Четверг, 30 июля, 1992

Звонил Роберт Ньюман: «Эль Марьячи» просто взорвал организаторов кинофестиваля в Торонто, и они хотят видеть его в качестве участника.

1 доллар и 30 центов за один субтитр и 70 долларов за один рулон кинопленки. Все обойдется меньше чем в 1 тысячу долларов. Самую дорогую часть работы я выполнил сам и сэкономил Columbia больше 3 тысяч долларов только на субтитрах. Но никому до этого нет дела, эти студии привыкли тратить деньги, словно завтрашнего дня не существует. Забавно, но когда создаешь свой фильм и монтируешь его на магнитной пленке, то все, что тебе нужно для создания субтитров, — какой-нибудь паршивый генератор символов, который можно достать на местной телестудии.

Четверг, 13 августа, 1992

Не ложился спать до половины второго ночи, корректировал субтитры и монтировал звуковые эффекты. Интересно, кто обычно занимается всем этим в настоящих фильмах? Компании нанимают несколько человек и ведут к режиссеру, чтобы тот одобрил их кандидатуры? Им приходится делать кучу работы. Неудивительно, что фильмы снимаются так долго и стоят так много денег. Если хочешь сделать все правильно и хорошо — делай сам.

Понедельник, 17 августа, 1992

Плохо себя чувствую. Наверное, простыл. Перенес оставшиеся звуковые эффекты на 35-миллиметровую пленку и монтировал всю ночь, пока другие парни подготавливали фоновые звуки и монтажные листы.

Четверг, 20 августа, 1992

Днем отправился в аппаратную звукозаписи Винсента Миннелли и встретил Денни Де Вито, который вышел позвонить. Он работает над «Хоффой». Нашел нужную комнату — полностью отремонтированная и обновленная комната № 6. Она просто великолепна. Там есть бильярдный стол, огромный стол с фуршетом, холодильник, сверхудобные кожаные диваны. Вообще — это место для работы?

Монтаж прошел быстро. У меня было не так много записей, и мы дошли до середины третьей катушки. Звукорежиссер спросил, почему вся музыка записана на одной дорожке. Я ответил, что использовал монозвук. Он сказал: «Нет, я не это имел в виду. Обычно каждая песня записывается на отдельной дорожке, а у тебя они все вместе, хотя там слышны затухания и усиления звука». Я делал все очень дешевым способом. Вместо размещения каждой песни на своей звуковой дорожке я просто ставил их впритык друг к другу и делал затухания и усиления, стирая магнитную дорожку бритвой, придавая ей форму, напоминающую стрелу.

Пятница, 21 августа, 1992

Сегодня не удалось закончить шестую катушку. Еще завтра работы на целый день. Да уж...

Суббота, 22 августа, 1992

Заканчиваем шестую катушку и идем дальше. Сегодня нужно отпечатать основную кинопленку. Давно не чувствовал себя таким уставшим. Не могу даже вспомнить, когда был в таком состоянии последний раз.

Среда, 26 августа, 1992

Просмотрели катушку № 1 в Technicolor. Рабочая копия и исправленная проигрывались рядышком, чтобы можно было сравнить и почувствовать всю боль. Оригинальная рабочая копия, сделанная с моего негатива, смотрелась очень хорошо, в отличие от «скорректированной», которую мы только что получили. Она была какой-то мутной, блеклой и темной. Казалось, что этой пленкой кто-то подтер задницу. Парни из Technicolor сказали, что могут сделать ее получше, но она все равно останется блеклой. Мы посоветовали подправить половину катушки с промежуточного негатива и половину с промежуточного позитива. Посмотрим, что получится лучше.

Четверг, 27 августа, 1992

Посмотрел, как дела в Technicolor. Огромное продвижение по сравнению со вчерашним днем. Очевидно, что проблема с промежуточным позитивом. Дам им еще немного времени на отладку.

Пятница, 28 августа, 1992

Встретился с Джерри Гринбергом. Очень приятный парень, он занимался монтажом фильмов для Фрэнсиса Копполы, Брайана Де Пальмы и других. Сейчас работает управленцем в Columbia. Поговорили о монтаже: он хочет помочь с фильмом, поэтому посмотрит пленку в понедельник вместе со мной. Если она не на должном уровне, он подскажет, как исправить.

