Позже, Лена не раз уговаривала себя, что мама не виновата, что она заботиться о ней, переживает, но ничего не получалось. Услышав, что мать вернулась из школы, закипала необъяснимой злостью.

Чем ближе подходило время родов, тем сильнее одолевали «поганые» мысли. В памяти всплывали разные слухи: «Не разродилась, ребенка спасли, а ее нет. Не смогли сделать кесарево. Разрывы, положение тяжелое».

Раньше она никогда не вникала в эти разговоры. А сейчас страхи, как настырные мухи, лезли в голову.

Наконец, не выдержала, связалась с Игнатовой, сказала, что боится и хочет в роддом. Врач, не расспрашивая, согласилась и попросила ждать у телефона.

Через минуту Лена сняла трубку и услышала спокойный приятный голос.

– Елена Мохова? Я – Виктор Веселов, шофер из роддома. Через полчаса буду у вас.

– Хорошо. – Облегченно вздохнула.

В указанное время в дверь позвонили.

На пороге стоял высокий, крепкий, красивый парень лет двадцати пяти в черной кожаной куртке и такой же кепочке с коротким козырьком и ушками. Он принес с собой запах холодного воздуха, табака, машины и дорогого одеколона.

Лена, волнуясь, оделась, обулась. Вышла из квартиры, закрыла замок. И только на лестнице вспомнила о сумке. Снова начала возиться с ключами. Вернулась в дом. Окинула взглядом комнату. На самое видное место положила записку для мамы. Подхватила вещи.

Виктор забрал сумку. Помог спуститься вниз.

На улице было безлюдно.

Возле подъезда стояли Жигули синего цвета.

Расположившись на заднем сидении, она расслабилась, но в голову вдруг стукнуло: «Вернуться с дороги – плохая примета».

– Котов, к телефону. Москва, женский голос, – заглянув в комнату, многозначительно сообщила администратор гостиницы.

Михаил юлил бритвой по щекам. Услышав новость, рванулся к двери. Резко звякнула вилка, вылетев из розетки.

– Ого, – воскликнул второй пилот.

– Любовь, – протянул бортмеханик. – Пропал наш штурман.

– Хватит болтать, – сухо оборвал командир экипажа. – И прошу – не опаздывать, – добавил он, выходя из номера. А в вестибюле участливо кивнул Михаилу, мол, не торопись, успеешь.

– Лёнчик, – стараясь скрыть волнение, закричал Котов в трубку, – как путешествуем?

– Миша, это Клавдия Петровна, Леночкина мама. Как она долетела? В такую даль самолетом, в ее положении.

– Не понял, – растерялся Михаил. – Куда долетела? Какое положение? Она же в турпоездке, по «Золотому кольцу».

– Вчера к вам вылетела, вы ее встретили? Ей ведь вот-вот рожать.

– Как рожать? – Заорал Михаил так, что дежурная вздрогнула.

– Обыкновенно.

Прошли ребята из экипажа. Бортмеханик постучал по часам и погрозил пальцем.

– Каким рейсом вылетела?

– Не знаю. Я вернулась из школы, на столе записка: «Мамочка, улетела к Мише, в Норильск. Целую, Лена».

– Не волнуйтесь, все выясню.

Михаил набрал справочную порта. – Девочки, это внуковские, командировочные. Посмотрите вчерашний пассажирский борт из Москвы. Мохова Елена была? Мо-хо-ва.

– Секундочку. Мохонин, Мохоркин. Моховой нет.

– Спасибо, – машинально ответил Михаил и взглянул на дежурную. – Если меня будет искать девушка. Высокая, ну, такая… – Он вскинул подбородок, раздвинул плечи. – Вы ее в нашем номере устроите? Я вернусь и все улажу.

– Нет проблем, – заверила та.

– Как дела? – Встретил у трапа бортмеханик.

– Нормально, – буркнул штурман.

– А ты, Мишка, совсем заговорился. Одна щека – бритая, а другая – несжатая полоска.

– Не беда, долетим.

В воздухе он запросил норильский аэропорт, потом Внуково. Ни вчера, ни сегодня Моховой Елены Федоровны среди пассажиров не значилось.

– Замену ждать не могу, должен лететь в Москву, – твердо заявил он.

– Не возражаю. – Согласился командир экипажа.

– Давай, жми, – напутствовал Гриша и протянул деньги. – Сбросились слегка. Не помешают. И на «полном серьезе» добавил. – Если без нас свадьбу сыграешь, вернешь с процентами.

