• • • Мелькнула жизнь как будто бы в тумане. Всю жизнь почти, не ведая себя, Пишу стихи, как в том шальном дурмане, Как будто это вовсе и не я. Но я решил в поэзии остаться, В стихах свой дух от тела отделить, И после только отдыху отдаться, И дикий дух в покое усмирить. • • •
Себя я очень часто вопрошаю: «Не зря ли я на свете жизнь прожил?» И сам себе на это отвечаю: «Всю жизнь с собой боролся, значит жил». Природы нашей лень трудом снимая, Себя и так, и эдак я борол. Предельность духа, воли отрицая, От столяра в поэзию взошёл. Сомнением себя одолевая, Великих даже взгляды отрицал. И те сомнения в других вселяя, Своей стране свободу приближал. Часами лекции свои читая, Не ведая конспектов никаких, Лишь мыслью растревоженной блуждая, Будил сомнение и гнев в других. В борьбе, в труде, в заботах жизнь проходит: Всегда был недоволен сам собой. Но в жизни только тот себя находит, Кто сам с собой до смерти рвётся в бой. • • • Мне радость жизни не была дана: Всегда был устремлён к какой-то цели. И потому спокойной не была: В познаниях все годы пролетели. И вот, замкнувшись сам в себя от всех, С иронией на всё и вся взираю, Страх смерти осадив в себе и смех, В покое больше, в мыслях пребываю. К каким-то целям рваться перестал, О сути жизни больше размышляя, Я дух свой силой воли наполнял, Познаньями свой разум развивая. Наверно, надо в муках жизнь прожить, Искать, не находить на всё ответа, Трудом заставить мысль свою будить, Чтоб всё же вырвать к старости поэта! • • • Спешишь куда-то, в очередь попав, Спешишь достигнуть в жизни некой цели, Спешишь узнать, чего-то не узнав, Глядишь – виски от думы поседели. «Несуетным, неспешным, мудрым будь: Бессмертным всё равно никак не станешь, А в спешке – улыбнуться не забудь, Тогда, возможно, смерть свою оттянешь». Так часто я командую себе, Пытаясь хоть чуть-чуть угомониться, Но, время потеряв в пустой борьбе, Я не могу уже остановиться. • • • Стремишься ты? – Ну что ж, стремись! Как жить разумным без стремленья? Но только: чур! не надорвись В избытке чувств своих и рвенья. • • • Ты с целями себя соизмеряй, Не рвись – к чему совсем не подготовлен. К чему способен – волю устремляй, И будешь, может быть, собой доволен. • • • Пустое всё и мелко, суетно, Наполнено бесчестием и ложью. Какое счастье может быть дано, Когда всё в людях крыто мишурою? • • • Бегу, бегу, сбегаю от людей, Глаза свои устало прикрываю, Средь них всегда я в думе не своей И нервы почему-то напрягаю. • • • Я образ мамы часто вспоминаю С любовью, грустью, нежностью, тоской И как от боли отойти, не знаю: Проходят годы долгой чередой. Когда её машина сбила, Три дня и ночи плакал и рыдал, Душа моя от горя волком выла, В бессилии я небо проклинал. Шептал над ней – «Не надо только плакать, Её слезами к жизни не вернёшь». Но нет – не смог заставить их не капать, Ну как от горя сам себя уймёшь? Тогда не смог я справиться с собою, Не смог осилить горе и печаль, И волосы покрылись сединою, Но мне себя от этого не жаль. В те дни я в ней, родимой, растворился, Свою любовь в печали ей отдал, И только после как-то укрепился, Но радость жизни с нею потерял. • • • С утра сегодня сердцу было больно: Погибла мама в этот летний день. Весь день ловлю глаза её невольно, Весь день она витает словно тень. Нет-нет, конечно, свечку не поставлю: Не верую в причудливость теней. В стихах своих любимую оставлю, И станет мне хоть чуточку светлей. Не знаю, как на всё её хватало: Учила, шила, стряпала, пекла. А сколько книг она перечитала И сколько людям сделала добра! Стихи она, красавица, любила, И помню, как, читая в вечерах, Себя до слёз невольно доводила И голос был дрожащим на устах. Ночами мама часто вышивала, Украсить чтобы бедный наш уют, Шарфы и кофты тёплые вязала, И вижу – руки, спицы как снуют. Она однажды чуть не утонула: Весной шитьё в деревню понесла. Обратно шла и… глазом не моргнула, Как льдина из-под ног её ушла. Едва спасли, на печке отогрели, На розвальнях в соломе привезли. В трудах и муках годы те летели, И души от отчаяния жгли. Всю жизнь она к познаниям тянулась И гордой поступью по жизни шла, От тягот жизненных не гнулась, Достоинство по жизни пронесла. Отец у мамы был кровей татарских, Продав однажды польке лошадей, Украл её, дитя степей хазарских, И счастлив был с красавицей своей. А в восемнадцатом родилась мама: Дитя уже евразийских кровей. Но их постигла жизненная драма — Не стало вскоре бабушки моей. От горя дед пропил всё состоянье И, возвращаясь пьяным как-то раз, Замёрз в снегу – и дочь осталась с няней: Таким однажды мамин был рассказ. Уж четверть века нет её на свете, А я по ней сверяю жизни путь, Живой всё представляю на портрете, Вздохну и снова за перо берусь. Её глаза с игривою искринкой, Улыбку, ум её и красоту — Весь образ милой сердцу сиротинки До дней последних свято сберегу. 31 августа 1999 г. |
