Бабай и Жанна похвастаться успехами не могли. И Сунк’х, и «Жнец» разгонялись быстрее, быстрее выполняли маневры, быстрее гасили инерцию. Пилоты «Гетмана Хмельницкого» постоянно опаздывали: все, на что их хватало — умудряться держаться вблизи, отчаянными усилиями не позволяя врагу совсем забыть про угрозу со стороны истребителей. Только необходимость следить за «Стрелами» и компромиссная форма, выбранная пилотом Сунк’ха для одновременного боя с разными типами космолетов, спасали юношу.

Джеймс в десятый — или уже сотый — раз послал космолет по дуге назад и вверх, меняя плоскость движения, играя основными и корректирующими двигателями так, чтобы обеспечить максимально быстрое торможение и разгон. Ярости, о которой предостерегал Бабай, не было, равно как и страха — голова работала подобно отлаженному часовому механизму, просчитывая маневры, углы атаки, альтернативные возможности нападения и защиты. Джеймс сливался с визором, с навкомом, с воспоминаниями. Тренировки, зазубренные до автоматизма маневры, тактические уловки и советы бывалых пилотов — все шло в ход.

И оказывалось бессильным — в поединке разведчика и тяжелого перехватчика все козыри шли к последнему. «Жнец» не мог даже короткой очередью пробить броню Сунк’ха, а вмазать гаду по полной шансов не было. Ракеты висели в пусковых установках мертвым грузом: у «кота» были опознавательные кода Конфедерации. Навести ракеты вручную, Джеймс не успевал физически — космолеты кружились в бешеном танце, напоминая гонимые ветром листья.

И все же, Джеймс кое-что заметил. Крохотную, едва заметную ошибку, которую регулярно допускал тэш’ша — точнее, которую заставляли допускать Жанна и Бабай. И он видел, как это можно использовать… но это было безумием. Риском, на пределе человеческих возможностей, а значит — могло оказаться для «кота» неожиданностью. План атаки горел перед мысленным взором юноши, четкий и ясный.

Дело было за решимостью и удачей.

Космолеты разминулись, плюнув плазмоидом и ден’шем в молоко. Раньше Джеймс повторял маневр «кота», стремясь поймать его в момент торможения; тэш’ша, вырывался из клещей подоспевших Жанны и Шонта, разрывал с ними дистанцию, и заходил на Джеймса под острым углом, почти исключавшим лобовую контратаку. Так было раньше.

Джеймс же просто отвернул в противоположную сторону, включая на всю катушку реверс-двигатели.

Что-то неразборчиво крикнула Жанна — или Джеймсу просто показалось: перегрузка мяла, давила внутренности, застилала глаза кровавым туманом.

«Жнец» крутанулся на месте в вертикальной оси. Тэш’ша, как раз заканчивал рутинный выход из-под огня яростно бросившихся на него «Стрел».

Джеймс жестко улыбнулся, пуская ракету, у которой заблокировал головку наведения. Пуская в никуда, просто по курсу.

Нервы у «кота» дрогнули: Сунк’х выполнил классический маневр уклонения, взмыл «над» плоскостью движения «Жнеца» Джеймса, закрутился вокруг собственной оси. В высшей точке «горки» он резко, почти отвесно спикировал «вниз» — до тэш’ша дошло, как его надули.

И как подставился противник.

Джеймс отстраненно выслушал вскрик Жанны — все внимание сконцентрировалось на вражеском перехватчике. Слегка качнул, как бы в растерянности, космолет вправо-влево — еще один штрих. Еще одна подсказка «коту»: «вот салага необстрелянный, паникует, глупит. Ты легко сбил первого — давай, сбивай второго!». И, когда юноша почти физически ощутил готовящиеся рвануться к нему бирюзовые «плети» теш’шских орудий, до хруста суставов рванул на себя рычаг управления и толкнул до упора распределитель мощности двигателя, снова перебрасывая всю энергию на ретро-двигатели.

Сунк’х в свою очередь начал гасить инерцию полета и пытаться развернуться, поймать проскакивающий почти «вплотную» разведчик. Неожиданный маневр позволил Джеймсу избежать немедленной гибели, но, по большому счету, «кот» мог с полным правом списывать одного противника в расход. Взаимная инерция не позволяла ему в этот заход покончить со «Жнецом», откладывая экзекуцию секунд на пять-семь, но тэш’ша все равно упрямо постарался навести орудия до того, как космолеты пролетят друг мимо друга.

