Много у партии лозунгов, призывов, приказов. Если бог давал здоровья Генсеку и членам Политбюро, все это хозяйство пятилетками можно было не трогать.

Есть в красных уголках и оперативный наглядный материал. В нем отражены те знаменательные события отчетного периода, которые должны вызывать ликование приписанного к данному красному уголку контингента. Ликовать полагается по случаю очередных съездов, пленумов и других всенародных праздников. Рупором ликования чаще всего служит стенная газета.

…Делая к 1 Мая стенгазету для красного уголка своего общежития, Дима снова поспорил со своими соседями по комнате, что и в этот раз никто не заметит его редакторских вольностей. Поспорил, хотя знал, что УЖКХ ЗИЛа проведет смотр-конкурс первомайских газет всех своих подразделений.

Некоторое время все праздничные стенгазеты висели в своих общежитиях, а потом были свезены в контору УЖКХ и развешаны на стенах ее длинного коридора.

УЖКХ ЗИЛа к смотру-конкурсу отнеслось очень серьезно. Председателем жюри стал его парторг товарищ Бабин. Стенгазеты осматривались добросовестно, без дураков.

Как и все, сделанное руками Димы Иванова, его стенгазета сразу притягивала взоры. Яркая, содержательная, она заставляла надолго остановиться около нее, удивиться краскам, задуматься, посмеяться. Дима не поленился даже сам составить ребус, который членам жюри вот так, на ходу, не поддался. А в обязательной по условиям конкурса парадной передовице, где были помещены первомайские призывы и здравицы ЦК КПСС, каждое заглавное «Да здравствует» и «Слава» были исполнены так многокрасочно, таким замысловатым шрифтом – глаз от них было не оторвать.

Отходя от стенгазеты Димы, товарищ Бабин негромко предположил, что лучшей, пожалуй, при всем старании никому не сделать.

Один из членов жюри, воспитательница конкурирующего общежития, не согласилась с тем, что победитель конкурса, таким образом, предопределен. Она дольше других задержалась около красавицы газеты, выискивая соринку в чужом глазу.

Труды не пропали даром. Ее изумленный возглас заставил всех членов жюри снова поспешить к Диминой газете. Что такое? Нечто предосудительное зашифровано в ребусе?

Нет, ребус был невинным во всех отношениях. Предосудительное обнаружилось в другом. И предосудительность эта была не какая-нибудь, а с явным политическим душком.

Дима и раньше прятал в праздничных призывах и здравицах ЦК КПСС отдельные свои шалости. «Слава героям-строителям египетских пирамид!», «Да здравствуют волки – санитары леса!» и прочие. И всегда это сходило ему с рук. Никто не спрашивал у Димы, почему в годовщину Великой Октябрьской социалистической революции он вдруг славит немеркнущие в веках подвиги Конька-Горбунка? Потому что некому было спросить – праздничные сочинения ЦК КПСС никто не читал!

В номере стенгазеты, представленной на смотр-конкурс, Дима, избалованный ранее выигранными у соседей спорами, пошел дальше. В этой стенгазете вообще не было ни одного призыва и здравицы, сочиненных в ЦК КПСС. Все призывы и здравицы сочинил Дима.

«Слава неоднократным победителям капиталистического соревнования – автостроителям «Тойоты»! «Труженики колхозов и совхозов, равняйтесь на передовиков производства сельхозпродукции – фермеров Баварщины и Оклахомщины!» – этих и подобных им конструкций, где фигурировали строители, передовики полей и другие труженики, никто бы и не заметил. Но вот самую страшную Димину ересь ревнивый глаз все-таки обнаружил.

«Слава банкирам Уолл-Стрита – надежному оплоту капитализма!» – такое святотатство отыскавшая его блюстительница нравов не решалась произнести даже шепотом. Она лишь дрожащим мизинцем показала другим членам жюри эту строку.

