— Да, в любой другой стране это бы назвали трущобой. К тому же, если учесть, что эта квартира стоит как целый дом.
— Я понимаю, но мы живем в Москве и тут свои законы. А теперь Александр, — Оксана как-то замялась, и Линев понял почему.
— Если Вам не очень приятно называть меня Александром, все-таки длинное имя, — то можете его как-нибудь сократить, по своему вкусу.
— А как Вас называли в детстве? Саша? Шура?
— Да нет, меня называли просто Алекс.
— Нет, тогда уже лучше говорить Александр.
Лозинская подбежала к окну и попыталась оторвать от него одну доску, которой то было заколочено. Линев подошел к ней и легко, одной рукой, справился с тем, что не давалось женщине: выдрал четыре гвоздя, глубоко загнанные во фрамугу.
— Вот теперь у нас больше света! — воскликнула Оксана и подбежала к стене. — Эта та самая, о которой мы с Вами спорили. Я хочу ее убрать.
Линев подошел к стене и, подняв с пола осколок кирпича, постучал по ней. Та ответила ему глухим звуком.
— Не знаю, не знаю, — покачал он головой. — Нужно посмотреть и с другой стороны.
Наконец, он достал из кармана рулетку и сделал необходимые промеры.
— Конечно, Оксана, на нее опираются балки, но, думаю, тут можно в самом деле поставить два швеллера и потом пробить дверной проем. Так что задача вполне выполнимая.
— И потолок не окажется у меня на полу, — улыбнулась Оксана.
— В конце концов, и потолок принадлежит Вам. Никто выше не живет, так что беды большой не будет.
Александр Линев двинулся вдоль стены, простукивая каждый ее сантиметр. Оксана внезапно почувствовала себя чужой в этой еще не до конца оплаченной квартире. Она ощутила, как мало знает в строительстве. Ей ничего не говорили те изменения в звуках, к которым прислушивался Александр Линев. А он словно чувствовал всю эту квартиру своими руками: постукивал по дверным косякам, приоткрывал и мелко тряс рамы, подпрыгивал на половых досках.
— Ну как? — наконец с дрожью в голосе осведомилась Оксана, когда Александр остановился на том самом месте, с которого начал свой обход.
Линев глубоко вздохнул и произнес:
— Думаю, сделать можно. Правда, придется сбить больше половины штукатурки, перекрыть пол, заменить все рамы и двери.
Оксана готова была его расцеловать. Она боялась, что плотник, увидев объем предстоящих работ, сразу же загнет какую-нибудь неимоверную сумму или, что еще того хуже, вообще откажется браться за работу.
Но Лозинская только, положила свою руку на плечо Александру и произнесла:
— Ну вот и хорошо! Я так и знала. Здесь так красиво, — затараторила Оксана, словно пыталась убедить в этом самое себя. — Вы же, Александр, специалист и не мне Вам объяснять, какую красоту здесь можно навести. Я уже просто вижу эту квартиру в оконченном виде. Все стены мы выкрасим в белый цвет, а пол будет покрыт бесцветным лаком, металлические, обложенные деревом рамы, повсюду двойные двери.
Она говорила и говорила, а Линев, казалось, и не слушал ее. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, задрав голову, и рассматривал лепнину на потолке, кое-где сохранившую свое великолепие. Казалось, мужчина прислушивается к какому-то неслышному звуку, неслышному для Оксаны, но понятному только ему, Александру.
— Ясно, проводка здесь ни к черту, — пожаловалась Лозинская, щелкая безжизненным выключателем. — Но, раз придется сбивать штукатурку, значит можно проложить и новую проводку. Это, ясно, потребует денег, но я за все заплачу.
Линев ей не отвечал, и Оксана решила наговорить как можно больше, чтобы он потом не отпирался, когда придется выполнять работы.
— Эй, Александр, — позвала Оксана, поняв, что тот ее не слушает.
Мужчина вздрогнул и повернул к ней голову.
— Да?
— А теперь пойдем на кухню. Там предстоит масса работы.
— Пойдем, — пожал он плечами.
Обходя кучи хлама, Лозинская провела его туда, что назвала кухней. Здесь сохранилась ржавая плита, с которой давно были свинчены все ручки, встроенный шкафчик, в котором Оксана боялась обнаружить крысиное гнездо, мойка с отбитой эмалью и, очень уж похожая на садовую, кабинка туалета, выполненная из фанеры и обклеенная цветастыми обоями.
