– Тогда это специально для вас. Недавно получили новую краску для обуви. Она в аэрозольном баллончике, легко наносится на поверхность обуви, придаёт блеск и защищает от влаги. Вот посмотрите новинку.

Мы с любопытством рассматривали необычную упаковку, пытаясь прочитать название. Яркие надписи на баллончике выглядели весьма привлекательно, но были написаны латиницей. Единственное что мы поняли, – произведено средство в Таллине.

– Похоже, это аппретура, обувная краска. Мы такой подкрашивали обувь, когда были на трудовой практике, на обувной фабрике высказал я предположение, основываясь на своих школьных знаниях обувного дела.

Расфасовка только необычная, больше смахивает на дезодорант, разве что баллончик чуть больше. Серёга, посмотрел на краску, на меня, лукаво усмехнулся и уверенно сказал: «берём».

Через пару дней мы без проблем поменяли туфли, а оставшуюся краску приберегли для следующего раза.

Предновогодняя суета взбудоражила общежитие работников Ленинградского речного порта. Оно гудело как улей. Все бегали друг к другу из комнаты в комнату, спрашивая что-нибудь из одежды, подбирая недостающие детали к своему костюму, а то и просто посоветоваться или похвастаться своим нарядом. До начала Новогоднего бал-маскарада оставалось не более получаса. Неспроста молодые и более взрослые обитатели рабочего общежития стали прихорашиваться. Месяц назад, на давно уже вакантную должность воспитателя, была принята молодая, незамужняя женщина, лет двадцати семи. Не знаю, кому пришло в голову назначить её на эту должность, но так уж случилось, и этот Новогодний бал-маскарад был её дебютом. Весьма миловидная, она сразу произвела впечатление на холостых мужчин, и многие старались понравиться ей или обратить на себя внимание.

– Мужики, у вас крем обувной есть? – спросил приятель из соседней комнаты.

– Если тебе чёрный, то возьми вон там, – указал Серёга на тумбочку у двери, – только это не крем, а краска для обуви.

– Ну, это даже лучше, – обрадовался сосед, доставая аэрозольный баллончик с краской из стоявшей у двери тумбочки, – я сейчас верну, – добавил он и побежал наводить лоск на видавшие виды туфли

– Ну, спасибо, выручили, – из-за полуоткрытой двери протянулась рука и поставила баллончик с краской на тумбочку.

Пожалуй, пора и нам двигаться, стал поторапливать меня Серёга.

– Я точно знаю, в сто тридцатой есть новый дезик.

– Чур, я первый, – из коридора донеслись голоса и топот, приближающиеся к нашей комнате.

Кто-то явно спешил нахаляву попользоваться парфюмерией. От резкого толчка дверь распахнулась, первый влетевший схватил стоящий на тумбочке баллончик, направил распылитель себе на лицо, зажмурил глаза, нажал на колпачок, … освежился, утёр ладонью лицо и, взглянув на себя в зеркало, едва не лишился сознания.

– …А! Что это …? – крик отчаяния, страха и недоумения повис в воздухе.

Дикий хохот и крики: «Мавр! Мавр!», – раскатом покатились по всем этажам общежития.

Успокаивая приятеля, общими усилиями из двух простыней соорудили ему костюм Отелло и, докрасив обнажённые участки тела всё той же краской, отправились на бал-маскарад. Первый приз за костюм стал не единственной наградой доставшейся ему на этом балу. Такой жертвенности ни одна женщина не смогла бы ни не заметить и ни недооценить. Так оно, впрочем, и случилось вскоре. Свадьбу справили через полгода, летом. С тех пор я утвердился во мнении, что случайностей в жизни не бывает.

