Оказавшись за своим рабочим столом, Оксана почувствовала себя совершенно уверенно. Она вынула папку с договорами и принялась листать запаянные в пластик документы. Она уже не работала по-настоящему почти неделю. Незаконченный проект так и остался на кульмане. Нужно было срочно приниматься за работу, но большого желания для этого не было.

Первые минут пятнадцать Оксана боролась с искушением позвонить мужу и поговорить с ним. Но потом она твердо решила, что сама никогда не сделает первого шага.

«Пусть сам звонит, сам приходит, если ему нужно. А не придет — так черт с ним!»

Но что-то подсказывало женщине, встреча обязательно состоится и состоится в ближайшее время.

На столе зазвенел телефон. Оксана, радуясь тому, что сможет на какое-то время отвлечься от невеселых мыслей, взяла трубку. Как оказалось, это звонила Валентина.

— Ну как, благополучно доехала? Не заблудилась?

— Ты еще издеваешься. Да я Москву знаю лучше твоего. Все-таки здесь родилась.

— Ну-ну, не укоряй меня, что я по происхождению провинциалка. Все-таки жизнь в столице быстро делает из простушки человека. Я просто вспомнила, что ты не взяла ключ от дома и хотела бы узнать, когда ты вернешься.

Оксана растерялась. Она и сама не знала, сколько времени займет у нее сегодня работа. Стоило бы поработать и вечером, когда другие сотрудники разойдутся. Но если в голове по-прежнему будет пустота, то лучше уж вернуться домой.

— Даже не знаю… — рассеянно пробормотала она в трубку.

— Тогда давай что-нибудь с тобой придумаем, встретимся где-нибудь в городе.

Оксана задумалась.

Она даже не услышала, как отворилась дверь, и в помещение бюро зашел ее муж Виктор Лозинский с огромным букетом цветов в руках. Такого он не покупал ей даже на свадьбу. Все-таки совесть замучила мужчину и после двух дней, проведенных с Эллой, он решил проведать Оксану. Его уже утомили бесконечные рассказы Эллы Петраковой о ее детстве, и мужчине захотелось спокойствия и определенности.

Следом за ним в бюро зашел один из сотрудников — из тех, кто работает на объектах. Сразу можно было понять, что это не дизайнер, не проектант, а именно исполнитель. Оцарапанные от непрестанной работы руки, но при всем при этом лицо интеллигентного человека, хотя и немного простоватое. Длинные волосы доходили до плеч, а плотный загар говорил о том, что работать ему приходится и на воздухе.

Оксана, если бы сейчас повернулась к нему, даже не вспомнила бы его имени. Таких работников в бюро было добрых два десятка, и они работали в основном по готовым проектам, выполненным дизайнерами, и в самом бюро появлялись чрезвычайно редко — лишь за тем, чтобы получить какие-нибудь указания от директора. Служащие относились к ним слегка свысока, не безосновательно считая себя белой костью, а их простыми исполнителями.

Плотник, которому с виду было лет около сорока, хотя кого-нибудь и могли ввести в обман длинные волосы и заставить сбросить лет эдак пяток, зашел за стеклянную перегородку и уселся напротив директора Валерия Леонидовича Дубровского. Тот уже готов был начать разговор, оставалось только повернуть планки жалюзи так, чтобы не видеть сотрудников, но в этот момент Валерий Леонидович заметил мужа Оксаны Виктора с огромным, прямо-таки чудовищным букетом цветов в руках. Он как раз вставлял между цветов карточку, подписанную фломастером.

— Подожди, Александр, — обратился он к плотнику, — по-моему, у нас назревает скандал.

Плотник, которого директор бюро назвал Александром, закинул ногу за ногу и тоже стал следить за мужчиной с букетом через стеклянную перегородку. Он явно никуда не спешил и вполне мог себе позволить на какое-то время расслабиться.

Виктор Лозинский подошел к Оксане. Та все еще не замечала его, продолжая говорить по телефону. Тогда он легонько прикоснулся рукой к ее плечу. Оксана вздрогнула и, не прерывая разговор, обернулась. Ее взгляд из приветливого тут же превратился в пронзительно-холодный.

— Ты? — прикрыв трубку рукой, спросила она.

— Да я вот… — замялся Виктор, протягивая ей букет цветов.

