ПРУЗА Через Волгу перекинут мост дугой, А на нем есть церковь из стекла. В ней иконостас, весь золотой. Только храм стоит совсем пустой: Ни одна душа в нем не зажгла Ни лампады, ни свечи живой. Город опоясал тайный круг. За проклятою чертой край света. Заступил я – и пропали вдруг Волга с Ярославлем. Вихри вьюг Русское сменили лето. В тундре вечная и лютая зима: Намело огромные сугробы, Между ними черные дома — Как тела, которые чума Растлевает действием микробов. Солнце село – два фантома ночи, Двух я девушек окинул взором: Лица безобразны, худосочны, А глаза раскосые порочны, Кожа вся изъедена узором, Плоть истлела, но мужчины хочет. Грязным девкам без ума я рад. «Эй, – кричу, – любовь делить со мной Не желаете?» Они: «Любовный яд Будем пить в компании иной. Нам Жюльен-француз милее во сто крат, Хоть болезнью заразил дурной. Он нам муж, лишь он огонь и зной». Отказали – это не беда, Клином не сошелся свет на них. В Ярославле есть мужик. Он весел, лих, Глаз дурной, густая борода, Черная как смоль. Когда Попрошу его, пришлет любых. Отправляйтесь к своему французу! (И прислал, а звали ее Пруза.) ВОР Свою квартиру вижу я во сне. Извилист полутемный коридор. Вдруг тень мелькнула чья-то на стене. Прошел озноб колючий по спине: Из-за угла с улыбкой наглой вор Выходит, приближается ко мне. Одет он был в костюм спортивный. Лет тридцати. С лицом противным. Повадки мерзкого злодея. В поту, от страха холодея, Кричу ему: «Ступайте вон, Не то я вызову ОМОН!» Ничуть ему не страшно было — Угроза вора рассмешила. До колик в животе он хохотал, Пока в изнеможенье не упал. Потом пришел в себя, встал с пола И фразой оглушил тяжелой: «Эх, брат, родной ты мой козел!» Входную дверь открыл и прочь ушел. ГОЛОГРАММА Я эротический однажды видел сон: Вхожу в безлюдный порнопавильон. Для посетителей там зал был смотровой. В нем голые она и он Друг друга лаской истязали огневой. И постепенно сам вошел я в раж: Стал на колени над телами, Хотел их обхватить руками. Но обнял пустоту, мираж! Я понял: порнопавильон — Аттракцион, иллюзион, Порнографический же срам — Всего лишь фокус голограмм. ПИОНЕРОЧКА Взмыть хотел я в лазурь небесную. Настежь было раскрыто окно, Но захлопнулось плотно оно — Не покинуть мне комнату тесную. А потом в глубину провалился И в каких-то фабричных цехах, У кипящих котлов, очутился. Бесновался огонь в печах. Среди них в школьной форме девочка, В алом галстуке пионерочка, Горько плакала, оробелая. Содрогалось детское тело. Не видать мне лазури небесной И не хочется жизни честной, Если там пропадает девочка. Я останусь с тобой, пионерочка! КИРОВСК Комната: в ней за столом Топограф сидит, углубленный в работу, Разложены карты кругом. Гостя заметив, приблизиться просит, Зовет меня жестом руки. На контурной карте кружок он наносит, Где рядом текут две реки. «Смотрите, вот Кировск, город великий. Здесь древний священный Восток». — «Сошли вы с ума, звучит это дико! — Ему я поверить не мог. — Кировск находится под Ленинградом, А вы говорите вздор!» Смерил меня он презрительным взглядом — И прекратил разговор. УНИВЕРСИТЕТ Я в тоннеле перехода, Я в подземке. Там – буфет: Продает он соки, воды, Пачки сигарет. Разные их марки Выставлены в ряд, А на самой яркой — Цифра 50. И под ней название Сигарет – Российские. В цифре предсказание? Я в потемках рыскаю По ночному городу В поисках разгадки. Всюду вижу морды Разных типов гадкие. Попадаю на Заневский (В мыслях цифры тайный знак), Но маршрут меняю резко — Вижу свору злых собак. Вот проспект пропал из вида, Он остался где-то слева. Справа вижу: пирамида, Называемая Нево, Возвышалась величаво. Я взобрался по ступеням — И с вершины златоглавый Рядом с морем вижу Храм. Он гудит от песнопений, Гимнов радости и славы Неизведанным мирам. И в незримом этом хоре Чей-то голос мне секрет Выдал: будто Храм у моря — Это Университет! |
