфы-1» остался только пепел на дне воронки, сейсмографы по всей планете зашкаливает до сих пор. Центральная станция слежения не отвечает, главные прыжковые ворота исчезли, что-то нехорошее случилось на верфи. На кораблях старше майора никого нет.

— Умный Пилигрим сспрашивает: вы берете командование?