Клю взглянула на брата. Глаза Реми, устремленные на светловолосую незнакомку, сияли, но губы были плотно сжаты, и все лицо выражало решимость. Клю перевела взгляд на Йона. Тот был в растерянности.

— Йон, — как можно мягче сказала Клю. — Йон, милый. Мы должны помочь.

Йон с отчаянием перевел на нее глаза.

— Я вас-то не знаю, как вытащить из всего этого. Ну хорошо. Идемте, барышня. Багаж есть?

Девушка молча встряхнула рюкзаком, висевшим на плече.

— Зовут-то вас как?

— Ирам Талахвиэ.

— С Ашдола, — полувопросительно сказал Йон.

— Да. Как вы догадались?

— У вас астлинское имя. Ну, идем. Ирам, вы не знаете, где консульство Конфедерации?

— Земное консульство? Совсем недалеко. А зачем?

Йон кивнул на Клю, на Реми — и тут широко раскрыл глаза: Реми уже держал новую знакомую за руку, причем без всякого напряжения или смущения — просто держал, и девушка, видимо, восприняла это совершенно естественно. Вот так Реми, подумал Йон и продолжил:

— Они конфедераты, но у них нет паспортов. Попробуем получить в консульстве. Ирам, а у вас есть документы?

Девушка кивнула.

— Ашдольский паспорт, галактическая студенческая карта, практикантская книжка и свидетельство об окончании практики. Я тут на практике была, я учусь на микробиолога. Практика неделю как кончилась, а меня не выпускают. Тут беспорядки, виз не выдают.

— Вообще? С легальными документами — не выдают?

— С колониальными. Дают с имперскими и с земными. С колониальными и периферийными не дают. Ждите, говорят. А у вас земной?

— Имперский, космопортовский, — почему-то виновато сказал Йон. — Меня зовут Йон. Йон Лорд. Это Реми Мартен, вот который вас за руку держит…

Девушка чуть смутилась, но руки у Реми не отняла. Реми не смутился.

— А это Клю Мартен.

— Твой брат? — улыбнувшись усталой улыбкой, спросила Ирам Талахвиэ у Клю. Положительно, Клю она очень нравилась.

— Брат, — улыбнувшись в ответ, сказала Клю.

Йон покусал губы.

— Ладно. Идемте. Ирам, в какую сторону земное консульство, не знаете?

— Через восточный туннель — прямо в центр города. Отсюда — километров тридцать пять — сорок.

Путешественники двинулись к автостанции.

— Йон, — сказала Ирам. Йон повернулся к ней. Широкое, светлое лицо с серыми глазами очень располагало к себе, но кто эта девушка на самом деле? Та ли она, за кого себя выдает?

— Йон, вы мне не верите? Скажите, вы знаете, что такое Lightning?

Йон встал, как вкопанный. Клю хрипло сказала:

— Мы знаем. Очень хорошо знаем. Йон, Реми и я дрались с ними. Реми и я потеряли родителей и родной дом. Мы с Йоном были у них в плену.

Ирам нахмурилась.

— Простите. Я не знала. Я… простите.

— Не за что простить прощения, — сумрачно сказал Реми. — Ты тоже пострадала от них?

Девушка качнула головой — скорее отрицательно.

— Это не страдание… По сравнению с вами. Простите, я просто очень устала, не выдержала, хотелось… дать крутую.

Йон усмехнулся. Реми и Клю поняли фразеологизм интуитивно.

— Да, я попала сюда на практику и по милости компании четыре месяца голодала, меня домогались грязные козлы из этой шайки и так далее. Но я, слава Богу, не теряла родителей и в плену не была.

Клю вдруг шагнула вперед и быстро обняла девушку.

— Ирам. Хватит. Мы обо всем потом поговорим. Нам нечем считаться и незачем, у нас одна беда. Идем.

Йон с трудом справился с изумлением, собрав вылезшие на лоб глаза. Ирам, наверное, была первой ровесницей Клю, которую та видела так близко. И при этом искренность и открытость Клю сработали быстрее и лучше огромного опыта Йона. Она ей сразу поверила, упрекнул себя Йон. Всем сердцем поверила. Почему ты не слушаешь своего сердца, индюк? Какой опыт заменит тебе сердце?

Йон глянул на Реми. Сердце, видно, говорило Реми правильные вещи. Он шагал рядом с Ирам, взяв ее за руку, и улыбался ей. Мрачная, хмурая девушка уже улыбалась ему, лицо ее смягчилось. Йон вдруг понял, что у нее не только астлинское имя — она и сама чистокровный астлин. Интересно, Реми знает, что астлины — не люди, то есть люди, но не земного происхождения? Впрочем, Реми-то откуда быть расистом?

— Вы астлин, Ирам? — спросил он на ходу.

Девушка кивнула. Настороженно кивнула. Та-ак… видно, ей пришлось хлебнуть и из-за своей расовой принадлежности тоже.

