Они остановились через несколько минут, когда опасность в виде всполошённого кричащего на все лады люда осталась далеко позади. Вика задыхалась, у неё отчаянно колотилось сердце, кололо в боку. Пытаясь придти в себя, она согнулась и упёрлась руками в колени.

– Вика, они первые начали, – сказал Коля. – Я только ответил.

С тяжёлым вздохом Вика выпрямилась. Глаза её источали ледяной холод.

– Слышать ничего не желаю, – прохрипела она. – Ещё раз подобное повторится – сильно пожалеешь. Понял?

– Да, ладно, – отмахнулся Коля. – Я всё равно промахнулся.

– А если бы меня рядом не было? Разбил бы окно?

– Не знаю, – пожал он плечами.

Находя дальнейший разговор бесполезным, Вика махнула рукой.

– Пошли.

До дома деда им удалось добраться без приключений. Дед находился во дворе, коля топором дрова. Идя вдоль забора к калитке, смотря во все глаза на него, Вика испытывала невольный трепет. Её дед. Всегда в строю, солдат полка Победы, вне времени и перемен.

Увидев гостей, дед воткнул топор в колоду, утёр руки и пошёл навстречу.

– Здравствуй, внучка!

Растроганная Вика не жалела чувств, обнимая и целуя родного человека. Нельзя пропустить ни морщинки… Внезапно щека полыхнула огнём. Ойкнув, она поспешила остановиться и отпрянуть.

– Колется, – пожаловалась она.

Старый Греков провёл рукой по щетине.

– Колется, – с улыбкой подтвердил он.

– Бриться надо.

– Это точно. – Дед перевёл взгляд на Колю. – Как звать?

– Николай.

– Водку пьёшь?

– Ещё не пробовал.

– Жаль, а то бы научил тебя опохмеляться.

Теряясь в поисках ответа, Коля потупился.

– Дед, что за глупости ты говоришь? – поспешила вступиться за друга Вика. – Коля – ещё школьник.

– И что? Это не повод ставить на себе крест. Тем более, когда он с меня ростом.

Коля, оживившись, поднял глаза.

– Не робей, – подмигнул ему дед. – Школа школой, а главная наука – сама жизнь. Раз приехал, познакомлю тебя с ней, введу в курс молодого бойца.

Колины глаза зажглись.

Нехорошее предчувствие охватило Вику. Перспектива приятного отдыха стремительно улетучивалась. «Полосатый» был верен себе. Пользуясь подвернувшимся моментом, сколачивал экипаж.

– Дед, а ведь мы к тебе в гости, – недовольным тоном сказала она.

– Добро пожаловать! – откликнулся он.

– Хотим отдохнуть на природе, – продолжила она.

– Пожалуйста.

– Гостинцы у нас.

– Понял. Семь футов нам под килем. Идём обедать.

И, ухватив сумку с гостинцами, он развернулся к дому.

Предчувствие не обмануло Вику – дед и в самом деле положил глаз на Колю. Срочно требовалась помощь по хозяйству. И «полосатый» не мог отказать себе в искушении вылепить за обедом из парня добровольца. Обед кончился. Оба отправились работать. Скрепя сердце, Вика осталась в доме одна. Единственное, что могло в этой ситуации утешить – клятвенное заверение деда в разумных пределах помощи. Часы сверены – всего каких-то пол-суток и затем полная свобода передвижения им обоим. Как они распорядятся этой свободой деда, казалось, не волновало. Два юных голубя прилетели поворковать наедине. Не будет же он им помехой.

Посидев в одиночестве, без дела, Вика заскучала. Поднялась, прошлась от окна до окна и решила привести в порядок холостую дедовскую обитель. Это занятие так увлекло её, что с непривычки пошла кругом голова. Оставив веник и вытряхнутый наполовину ковёр, она поспешила в укромное место под бабушкиным портретом.

Какая дикая несправедливость: гибель под колёсами по вине пьяного водителя. А будь всё иначе, была бы бабушка жива, разве сидела бы сейчас здесь Вика одна-одинёшенька, потерянная, уставшая и обиженная. Бабушка не дала бы в обиду. Приласкала бы, ободрила, а главное – запретила бы деду своевольничать. Вика приподнялась и, обернувшись, устремила взгляд на старую чёрно-белую фотографию. Лицо на портрете, молодое и весёлое – на нём бабушке не было и сорока – ожило. В бабушкиных глазах Вика увидела себя. Почудилось, что они с ней одно целое. А ведь так оно и есть, поддакнул голос внутри. Внучка – прямое бабушкино продолжение. Связь между ними жива вопреки всему – скреплённая родной кровью поколений. Здравствуй маленькая дюймовочка, была у тебя защита и опора, есть и будет, ты на этом белом свете не одна.

