Похороны счастья

Марина Жан

Она была за него абсолютно спокойна. Мужа вчера отвезли в отделение интенсивной терапии из обычной хирургической палаты больницы.

-Лика, меня увозят в реанимацию, Слава Богу! Думаю, там мне помогут, и я быстро выкарабкаюсь. Не волнуйся, зайка! Все будет хорошо! Там и не таких вытаскивают! Уж я-то знаю! Тебе надо прийти - собрать мои вещи и забрать телефоны.

-Как "забрать телефоны"?! - удивилась она.

-Ну, якобы, ценное, - вздохнул он.

Сердце неприятно сжалось. Телефоны!? Ценное?! Да разве же это ценное?! Ценность - это его голос! Идущий из глубины трепетного сердца, самый сексуальный и желанный голос на земле?! А как же "Привет, зайчонок! Как ты там?". Как прожить день, не услышав его?! Это ненормально, противоестественно!

Сейчас этот голос был тихим и слабым, но в нем звучали интонации уверенности и даже радости. Последнюю неделю он совсем не спал. Снотворные не помогали.

-Леша, я сейчас выезжаю! - заторопилась она. Быстро собралась и побежала к метро. Ехать на машине опасно - пробки.

Они успели увидеться. За последнюю неделю он сильно ослаб. Бессонница забрала последние силы. Он лежал на больничной кровати и, как обычно, обрадовался. Улыбнулся, глядя на нее смертельно уставшими глазами, полными любви.

-Привет, зайка! Ты только не спеши. Успеешь.

Так он говорил всегда. Они были разными во многом. Она - сама быстрота, порывистость, стремительность. Он - неторопливость, сдержанность, спокойствие.

Она погладила его руку, и стала суетливо собирать вещи.

-Боже! Дались мне тогда эти вонючие тряпки! Почему я дольше не подержала его руки, самые нежные и красивые руки в мире?! - казнилась она потом, обливаясь слезами.

Они еще успели о чем-то поговорить. Приехали санитары. Ему было трудно забраться на больничное "авто", и крепкий красавец-парень, из пациентов палаты, осторожно поднял и бережно уложил на носилки товарища по несчастью.

-Господи! Вы сами после операции! - охнула она.

-Да ничего. Надо быть человеком в любом положении. Он легкий, - спокойно ответил паренек.

Два санитара, накинув на мужа одеяло и обмотав ремнями, повезли его в реанимацию. Все происходило так быстро, что она едва успела крикнуть: "Подождите! Дайте хоть попрощаться!". Обхватив его голову руками, она поцеловала исхудавшие, обтянутые кожей скулы. А он, замотанный по рукам и ногам, потянулся всем телом, жадно прикасаясь к ее щеке сухими и теплыми губами.

-Я приду к тебе завтра! - крикнула она вслед ускользающим носилкам.

СБЫВШАЯСЯ МЕЧТА

Она не выходила у него из головы десять лет. Другие, как не пытались, не могли занять ее место. Эта женщина была его несбывшейся мечтой. И вот, наконец-то, она здесь!

Поначалу он постоянно ее фотографировал, будто боясь, что она упорхнет, и эти фото смогут задержать ее образ. Поставив ее в первый же день у огромного, блистающего куполами собора, он отошел на почтенное расстояние и сделал снимок.

-Меня там, наверно, не видно! - заметила она, смеясь.

-Да уж точно! На фоне этого мощного шедевра ты похожа на плевок, который хочется стереть!" - сразил он ее своим нестандартным юмором.

-Ну вот, умру, захоронишь мои мощи в каком-нибудь соборе и подпишешь "Мощи святого плевка!" - не растерялась она. Тогда впервые в его больших, голубых глазах вспыхнул огонек восхищения.

