— Он гений, и глаз у него вострый, — выговорил смуглявый.

Вирхов нахмурился — намекает, что там собираются негласные осведомители? Что он знает их в лицо? Пользуется их расположением?

— Ближе к делу, — отрезал он, сочтя необходимым для поддержания порядка прожечь взглядом истеричную даму.

— Я требую экспертизы! — не поддавшись чарам следователя, дама снова пронзительно завизжала. — Немедленно вызывайте врача! Объявляйте розыск!

Вирхов топнул было ногой, но покосившись на невозмутимого Фрейберга, устыдился своей несдержанности. Поколебавшись с минуту, из двух зол — истеричной дамочки и шакала-репортера — он выбрал наименьшее. Он демонстративно повернулся к даме спиной и уставился на репортера.

— Пудель прицепился на улице, симпатичный такой, сам белый, а левая половина головы черная. И желтое пятно у глаза. Не замерзать же псине, я и захватил ее с собою в гости. Пусть, решил, погреется, — продолжил торопливо Куприн. — Да пес, видимо, захотел справить нужду, выскользнул на площадку, а там эта мадам с угрозами и с болонкой. От неожиданности она собачку-то из рук выпустила. Ну, пудель и прихватил собаченцию зубами, чуть-чуть, чтобы дорогу уступила!

— Где пудель? — Вирхов сдвинул плоские белесые брови.

— Еще не вернулся из туалета, — осклабился Куприн

— Они его спасают от возмездия! — заверещала дама, и ее болонка тявкнула из последних сил еще раз. — Поймайте его, поднимите на ноги полицию! Я требую экспертизы! Они напоили пуделя и натравили на моего Амишку! Ищите террориста! Пьяная собака в столице — это опасно!

— Ваше превосходительство, — уловив паузу, встрял Куприн, — Богом клянусь, не поил пуделя. Клевета!

— Требую судебного разбирательства! — настаивала дама. — Компенсации за причиненный ущерб. На лечение Амишки.

— И я требую судебного разбирательства! — Куприн хихикнул. — За клевету относительно опоенной собаки и умышленного нападения на жертву.

Вирхов озверел.

— Привыкли устраивать судебные спектакли. Военное время! Люди погибают на фронте! Вы требуете судебного разбирательства? Вы его получите! Суд будет справедливым, но скорым. За неповиновение властям немедленный арест.

Участники мерзкой сцены разом смолкли. В глазах Фрейберга промелькнул живой огонек.

— Господин Куприн приговаривается к штрафу в сумме одного рубля. Прошу исполнять, — распорядился Вирхов.

Куприн, едва сдерживая смех, вынул из кармана пиджака разномастную мелочь и начал тщательно ее пересчитывать.

— Вот, ваше превосходительство, извольте получить рубль.

Вирхов властно указал на пострадавшую даму, и Куприн ссыпал в ее протянутую ладошку монеты.

— Теперь о пуделе. Объявляю его розыск. Он приговаривается к пожизненному ношению намордника. — Вирхов повернулся к хмурому швейцару и вопросил: — Вы поняли, любезнейший? Если пес вздумает вернуться, без намордника в дом не пускать.

— Так точно, ваше превосходительство, понял. — Швейцар вытянулся, его лицо прояснело.

— А теперь все марш по своим квартирам! — возвысил голос Вирхов.

Он дождался, пока его указание будет выполнено, и когда площадка опустела, вошел в дверь квартиры Фрейберга, любезно распахнутую хозяином. В прихожей он разоблачился, наслаждаясь обрушившимися на него тишиной и теплом.

— Как ты оказался в наших краях? — уже в гостиной равнодушно поинтересовался король петербургских сыщиков, вынимая из пакета бутылки и снедь и выкладывая их на маленький столик. — Я уж собирался отходить ко сну.

— Извини, — Вирхов рухнул в кресло и вытянул ноги, стараясь чтобы каблуки башмаков попали на темные пятна узора ковра. — Знаю, уж полночь близится… Да измучили меня проблемы….

— Наслышан, — лапидарно отозвался Фрейберг.

— И что ты думаешь обо всем этом?

— Полагаю, — хозяин подал гостю стакан с пенящимся пивом, — неплохо было бы при полиции организовать обучение собак.

— Я серьезно спрашиваю, — обиделся Вирхов, — а ты шутить изволишь.

— Я не шучу, дорогой тезка, — возразил Фрейберг, усаживаясь в кресле рядом с другом и прикрывая глаза, чтобы не засмеяться: на светлых усах Вирхова забавно кучерявилась пивная пена. — А неплохо было бы обучить собак разыскивать взрывчатку, натаскать их на запах динамита. Вот службу-то бы сослужили!