Оксана отняла руку от микрофона.

— Извини, Валентина, тут ко мне пришли.

— Уж не твой ли муж? — засмеялась Валентина Курлова.

— Можешь представить себе, именно он.

— Ну, тогда я перезвоню тебе позже. Расскажешь.

Смех еще слышался из трубки, когда Оксана клала ее на рычаги аппарата.

— Я вот… пришел… решил принести тебе цветы, — сбивчиво принялся объяснять Виктор Лозинский и неуклюже пытался всучить в руки Оксане цветы в шелестящей обертке.

Та брезгливо посмотрела на слишком роскошный, по ее мнению, букет и нетерпеливо отодвинула руку мужа.

— Не нужно было этого делать.

Виктор, поняв, что отдать цветы не удастся, принялся взглядом искать, куда бы их поставить. Его взгляд упал на большую двухлитровую бутыль из-под кока-колы. Пустая, она сиротливо стояла на подоконнике. Он выхватил из кармана перочинный нож, щелкнул лезвием и лихо отрезал верхнюю часть бутылки. Получилась довольно сносная ваза. Он наполнил эту пластиковую вазу водой, благо умывальник находился рядом, и воткнул в нее цветы. Затем перенес все грандиозное сооружение на стол своей жены, окончательно закрыв цветами монитор компьютера.

— Здравствуйте, — с издевкой произнесла Оксана.

Виктор, не сразу понявший, что его разыгрывают, ответил:

— Привет.

— Ну что ж, привет уже в который раз.

— Я принес цветы.

— Я это вижу.

Виктор от волнения поднес руку к лицу. И тут Оксана заметила, что его большой палец туго перевязан бинтом.

Она почти машинально спросила:

— Что у тебя с рукой?

На щеках Виктора выступила краска. Ведь он порезал руку, собирая осколки после того, как разбил фотографию Оксаны.

— Да вот, одна картина сорвалась со стены… Стекло разбилось, я порезался.

Оксана улыбнулась. Она прекрасно поняла, в чем дело.

— Надеюсь, ты уже успел вырезать новое стекло?

— Нет, только еще собираюсь.

— Ну вот тогда и приходи, после того, как вырежешь, — Оксана встала около своего письменного стола так, чтобы не дать возможности мужу сесть на стул для посетителей.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — поинтересовался Виктор.

— Брось эти штучки. Для тебя я занята.

— Но, Оксана, мне в самом деле плохо без тебя. Я сперва думал, обойдется, а теперь понял: я не могу ни есть, ни спать, только и думаю о том, что обидел тебя. Ты уж прости…

— Если ты думаешь, что наша размолвка и мне прибавила аппетита, то ошибаешься. Но я знаю, чем дольше мы будем вместе, тем меньше мне будет хотеться спать, меньше будет хотеться есть. А я не хочу умереть с голоду.

— Вот я и предлагаю, — деланно обрадовался Виктор, — пойти сегодня вечером куда-нибудь посидеть, поесть, поговорить, в конце концов. Должны же мы объясниться.

— А что, разве между нами не произошло объяснения? — ухмыльнулась Оксана и принялась перебирать на столе бумаги, делая вид, что страшно занята.

И тогда Виктору пришлось прибегнуть к своему единственному и самому сильному козырю:

— Ну хорошо, а где ты собираешься жить?

— В своей квартире, — невозмутимо ответила Оксана, которая, конечно же, ожидала этого вопроса и в тайне надеялась, что задаст его Виктор именно сейчас, когда у нее на него есть ответ.

Брови Лозинского удивленно поползли вверх.

— Но ведь у нас есть только одна квартира — наша.

— Я уже обо всем подумала. И если хочешь, могу объяснить тебе.

— Но не станем же мы это делать на твоей службе! Давай встретимся, поговорим, объяснимся.

— Может быть, ты и прав. Но это ничего не изменит. Я лишь только посвящу тебя в свои планы.

— Но ты можешь хотя бы мне сказать, где ты будешь ночевать сегодня?

— Это не твое дело. Я же не спрашивала тебя, где ты ночевал после прилета из Варшавы.

— Я тебе все-таки сказал об этом.

— Может, и зря, — надула губы Оксана и со злостью хлопнула папкой с документами по столу.