Бабин побагровел. Создатель этой стенгазеты хорошо знал, что он будет смотреть ее. Значит, она и задумывалась как вызов ему, Бабину: «Ничего не заметишь, парторг, проморгаешь мое хулиганство. Ты, как дикий туземец, обратишь внимание только на яркую броскую обертку каждого призыва и здравицы, а их содержания не увидишь. Все вы, партийные чинуши, мастаки только по верхам глядеть…» И ведь удалось дерзкому шутнику посадить его в глубокую лужу. Вон сколько смущенных свидетелей этого…

«…В Москве и без наших лимитчиков всякой инакомыслящей швали хватает!» – подвел итог своей короткой гневной речи около провинившейся стенгазеты товарищ Бабин.

… – И чем же, Дима, тебе грозит этот товарищеский суд? – спросил я. – Каким может быть приговор?

Дима невесело усмехнулся:

– Как уже сообщили информированные источники, меня лишат временной прописки в Москве и предложат немедленно возвратиться в бандустан постоянного проживания.

Он сел на велосипед и, прощаясь, поднял руку.

– Подожди, Дима, – остановил я его. – А присутствие представителей уфологической общественности на этом суде допускается?

– Он будет проходить в красном уголке нашего общежития. Вход очень даже свободный. А моих ближайших соседей под расписку обязали прийти туда.

– Ты не будешь возражать, если мы выделим на этот процесс группу моральной поддержки?

Дима молча встал с велосипеда и крепко пожал руку каждому члену экспедиции.

…Утром в ней произошла злая перепалка между худруком и комиссаром. Оба считали себя обязанными войти в группу моральной поддержки. Некого было оставить на хозяйстве.

… – Распетушился, салабон! – впервые позволял себе такие резкие выражения Вася. – От тебя там, наверное, будет больше пользы? Тебе там, наверное, не придется хлопать ушами?.. Тоже мне аника-воин нашелся!

– Моня, дружок, успокойся, – просил я. – Мероприятие – явно с политической окраской. Поэтому явка политруков на него – строго обязательна. Вот меня ты можешь заменить. Хочешь отозвать мою кандидатуру?

На это Моня не посягал.

– Все твои запасы моральной поддержки мы с Васей прихватим с собой. Тебе нельзя отвлекаться даже на самые громкие процессы. Твоя стратегическая жизненная задача – делать себе Имя в искусстве. Вот бери кисть и делай. Вася будет вести стенограмму суда и представит тебе ее с подробными комментариями…

– Партизан, не увязывайся за нами, – пришлось приказать охраннику экспедиции, когда мы с Васей направились в Москву. – Таким подозрительным субъектам нечего делать в красных уголках. Вдруг облаешь там «Моральный кодекс строителя коммунизма» – и комиссару придется отвечать за тебя. Оставайся с Моней и будь беспощаден к любому, кто помешает его вдохновению.

…Народу на товарищеский суд, преимущественно проживающих в этом общежитии ЗИЛа лимитчиков, было мобилизовано много. Мы с Васей с трудом нашли себе места в переполненном красном уголке.

Как повелось, председательствовал в суде какой-то работяга, здоровенный мужик с лицом, наскоро вырубленным в какой-то российской деревне одним топором. Он уважительно прислушивался к инструкциям сидящего рядом с ним товарища Бабина, согласно кивая головой.

Диме было предложено сесть на стул, который специально был поставлен так, чтобы подчеркнуть оторванность подсудимого от сидящих сплоченными рядами товарищей. Встретив глазами группу моральной поддержки с полянки имени ХXV съезда, он благодарно улыбнулся.

– Слово предоставляется парторгу УЖКХ товарищу Бабину Анатолию Александровичу, – пробасил председатель товарищеского суда.

Бабин строго посмотрел на Диму Иванова и начал свое слово.

– Товарищи! Напомню, почему мы сегодня вынуждены прибегнуть к такому серьезному средству советской воспитательной системы, как товарищеский суд. Идеологическая борьба двух миров, двух полярных мировоззрений не ослабевает. Теряющий с каждым днем свои позиции мир капитала не жалеет сил и затрат на пропагандистскую войну. Нет никаких сомнений в том, что он ее проиграет. Но жертвы этой войны с нашей стороны, увы, есть. Легковерные простаки еще находятся. Я им сочувствую. Но сочувствовать тому, кто подыгрывает нашим идеологическим противникам, я, как коммунист, не имею права!..