— Мне бы для начала собак, которые могут револьверы да ножи вынюхивать. — Вирхов с удовольствием хлебнул славный, с легкой горчинкой напиток. — Среди бела дня групповые налеты совершают, стреляют в мирных граждан.

— Это все пустяки, — лениво протянул Фрей-берг, — это прошлое. А тебе надо взглянуть в будущее.

— Мне сейчас о нем думать не хочется, — признался Вирхов. — Отдохнуть бы.

— Отдыхай, — Фрейберг пожал плечами. — Полагаю, тебе лучше заночевать у меня. Что же касается будущего, то, боюсь, очень скоро тебе придется иметь дело именно с динамитом!

Софрон Ильич Бричкин на этот раз решил не надевать дамского платья и не гримироваться. Он собирался вновь отправиться на Роменскую к странному клиенту. То, что тот счел ночлежку на Обводном более безопасным убежищем, чем собственное жилье, давало возможность без помех обследовать подозрительную квартиру. Правда и теперь, несмотря на ночное время, господин Икс полагал не лишним прибегнуть к некоторой маскировке. Столь неофициальный визит в чужое жилище требовал элементарных мер предосторожности: при неблагоприятном развитии событий умело подобранный костюмчик уменьшит риск быть опознанным в дальнейшем.

Поколебавшись, он выбрал из груды одежды, собранной стараниями Марии Николаевны по знакомым и родственникам, свой собственный мундир артиллерийского офицера. Мундир был старого образца, несколько поношенный, но еще вполне приличный. В темноте случайные прохожие вряд ли бы отличили его от настоящего. А если он все-таки попадет в неприятную ситуацию и встретится лицом к лицу со злоумышленником, пытающимся извести многострадального Бурбона, форма тоже может сыграть свою роль: от неожиданности преступник будет хотя бы на минуту деморализован! А минута в таком деле играет колоссальную роль! За минуту можно кого хочешь скрутить! Кроме того, Софрон Ильич, никому в этом не признаваясь, прекрасно знал, как благотворно действует на него самого любая форменная одежда! Что такое штатское платье? Оно создано для мещанского, обыденного существования, нет в его облике заданного восторга перед внешней и внутренней дисциплиной!

Завершив возню с нарядом и аккуратно упаковав перебинтованную ногу в разношенный сапог, Бричкин покинул детективное бюро «Господин Икс». Он любил зимнее время! Почти круглые сутки над городом царил мрак, а во мраке и расследование вести удобнее — можешь и сам незаметной мышкой проскользнуть где надо, и люди, впадающие в свойственную им сонливость, сидят или лежат взаперти, не суют свой нос куда попало.

Кликнув извозчика, Бричкин удобно устроился под суконной полостью. Он знал, что вскоре щеки начнет покалывать морозец, что разношенные сапоги покажутся слишком жесткими и в первую очередь закоченеет поврежденная нога. Но путь предстоял недолгий, и совсем замерзнуть он не успеет. Напротив, только ясности ума прибавится!

Бричкин лишь изредка отрывал взор от широкой спины извозчика. Да и чем было любоваться в зимней столице? Кострами, возле которых отогревались промерзшие людишки? Светящимися окнами самодовольных особняков? Блеклыми огоньками свечей за бедными полотняными занавесками? Бричкин предпочитал сосредоточиться на тайне клиента. Этот Бурбон утверждает, что какие-то недруги — вряд ли из европейских королевских династий! — охотятся за его сокровищем, за ужасной кровавой тайной. Но что же представляет из себя его тайна? Ничего путного сыщикам он не сообщил. Может быть, ищут какой-то документ? Или вещь? Или ключ к тайне находится в голове у самого Бурбона и выведать ее можно, только схватив этого несчастного и силой вырвав признание?

Вчерашней ночью, когда в облике дамы, разыскивающей племянника, Бричкин явился на Роменскую в отсутствие хозяина, чтобы произвести беглый осмотр, он кое-что заприметил. Например, следы вскрытия пола — возле окна отходила половица. Но сам ли Лузиньяк туда прятал нечто, или злоумышленник искал что-то в щели? Подозрительные углубления узрел Бричкин и под доской подоконника. В вентиляционной трубе, открыв чугунную дверцу, Бричкин обнаружил свернутую в трубочку газету. Если в ней что-то хранилось, значит, оно похищено. Но поскольку сам клиент ничего об этом не сказал, то можно предположить, что не в воздуховоде таилась бурбоновская тайна. Где же тогда?