В тот же вечер «попутный» грузовой борт доставил Котова в Москву.

Открыв дверь, Клавдия Петровна обрадовалась. – Вы вместе? – В надежде увидеть дочь, подалась вперед.

Михаил поздоровался, прошел в комнату и, не раздеваясь, сел в кресло.

Клавдия Петровна, застыв на пороге, испуганно глядела на него, нервно сжимая ворот байкового халатика.

– Не волнуйтесь, сядьте, – напряженно произнес Михаил.

Женщина опустилась на краешек стула и едва слышно произнесла. – Где же Леночка?

– Ни сегодня, ни вчера рейсом Москва-Норильск она не летела. Может, в роддом угодила? Вы же сказали должна рожать.

Клавдия Петровна едва кивнула головой, облизнула пересохшие губы.

– Ну, собралась на самолет, а по дороге начались роды. Ее – на скорую и в роддом. Такое же бывает.

Клавдия Петровна снова кивнула и тихо произнесла. – Конечно бывает, но…

– Мало ли, – резко перебил ее Михаил и, схватив телефонный справочник, начал энергично листать. Отыскал нужную страницу, набрал номер. – Роддом? К вам не поступала Елена… Завтра с утра? Но она вчера в аэропорту… – В трубке раздались короткие гудки.

Он снова резко и зло закрутил диск аппарата. – Девушка, мы ищем Мохову. Она шла на самолет, и вдруг начались роды. Что? Понял.

Клавдия Петровна привстала.

– Говорят надо обращаться в справочную скорой.

Но там сообщили, что за последние несколько суток на улицах Москвы никто не рожал и дали номер экстренной помощи при несчастных случаях. Михаил ощутил резкую, тупую боль в затылке.

– Вы чайник не поставите?

Клавдия Петровна вышла.

Он по-воровски набрал «страшный» номер. Пальцы похолодели и плохо повиновались. Оператор, не прерывая, выслушала его и спокойно, четко проинформировала, что уже с месяц «труповозка» беременных не доставляла.

Михаил расслабился, показалось, смертельная опасность миновала. Вошел в кухню.

– Все хорошо, – Его голос был настолько хриплым, что Клавдия Петровна чуть не выронила чашку.

– Правда, правда, – ответ сцецслужб отрицательный. – Он налил воды из-под крана и жадно выпил. – Может подружкам позвонить?

Подруг звали Галя и Оля.

Галя скороговоркой выпалила, что давно не видела Лену и забросала Михаила вопросами. Оля, молча выслушала его, вздохнула и равнодушно произнесла. – Ничем помочь не могу.

– Не понимаю, – Михаил пытался собраться с мыслями. – Несколько дней назад позвонила и сказала, что едет по «Золотому кольцу». От вас узнаю, что полетела ко мне, беременная. Я обрадовался, решил – сюрприз мне приготовила. А в итоге – ни в поезде, ни в самолете, даже дома ее не оказалось.

– Какое «Золотое кольцо»? Все придумала. А вы? – Обреченно махнув рукой, мать продолжала. – В отряд стюардесс собралась. А на медкомиссии обнаружили беременность. Из цветочного киоска уволилась.

Я ей, доченька, расскажи, посоветуемся. Так нет, слушать ничего не хочет, чуть что не по ней, в крик, по-своему привыкла, упрямая, в отца. Потом успокоилась, объяснила: «Миша хочет, чтобы я к нему приехала. В Норильске рожать буду, там и распишемся».

– Не понимаю, – в сотый раз повторял Михаил. – Клянусь, о том, что Лена беременна, впервые от вас узнал. Она мне ни слова не говорила. – Завтра пойду в цветочный киоск. Если там ничего не выясню, схожу в милицию.

Мать долго крепилась, но при слове милиция – разрыдалась.

Михаил собрался в гостиницу, но Клавдия Петровна уговорила его остаться. – Мне страшно одной, Миша.

Расположившись в комнате Лены, он взял со стола фотографию в медной витой рамочке.

«Девчонка совсем, лет семь. На катке «кораблик» выполняет. Старается выглядеть взрослой. И сейчас такая. Ребенок, ребенком. Школу весной закончила, в августе восемнадцать исполнилось, а уже все знает, все умеет. – В горле защипало. Закурил, приоткрыл окно. – Где ж ты, моя мышка несмышленая? Почему молчала, не призналась, что у нас малыш будет? – Выбросил сигарету. – Не раскисать, штурман. Ничего страшного не случилось».