Поначалу она не совсем понимала, зачем она здесь, в чужом городе, козырявшем мрачновато-величественными красотами. Кто для нее этот человек?! Да, с ним легко и приятно, и он пока смотрит на нее с восторгом и обожанием. А дальше-то что?! Там - востребованность, работа, родные люди, друзья, Родина, в конце концов. А что здесь?!

ЗАБОТЛИВЫЙ ОККУПАНТ

Утро следующего дня встретило ее манящим запахом свежезаваренного кофе.

-Ба! Вот это да! - восторженно воскликнула она, увидев красиво сервированный завтрак. По обе стороны стола, на ярких салфетках стояли два белоснежных блюда. На каждом из них лежало по две дымящиеся сосиски и очищенное вареное яйцо. Сливочное масло в белой с позолотой масленке и черный, порезанный треугольником хлеб дополняли живописную картину. Сам хозяин суетился у плиты, доводя ее блеск до совершенства.

-Быстро умывайся и садись завтракать, сурок! Сейчас поедешь на экскурсию с самым лучшим в Питере гидом, - услышала она в ответ и притворно удивилась.

-А где же мы его возьмем, этого гида?!

-Ну, я сказочно богат, и уж, так и быть, устрою тебе столь незабываемую радость. Будет что рассказать потомкам!

-Ты знаешь, кто ты такой? - спросила она его тогда.

-Давай, давай! Интересно!

-Ты заботливый оккупант! - сказала она, впервые ощутив к этому, пока постороннему человеку, необычайное душевное тепло и нежность.

-Да, я такой! - ответил он, продолжая оккупировать ее своей открытой, белозубой улыбкой.

ИМЕНА

Она редко называла его Алексеем. Ей нравилось называть его разными именами - под настроение и ситуацию. Ласковым было "Васятка". А строго - "Федор". Почтительно - "Василий". Фамильярно - "Петря". Он откликался на любое. Ему нравились все.

Он обожал ее вечерние капризы. В десять вечера она могла сказать:

-Слушай, Васятка, мне так захотелось погулять в парке!

-Поехали, зайчонок! Честно сказать, мне тоже не хочется сидеть дома.

-А поехали погуляем у Финского залива!

-Поехали!

А какими чудными были поездки в предновогодние питерские пригороды! Им нравились пустынно-праздничные ночные улицы, освещенные яркими гирляндами разноцветных фонарей. Там они чувствовали себя одним восхитительным целым, гуляющим за руки в красивом и сказочном сне.

Он часто говорил: "Заяц, ну где еще можно найти таких двух дураков, как мы с тобой! У меня в этой жизни только одно желание - чтоб мы были вместе! Все остальное - не важно".

Ей всегда хотелось к нему возвращаться, обнимать его, быть с ним, отвечать на его шутки и с нетерпением ждать новых.

Он обладал редким обаянием. Шутил всегда с серьезным выражением лица, но, когда улыбался, был неотразим. В его глазах было столько доброго лукавства! Она часто думала: "Слава Богу, что мы встретились не в молодости, а сейчас, после сорока, когда основные приключения и соблазны уже позади! Против этой улыбки не может устоять ни одна баба! Даже теперь, когда ему уже далеко за двадцать. А что творилось тогда?! Да мы бы разорвали друг друга от ревности!".

Его большие, голубые, сосредоточенно-внимательные, глядящие прямо в душу глаза, казались ей глазами мудрого волка. Несмотря на редкий талант общения, он и по жизни был волком-одиночкой. Редкий по остроумию, мозг этого человека требовал достойного собеседника. Она часто ловила на себе и других его проницательно-холодный взгляд. Казалось, его "компьютер", доставая до самого "дна", считывает всю твою подноготную, а потом выдает циничный и точный вердикт. Их сближало своеобразно-нестандартное восприятие мира. В этом они были похожи. Ей тоже редко удавалось найти в своем окружении родственную душу. И вот, наконец-то. Достойный собеседник, друг и любимый в одном лице! О чем еще можно мечтать?!