ТИМУР Артист народный З.Я. Корогодский Преподает студентам СПГУП’а, Где ректор знаменитый Запесоцкий. Учащихся оценивает скупо: Им прививает он азы актерской школы, Дерет их, словно сидоровых коз, Ведь правда розог лучше лести роз. Пускай учения вкушают хлеб тяжелый. Он ходит старческой нетвердою походкой, По полу шаркая. Волочит еле ноги. Седой как лунь, колючая бородка, Взгляд острый, подозрительный и строгий. У дедушки крутой, сварливый нрав. (Одет с иголочки. На шее красный шарф.) Пригрезился однажды мне З.Я. Вот что во сне увидел ночью я… Сон Предстал он мне, повел бровями грозно, Брюзжит как прежде, смотрит гневно, хмуро. Но тут произошла метаморфоза: Старик вдруг превращается в Тимура. Студента СПГУП’а так зовут. Приемами маститого актера Сыграл З.Я. искусно юный плут, Конечно при участии гримера. Не зря артист народный Корогодский Преподает студентам СПГУП’а, Где ректор знаменитый Запесоцкий. Учащихся оценивает скупо: Дерет их, словно сидоровых коз, И возбуждается при виде горьких слез (Напоминает чем маркиза мне де Сада), Но вышколит зато он их как надо, Ведь правда розог лучше лести роз. ПЯТКА Привязан к ней. В одежде, но босой. Я в плен попал к разбойнику. Гляжу: Он зол, хитер и черный глаз косой. Небритый, смуглый, волосы как смоль, Кудрявые. По виду он цыган. «Убью не сразу, – говорит, – узнаешь боль Ран пулевых». И достает наган. На пальце ствол он ухарски вращает. Спокоен я, и смех меня берет: Терять мне нечего. Наганом он стращает! Предлог для шутки неудачный выбрал: С длиннющей лентой он достал ручник, С патронами огромного калибра. И в ту минуту духом я поник. Мне дулом он провел по пятке голой И холодком ее пощекотал, И плена своего постиг я смысл тяжелый И страх, что пятку разорвет металл. МУЗЕЙ АРКТИКИ-АНТАРКТИКИ У меня два сына. Митя – это старший, Двадцать три исполнится. Феде двадцать лет. Вот во сне картина: Дом, квартира наша, Входит Митя, помнится: «Папа, брат, привет!» Говорит нам Митя: «Вы в музей сходите Арктики-Антарктики, где был раньше Храм. Я там обнаружил Арсенал оружия. Просто не поверите вы своим глазам! Ружья, автоматы, Мины и гранаты». Попадаем с Федором мы на Рубинштейна. Тут сынок подумал – взял и говорит: «Арктики с Антарктикой хоть музей затейный, Но военной темой я по горло сыт! В сад пойду пришкольный Мяч гонять футбольный». И пошел своею Феденька дорогой — Я стоять остался на своей стезе: Пусть себе играет, ну и слава Богу! — С горечью подумал и побрел в музей. К церкви по Кузнечному Я иду расстроенный По путям трамвайным. Одинок мой путь! Жизни драма вечная — Как все неустроенно! Но с путей нам тайных Силы нет свернуть… КУСТОДЬЕВСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ Во сне себя вижу я вором: Проник в Институт геологии, По узким крадусь коридорам, В коленках дрожат мои ноги. Забилось вдруг бешено сердце: На полке, в шкафу – только глянь ты! — Лежат за стеклянною дверцей Кустодьевские бриллианты, Три ограненных кристалла. Дверца не заперта даже. К брильянтам тянусь, но не стала Рука совершать эту кражу. Пальцы мои онемели — Им не коснуться камней. Думал, что рядом я с целью, Но не приблизился к ней. Неприкасаемы грани! Чистым кристаллам служа, На неусыпной охране Тайно стоят сторожа. ГУЛЬДЖАН ЕРГАЛИЕВА Летней ночью взошли мы с Гульджан Ергалиевой На вершину холма – и родные места Видим как на ладони, стоим молчаливые. Звездоносная твердь глубока и чиста. Начертили на ней огневидные сетки, А они образуют собою кубы. По ночам облетают Вселенную клетки, И зовутся они кораблями судьбы. Куб гигантский с небес к нам с Гульджан подлетает, Но ступить мы боимся на борт корабля. Подхватила нас клетка, твердыня пустая, От космической скорости дух захватило, Но кричу я Гульджан: «Из Вселенной немой Нас обратно доставит незримая сила, И в указанный час мы вернемся домой!» СИГАРЕТЫ «ТУ-134» В комнате утром лежу я на койке. Настежь окно. Где я? Глянул: не слабо — Зимний, Колонна. Смекнул: справа Мойка, Значит я в здании Главного штаба. Пьяная брань раздалась на Дворцовой. Центра нарушена вмиг тишина: Набедокурить желает шпана. Только подумал – в окошко влетает Взвыла шакалов довольная стая — Сыплются градом пивные жестянки. Пачка пустая пикирует на пол (Стало окошко мишенью, как в тире), Ком грязи брошенный стены заляпал. Кайф получив, дальше двинулась кодла, Комнаты облик изгадив неслабо, Хоть – слава богу! – не вышибли стекла В здании царственном Главного штаба! |