— Правда? — Реми чуть не подпрыгнул. — Ты астлин? Здорово!

— Что ж тут здорового? — все еще настороженно отозвалась Ирам.

— Мы — фэны астлинской культуры, — гордо объявил Реми.

— У нас был любимый топик по истории Мира, — объяснила Клю. — Мы год назад про Ашдол взахлеб прочитали все, что нашли.

— Кеир ренэ алмиц венэ элионо, эминэ, — влруг, сияя, выпалил Реми. Ирам от неожиданности расхохоталась.

— Бирванэ, а бирванэ, — отозвалась она сквозь смех и тут же настороженно глянула на Йона.

— Ну вот, — хлопнул себя по ляжке Йон, — теперь вы мне не верите и в чем-то меня подозреваете. Ирам, милая, мой отец много лет живет на Ашдоле, его нынешняя жена — астлин, так что нечего на меня так смотреть. Я не расист и не ксенофоб. Я, скорее, ксенофил даже.

Тут Ирам опять остановилась.

— Так вы — Лорд, да? Йон Лорд?

— Ну, Лорд. Да.

— Как зовут вашего отца?

— Витус Лорд.

Глаза Ирам округлились.

— А полностью?

— Витус Виллем Лорд. Вы что, его знаете?

Ирам молча смотрела на него. И тут Йон хлопнул себя уже не по ляжке, а по лбу.

— Вот елки-палки. Вот, а? Вот это совпадение! Ты — дочка Гидем?

Ирам кивнула. Серые ее глаза сияли.

Йон осторожно расцепил руки Реми и Ирам и сказал Мартену:

— Сейчас, Реми. Сейчас я тебе ее отдам обратно.

Подхватил Ирам, обнял и закружил по тоннелю, что было не так уж легко — миниатюрной ее нельзя было назвать.

— Je ne comprnai-pa, — сообщил Реми сестре.

— А я поняла, — с улыбкой ответила Клю на линке. — Это его сводная сестра. Дочь жены его отца от ее первого брака. Значит, если мы поженимся, она нам тоже будет родня.

Реми присвистнул.

— А что… вы поженитесь?… Он предлагал?!

— Не знаю, — беспечно ответила девушка. — Он предлагал, но я еще подумаю. Ты же мне велел не терять головы.

В кабину вчетвером, конечно, не пустили — спасибо, хоть вообще посадили. Привет от капитана Бутмана не оказался лишним, но вряд ли хоть один грузовик остановился бы на трассе, вдоль которой то и дело попадались бредущие незнамо куда сумрачные фигуры. Просто Йон голосовал, зажав в поднятой руке золотой цехин.

Сизый от небритости, надменный, как верблюд, и неразговорчивый шофер латинской внешности посадил их в порожний кузов. Там было подобие лавки, узенькая, в две ладони шириной полочка вдоль одного борта. Кое-как устроились, уцепились друг за друга, за лавку, за борта — поехали.

— Я сто раз успела себя отругать последними словами, — рассказывала Ирам по дороге. — Вся моя группа на преддипломную практику поехала на Леду, одна я — сюда. В учебниках написано, здесь удивительная микрофлора. Бог мой! Я приехала, а оказывается, в лаборатории здешнего Управления по интрасреде из сорока сотрудников осталось пятеро. Зарплату им год не платили, остальные либо уехали, либо перебежали в Компанию. Оставшиеся живут тем, что на черном рынке продают лабораторный спирт и препараты. Мне дали на четыре месяца сто талонов, на каждый давали в столовой Управления банку бобов в томате, двести граммов хлеба, стакан чая и стакан кефира. Месяц назад талоны кончились. Работы никакой нет, лаборатория разворована и стоит. Приходили такие жлобы из Компании, вербовали к ним — делать фильтры для биоделителей. Золотые горы обещали — я не пошла, насмотрелась, что тут Компания с людьми делает. Они приходили каждый вечер в общежитие, ломились в дверь, требовали, чтобы я шла работать в Компанию, иначе меня просто убьют. Мы, говорят, таких шибко умных отсюда вообще не выпускаем! Я за все время сделала две темы, по микрофауне вентиляционных систем и по одному очень интересному гибридному штамму. Слава Богу, что я все скопировала на свой флоппик. Прихожу однажды в лабораторию и вижу, что на моем рабочем месте компьютера больше нет: ночью сторож вынес и продал за десять доз ширялова. Его даже не уволили! Деньги у меня кончились, я пошла звонить родителям — оказывается, нулевка отключена: госпредприятия задолжали Компании девятьсот миллионов марок. Я послала обычную радиограмму, но она только еще через месяц дойдет. Я продала свой блокнот — и эти деньги уже почти проела, осталось семьдесят марок. У меня обратный билет оплачен, а визу из-за беспорядков не дают. Вот и вся история.