…Её разбудил яркий свет и шум. Открыв глаза, она увидела деда и Колю, топчущих пол грязной обувью.

– Спишь? – спросил дед, улыбаясь.

Негодуя, Вика вскочила на ноги.

– Сплю, – заявила она. – После трудов праведных. Не заметил, что здесь чисто?

Уставившись себе под ноги, дед озадаченно почесал голову.

Вика подняла голову и с чувством оскорблённого достоинства вышла из комнаты. Затевать сыр-бор с этой компанией она не собиралась.

Компания признала свою вину. Дед демонстративно, с азартом, вымел все грязные следы из дома, Коля не менее усердно рассеял их по ветру. Инцидент, казалось, был исчерпан. Выдерживая характер, Вика погуляла некоторое время по двору, вернулась в дом и без лишних предисловий и околичностей возобновила прерванное общение.

Было зябко. Светало. Вика закинула руку за изголовье кровати, нащупала наручные часики на тумбочке, поднесла их к глазам. Циферблат показывал прошедшее время. Так и есть – забыла завести. Немудрено, всё-таки это первая ночь, проведённая с мальчиком. Крутя колёсико завода, она приподнялась и устремила взгляд в сторону Коли. До дивана шагов пять. Длинных. Интересно, как он переночевал? Судя по смятому, расположенному в ногах одеялу, закрытой крест-накрест руками голове, ему было не до сна – с кем-то боролся.

Откинувшись на подушку, она уставилась в потолок. Чета комаров, лишённая каких-бы то ни было инстинктов, деля пятачок крошечного пространства вниз головой, мирно дремала прямо перед ней. Сонное царство. Жизнь за лишнюю минуту сладкого сна. Присоединяйся!

Обдумывая ответ, она затаилась. Слов нет, понежиться хотелось. Тем более, когда ты здесь не одна – в компании.

– Коля, – позвала она. – Коля-а-а…

Тишина.

Внезапно нечто вроде маленького беспокойства заворочалось внутри. Мысль, что придётся провести выходные вот так, лёжа, впустую, не за грош, ужаснула её. Беря себя в руки, она откинула одеяло и, поднявшись, соскочила с кровати.

Исполнив армейский норматив по одеванию, на одном дыхании она подскочила к дивану, схватила одеяло и бросила его на спящую Колину голову. Не дожидаясь ответной реакции, с криком побежала из мансарды вниз.

– Деда!

Отклика не было. Вика юркнула на кухню, оттуда в комнату. Пусто. Кровать деда была убрана, без морщинки, аккуратно, по-походному, ярким вызовом и укором всем лежебокам. Вика вспомнила про свою расхристанную постель, отвернулась и, ёжась, побрела умываться в коридор. Голубой умывальник встретил её. Самодовольный, бока раздуты, словно полон воды по самую крышку. Предвкушая потоп, Вика осторожно тронула его ладошкой снизу. Всхлип. Долой крышку… Внутри до самого дна – пустота. След «полосатого», он и здесь первый, попробуй угонись за ним.

Вернувшись в комнату, она осмотрелась. Чем же взбодрить себя? Взгляд остановился на старой ламповой радиоле. Она подошла к ней, приласкалась, провела обряд колдовства и отправилась на кухню. Магия возымела своё действие – вслед ей начал распеваться Джо Дассен.

Под голос любимого певца она начала готовить завтрак. Вскоре еда – разогретые мамины котлеты с вермишелью – была готова. И в этот момент, рядом, как нельзя, кстати, объявился Коля.

– Коля! – скомандовала она. – Срочно нужна вода в умывальник.

– А где её взять? – спросил он, зевая.

– Во дворе колонка.

– Пошли, умоемся под ней.

– Ты что – с ума сошёл? На улице ноль градусов.

– Тогда я один.

– Делай, что хочешь. Только сначала, будь добр, заполни умывальник, потом – подвиг.

Коля исчез.

Вика вспомнила про деда. Куда подевался? Неужели замышляет что-то опять? Сегодня у них с Колей в планах поход в лес, костёр. Не хотелось бы попасться впросак, как вчера.