Надо быть в меру ленивым, чтобы не делать лишнюю работу» – любил повторять вахтенный начальник, однако эти наставления, видимо, не пошли мотористу впрок. Ему бы отремонтировать шланг да накачать воды насосом, дел-то всего минут на пятнадцать, а он…. Вот уже с полчаса моторист пытался освободиться от верёвки, закреплённой удавкой на запястье. На другом конце капронового фалиня находилось ведро, вытащить которое из кильватерной струи никак не удавалось. Отступая от леерного ограждения, он подтаскивал ведро под самую корму, но чем ближе, тем сильнее становился напор воды, и последние два-три метра никак не удавалось одолеть. Намаявшись, обессиленный он, навалившись на леер, отдыхал и прикидывал каким образом освободиться от ведра. Как назло ни ножа, ни зажигалки с собой нет, похлопав свободной рукой по карманам, с сожалением выяснил он. О том чтобы вытащить ведро, он уже не надеялся. Одному это не сделать, а помощи ждать неоткуда. Вахтенный начальник – дублёр капитана, ещё одна живая душа, находился в ходовой рубке и управлял судном. Небольшой танкер, бывший когда-то речным трамвайчиком, спускался вниз по Неве к Финляндскому мосту.

– Вот же, ёрш твою медь, надо ж так вляпаться. И сколько у меня ещё хватит сил держаться. Минут десять – пятнадцать, не больше, а дальше что? Неужели конец? Нет, так не бывает, всё в жизни должно иметь какое-то назначение, иначе для чего прожил свои двадцать лет, так и не успев ничего добиться или совершить нечто такое, что оправдывало бы его прежнее существование. Да, собственно говоря, у него и не было ещё никакой возможности как-то проявить себя. Родился, – так это не его заслуга. Учился, – и то не ахти как. Вот, пожалуй, и всё …. ну, ещё приехал в Ленинград. Может мне ещё предстоит выполнить своё предназначение, (знать бы, в чём оно состоит), а тут такая незадача….

С полчаса назад Валерка, собрав шланги после бункеровки плавкрана, поднялся в ходовую рубку.

– Ну что, вроде бы все заявки на сегодня выполнили? – не то спросил, не то констатировал он.

– Пожалуй, что так, – согласился штурман, – пока добежим до «СЗ», да забункеруемся, раньше одиннадцати часов не управимся, а там и разводка на носу.

– Володя, а может свежей воды в бак накачать? – предложил моторист, – здесь она почище, чем в городе, пока дойдем – нагреется, вечером тёплой водичкой помоемся.

– Иди, только проверь рабочий шланг, по-моему, его надо отремонтировать, сменщики передали, что он порван.

– Ну, нет, они порвали, пусть сами и делают, я быстрее так, ведёрком натаскаю, – ответил моторист.

– Смотри, новое ведро не утопи, да сам за борт не нырни, – предостерёг вахтенный начальник. Ведёрко-то на коротком поводке под самую корму бросай, – добавил он, однако моторист, уже выскочивший на палубу, не услышал последних наставлений.

Низкая кормовая часть судна нависала над водой, бурлящей за кормой. Под самой кормой и в метре за ней вода, образуя воронку, уходила вниз, а затем, выбрасываемая винтом, мощной струёй поднималась из глубины на поверхность, служа как бы упором, отталкиваясь от которого судно двигалось вперёд. Вот в это разряжённое пространство под кормой и забрасывали ведро, когда необходимо было набрать воды на ходу.

Привязав, на всякий случай, верёвку за леерное ограждение, Валерка наклонился, и, держа ведро за дужку, ловко зачерпнул им воды.

– Не так и сложно, – отвязывая верёвку от леера, подумал он, до этого только видевший как это делали опытные моряки.

Зачерпнув ведром пару раз, он решил, что привязывать верёвку к лееру совсем не обязательно, куда проще просто держать её в руке.

– Пожалуй, так не потеряю ведро, решил он, накидывая конец верёвки удавкой на запястье и, свесившись за борт, в очередной раз нагнулся за водой. Судно качнуло на волне и наполненное водой ведро, выскочив из руки, нырнуло под корпус.

– Вот зараза, только бы не намоталась на винт, – мелькнула мысль и, отпрянув назад, Валерка стал быстро выбирать верёвку. Злосчастное ведро, попавшее в кильватерную струю, резко натянуло её, затянув удавку на руке, и с силой потащило его за собой. Если бы не крепкое леерное ограждение, сваренное из двухдюймовых труб, быть бы ему за бортом…

Абсолютно уверенный, что раз до сих пор в его жизни случайных событий не происходило, то и это досадное происшествие также должно иметь свою логику, но пока, … пока леер больно давил на грудь.

– Вот наказание-то, – сетовал на себя Валерка, – но должен, просто обязан быть какой-то выход.