• • • Спроси, где дух мой? – Мается в нейронах Моей от дум уставшей головы, И всё никак не сбросит их оковы: Он жив, пока нейроны все живы! Когда молчу – и дух безмолвен: Под черепом сторожит день и ночь. Когда кричу – то, значит, он встревожен. Смолчать ему, наверное, невмочь. Никто не сможет дух в мозгах увидеть: В извилинах мышленье подглядеть. Его направленность и путь предвидеть Иль нить сомнений, совести узреть. Мой дух во мне – судья и укротитель, Моя несдержанность и дикий гнев, Моя любовь, печаль и вдохновитель И слов нежданных вдумчивый напев. Из тела дух мой вырваться стремится Живым себя в стихах чтоб сохранить, И бьётся в них, галопом буйным мчится, Лишь так стремясь в бессмертье угодить. • • • Рассвет. Пишу. Трясутся в нерве руки: Шальную мысль какую-то схватил. И вот уже не мило всё от муки, Покоя жизни сам себя лишил. Зациклившись на точке размышленья, Не знаем, как собой овладевать, Сжигаем плоть в порыве вдохновенья Затем лишь только – мысли чтоб рождать. Но вот беда: без страсти и без чувства В покое мысли сами не идут. Они есть плод мятежности и буйства, И жить спокойно толком не дают. Творенье есть сознанья предбезумство, И новизна рождается лишь в нём, Лишь в нём дерзит, играет вольнодумство И мысль творит в пожарище своём. • • • За любовь я, в общем, не боролся, След от ног подруг не целовал, Не зачах от них и не извёлся: Больше страсти к женщинам питал. Может, чувств высоких не дождался Или что-то в жизни упустил? Рад, что в плен иллюзий не попался И свободу духа сохранил. • • • Не ведал никогда любви страданий И в безутешность чувства не впадал, Гнал прочь бесплодье мук и воздыханий И образы кокеток изгонял. Но всё же вдруг в какие-то мгновенья, Они нет-нет да тайно так мелькнут. Из памяти глубинной, из забвенья Живыми как бы зримо предстают. Не старыми, а теми же – как были! Как будто годы жизни не прошли. Очаровательно красивыми застыли, С улыбкой обаятельной взошли. Я взглядом образ милых сберегаю, Уйти в забвенье снова не даю, И сам себя с ним прежним ощущаю, И дух остылый снова пламеню. • • •
Я женщин, если честно, не люблю: Природу их нутром всем отрицаю. За вздорность их и глупость не терплю, Но взгляд, помимо воли, вдруг бросаю. Вот эта грудью пышной обожгла, А та очами душу покорила, Улыбкой милой эта привлекла, А та фигурой стройною смутила. И вот опять у женщин я в плену: У тех, кого я сам же отрицаю. И сам себя при этом не пойму — Зачем бесплодный вызов им бросаю. Пленяясь чем-то в них одним, другим, Прикрой глаза на сущность их природы, Доволен будь пленением своим: Не изменить глубинной их основы. • • • Разумным род людской ещё не стал — Им дикий зверь во многом управляет, А он уже «венцом» себя назвал: В величье над природой пребывает. И губит эту матерь бытия, И тупо издевается над нею: Слезами изливается земля, Её богатства на глазах скудеют. • • • Себя, свой дух в детишках я внедрил, В их гены и в сознание вселился, Творящий ум, способности развил И после лишь в себе уединился, Оставив их свободно размышлять, Какому направлению отдать Свои таланты, в чём им проявиться. • • • Зеркальная плоскость заснувшей реки, Туман, камыши, и поют соловьи. Восторженны трели призывной любви Остывшее сердце волнуют в груди. Таинство ночи Не знаю я, как справиться с волненьем, Рождаемым загадкою ночной, Когда луны холодной освещенье Наполнило всё тайной неземной. Деревья все в неясном очертанье, Причудны блики листьев и ветвей, И пруд одет туманным одеяньем: Во всём застыло таинство теней. Один стою, пленяясь «инозданьем», Смотрю на мир как будто бы иной, С земным теряю связь своим сознаньем: Как будто бы всё это не со мной. Лишь соловьи из рощи нарушают Волшебность неземную тишины, Их переливы к жизни возвращают, Питая разум трелями весны. Смотрю в огромность жуткую Вселенной, Представшую в помпезном торжестве, И замираю пред красой нетленной, Как будто бы в каком небытие. Увы! пройдёт пленительность ночная, Заменит день загадку темноты, Наступит снова суетность людская, Лишая чувства тайны красоты. |