Среда, 2 сентября, 1992

Я проверил фильм, как смог, и улетел в Остин, чтобы собрать вещи. Завтра утром уезжаю на кинофестиваль в Теллурайд.

Четверг, 3 сентября, 1992

Прилетели на кукурузнике в Теллурайд, в аэропорту нас встретил волонтер с фестиваля и отвез в гостиницу Ice House. Перекусив во Florandora, мы прилегли пару часиков вздремнуть. Солнце здесь светит не очень ярко, но, вне всяких сомнений, это клевый город. В рамках программы фестиваля мы приглашены на званый обед. Под исполняемые вживую мелодии Питера, Пола и Мэри[39] я знакомился с Кеном Бернсом, братьями Квей и Кэтрин Бигелоу. Удалось поболтать с приглашенным на этот фестиваль великим режиссером и писателем Гильермо Кабрера Инфанте. Это как раз тот самый человек, который выбрал мой фильм в качестве открывающего фестиваль. Он был режиссером других латиноамериканских фильмов — участников фестиваля.

Когда я говорил, что впервые оказался на фестивале, все уверяли, что от этой первой поездки останутся незабываемые впечатления.

Пятница, 4 сентября, 1992

Открытие фестиваля проходило в центре города, и там мы с Лиз познакомились с Роджером Эбертом: он пару раз нас щелкнул. Роджер уже был наслышан о фильме, и ему не терпелось скорее посмотреть. (Ну, отлично!

Теперь я уж точно понимаю, что мне надо было переснять кое-какие моменты. Если ему не понравится моя работа, он натравит на меня всех собак в какой-нибудь статье на следующей неделе). Я уже нервничаю. К счастью, мой фильм не единственная премьера на фестивале, поэтому все внимание приковано не только ко мне, и тон этих выходных задает не одна моя кинокартина.

По пути в кинотеатр, где «Эль Марьячи» планировался к показу, мы поравнялись с огромной толпой, двигающейся с вечеринки открытия в том же направлении. Зашли в здание кинотеатра и увидели огромный серпантин людей — более 600 человек, ожидающих посадки. Я не мог не снять все это на видеокамеру. Твою ж мать! Я пропал. Да они же линчуют меня. Что произойдет, когда все они, ожидая какой-нибудь отличный фильм, какие и должны открывать подобные фестивали, увидят мое мексиканское любительское халтурное эксплуатационное кино?[40] В зале полно людей в возрасте — ветеранов кино, настоящих ценителей фестивалей, постоянных посетителей подобных событий уже на протяжении 10-15 лет. Что они подумают об этом сверхжестком, грубом фильме с перестрелками? Мне крышка.

Вдобавок ко всему, придется делать то, чего я опасаюсь больше всего, — выступать. Они хотят, чтобы я толкнул речь минут на пять перед всей этой аудиторией. Все 600 мест заняты, в глаза светят прожекторы, в моих потных руках микрофон. Начинаю говорить, что этот фильм никто никогда не должен был увидеть; поясняю, почему он все-таки всплыл здесь. Вкратце рассказываю историю, начиная с медицинских экспериментов, заканчивая суетой в Лос-Анджелесе и встречей с агентами. В зале слышен смех. Дальше — о том, что хотел переснять половину фильма, но Columbia отказались дать мне 2 тысячи долларов на это дело. Зал уже не стесняется хохотать, и я начинаю понимать, что подобная история звучит для такой толпы очередным забавным случаем из жизни, которым никого не удивишь. Все ржут над моими неудачами и аплодируют победам.

Я заканчиваю «речь», сажусь, откидываюсь на спинку кресла, начинается фильм, сердце колотится. Боже, пристрелите меня кто-нибудь.

Итак, первый публичный показ «Эль Марьячи». В зрительном зале Кэтрин Бигелоу, продюсеры документального фильма «В луче света» и кто-то из трио «Питер, Пол и Мэри». Думаю, это был Пол (позже он сказал, что фильм ему понравился).

Показ прошел успешно. Все были вежливыми, смеялись в нужных местах, что меня на самом деле удивило: я думал, большинство шуток понятны только мне и кучке людей из Акуньи. В финале раздались аплодисменты, но люди еще долго не расходились, обсуждая и расхваливая фильм.