Наверное, весь вопрос был в азартной, наивысшей ставке, которую Джеймс ставил на кон. Успеет ли враг развернуться, навестись и рассчитать упреждение, хватит ли у того мозгов угадать, что замыслил Джеймс? «Нет» — выиграл. «Да» — проиграл.

И до самого последнего момента, когда навком задействовал катапульту топливных элементов, Джеймс понятия не имел, каков же будет ответ.

Два прозрачных цилиндра, на треть заполненные бесцветной желеподобной массой выстрелило из кормы «Жнеца». Луч захвата вцепился в них, подтолкнул, корректируя траекторию. На таком расстоянии, с такой скорости сближения этого хватило с излишком.

Две крохотных серых точки и индиговая отметина соединились на радаре Джеймса.

Последним усилием «Жнец» перевернулся, выводя на передний экран Сунк’х. Беспомощно вращающийся, практически развалившийся пополам космолет падал в пустоте, оставляя за собой обломки, осколки подвижных внешних пластин. А в глубине перехватчика все ярче разгоралось слепящее сияние, переходя к ярко-желтым оттенкам спектра.

Вторая и последняя ракета рванулась к Сунк’ху.

— Гори. За родителей… — шепнул вслед ей Джеймс. — За Волчонка… Гори! — заорал он, выплескивая всю накопившуюся ярость, горечь, ненависть. — ГОРИ, МРАЗЬ!!!

Шар огня появился на месте Сунк’ха, сквозь который еще миг были видны ломанные, искаженные очертания перехватчика. Потом откуда-то из центра ударила бело-синяя зарница, разметав и шар, и все, что было в нем на миллионы искорок.

Приборы «Жнеца» гасли, выключились. Мерцание панелей, индикаторы, сфера радара — лишенный энергии космолет замирал. Тот запас, который удалось наскрести системе, пошел на поддержание работы жизненно важных систем. В наушниках клацнуло: система связи космолета отключилась, передавая эстафету коммуникатору сьютера.

«Стрелы» плавно приближались к «Жнецу». Жанна и Шонт молчали — и Джеймс, только воспоминаниями о разлетевшемся на куски Волчонке, удерживаемый от радостных воплей, забеспокоился. Неужели снова…

— Если бы мне кто-то… — дрожащим от изумления голосом пробормотала Жанна — скорее самой себе, чем Бабаю с Джеймсом.

— Да, Звезда, такого я еще не видел, — голосом Шонт владел лучше, но чувствовалось, что и он впечатлен. — Будет, что рассказать дома.

Джеймс встревожено попробовал повернуться в кресле пилота, чтобы взглянуть себе за спину.

— Это… вы про что?

— Про что? — как бы задумчиво переспросил Бабай. — Парень, хоть понимаешь, что ты только что на «Нетопыре» завалил «Хрусталик»[10]!

Джеймс открыл было рот — и не нашел, что ответить. Его затрясло: наконец-то напряжение боя отпустило юношу, и он действительно осознал в каком мизерном шаге от смерти он стоял.

— Нет, Звезда права: если бы мне кто-то рассказал такое — я бы не поверил.

— Я и сама едва верю, — встряла Жанна, ложа «Стрелу» в кольцо вокруг почти мертвого «Жнеца». — Тигр, великолепный пилотаж!

Джеймс смущенно кашлянул, чувствуя, что краснеет: как ни крути, похвала девушки была приятна.

— Я же говорил: мы, тигры, прыткие и ловкие…

— И до кровушки вражьей охочи, — подхватила Жанна.

Джеймс вспомнил другие слова девушки: «Ну, Волчонок — понять могу, до волка еще расти и расти…». На душе заскребло, снова царапнула острая боль: «Волчонок — как же ты, дружище, так?!».

Почувствовав перемену настроения юноши, Жанна больше не тревожила его. «Стрелы» продолжали описывать то круги, то восьмерки вокруг «Жнеца».

— Бабай, — заговорила, наконец, Жанна — и теперь в ее голосе не было и тени веселья. — Тэш’ша в системе.

— Рейдер-одиночка, — откликнулся Шонт. — В одиночку просочился сюда, дрейфовал где-то, собирал информацию…

— И сегодня решил действовать! — с нажимом произнесла девушка. — Именно сегодня…

Джеймс попытался понять, на что она намекает. «Сегодня? Что сегодня…»