Александр присвистнул и присел на корточки.
— Да, работа здесь предстоит не шуточная.
— Я бы хотела, — Оксана сделала в воздухе пасс руками, словно бы она была волшебником и все подчинялось ее воле: стоит только слово сказать — оно и возникнет. — Поставлю здесь стиральную машину, здесь большую газовую плиту, а мойку перенесем сюда: поставим двойную, из нержавеющей стали.
Глаза женщины блестели от возбуждения, и она никак не могла понять, почему это вдруг Александр не разделяет ее восторгов.
— Вы меня внимательно слушаете?
— Конечно! По-моему, это будет отлично. Я даже знаю, где Вам заказать мебель.
— А что, стандартная сюда не подойдет?
— Ну что Вы, — рассмеялся Александр. — При высоте потолков больше чем четыре метра стандартной мебелью лучше не заниматься. Сделают на заказ и завесят все до самого карниза шкафчиками.
— Значит, плита вот здесь, стиральная машина тут, мойка на новом месте, туалет переносим на ту сторону стены.
— Да, а где кладовка? — резко спросил Александр.
— Какая? — растерялась Оксана. — По-моему в этой квартире нет кладовки.
— Да нет, такого не бывает, — Линев лениво поднялся и подошел к одной из стен, не покрашенной как другие, а заклеенной обоями в мелкие цветочки.
— Да нет, у меня же есть план, выданный бюро технической инвентаризации. Ни о какой кладовке речи не шло.
— Значит Вам повезло, — улыбнулся мужчина. — В старых домах обязательно есть кладовка и обещаю Вам, она довольно большая.
Александр прошелся вдоль стены, постукивая по ней костяшками пальцев. Внезапно звук изменился, сделавшись глухим.
— Ну, что я Вам говорил!
Плотник подцепил ногтями край обоев и сорвал длинную бумажную полосу. Под ней показались потемневшие от времени доски.
— Да ну, как интересно, — Оксана склонила голову на бок и подошла поближе.
— Осторожнее, лучше отойдите в сторону.
Александр рванул на себя одну из досок, и в его руках оказался целый дощатый щит метра два с половиной в высоту и полтора в ширину. Он и прикрывал собой дверь, выкрашенную салатовой краской.
— Я же говорил.
— Странно, — пробормотала Оксана, — кому это понадобилось заколачивать дверь, а затем еще и маскировать ее.
— Не знаю, — пожал плечами плотник, — сейчас посмотрим.
Он попытался открыть дверь, но та не поддавалась. Тогда он немного отступил и резко ударил ногой на уровне замка. Послышался визг выдираемых из дерева гвоздей, и дверь, сорвавшись с петель, упала внутрь кладовки. Когда пыль улеглась, Оксана заглянула в небольшое помещение — полтора на полтора метра.
— Ничего себе, — сказала она, глядя на полки, покрытые пылью.
Стопка пожелтевших газет, несколько старых банок. Она взяла одну из них в руки.
— Таких уже не выпускают, наверное, лет пятьдесят. По-моему, это довоенные.
Александр коснулся газеты. Та с сухим треском, словно была сделана из яичной скорлупы, рассыпалась у него в руках. Лозинской внезапно сделалось страшно, словно она открыла для себя двери в какой-то другой мир, из которого могло и не существовать выхода.
— А как Вы узнали, что кладовка именно здесь?
— Черт его знает, — пожал плечами Линев, — почувствовал, и все. Глянул на стену и понял: дверь где-то здесь. Такое бывает, когда долго работаешь. Ты начинаешь чувствовать квартиру, словно бы она разговаривает с тобой.
Александр Линев уже обмерил всю квартиру, уже даже побывал на мансарде и сидел на подоконнике, делая на карманном калькуляторе кое-какие подсчеты. Оксана явно заскучала.
Над городом сгущались тучи. И вот, первые капли дождя звонко ударили в треснутое стекло. В квартире сделалось мрачно так, словно бы уже наступила ночь, и Оксана вновь ощутила страх. Она смотрела на резко очерченный профиль Александра, сидевшего на подоконнике. Он беззвучно шевелил губами, произнося то ли цифры, то ли какие-то слова, и то и дело заносил в свою немного измятую тетрадь столбики чисел.
