Из разбитого рта вырывалось бессвязное мычание, сквозь дыры от вышибленных зубов высвистывались обрывки слов. Наконец бандит выплюнул несколько сгустков крови и, приподнявшись на руках, обвел окружающих злобным взглядом.

Его пораженные сообщники не могли опомниться. Как! Их главаря, человека, который держит в страхе оба полушария, измочалили, превратили в жалкую тряпку! Он, непобедимый, валяется на земле!

Но кто мог, кто осмелился помериться с ним силами!

Одно слово, вернее, хрип вырвался изо рта, столь живописно уподобленного Тотором раздавленному помидору:

— Парижанин!

Потом едва слышно мистер Дик добавил с ненавистью, которая заставляла вздрогнуть даже храбрецов:

— О!.. Я вырву… и съем… его сердце!

Тотор не ведал о сей людоедской угрозе. Но если б и знал, вряд ли бы так уж взволновался.

Но вся эта сцена дала беглецам передышку. Хотя Тотор совсем недавно был возведен в чин генерала, он вполне соответствовал должности. Как знаток тактики, одним взглядом юноша оценил местность и определил каждому его место, задачу и маневр.

— Мисс Нелли, вы — правый фланг, мисс Мэри, вы — левый фланг. Отступайте справа и слева от аллеи. Ты, Меринос, — в центре. Отходите, скрываясь за стволами деревьев. Перебежками! Браво, вы передвигаетесь, как гренадерыnote 136 Наполеона!

Левый и правый фланги повиновались беспрекословно, но центр уперся. Меринос, сурово сжимая в руках оружие, повернулся, поглядел на компанию бандитов, проворчал:

— By Jove! Знал бы ты, как у меня чешутся руки!

— Ну так почеши! — ответил генерал Тотор.

— Смеешься!

— Да нет же! Просто даю полезный совет: если чешется, то нужно почесать. Вот и все!

— Я хочу сказать, что был бы счастлив влепить заряд в толпу негодяев.

— Ни в коем случае! Не время, нас может отрезать второе войско.

— Всего семь выстрелов из моего винчестера!

— Нет! Не нужно бесполезных стычек, не стоит дразнить этих господ по пустякам, а главное, будем беречь патроны и стрелять только наверняка. Отступать! Отступать!

Друзья отходили все дальше и дальше, вот они уже в двухстах метрах, а на них, похоже, не обращали внимания.

На таком же расстоянии от беглецов высился густой лес — прекрасное укрытие для маленького войска. Именно туда следовало добраться как можно скорее. Когда опасность миновала, оба фланга и центр совершили маневр схождения, покинули аллею и сконцентрировались без всякого приказа главнокомандующего. Теперь они шли бок о бок, держа оружие как попало, а генерал брюзжал, как и полагается старому вояке:

— Эх, если бы я сдавил сильней!

— Сдавил… что? — спросил Меринос.

— Горло мистера Дика. Тогда бы он стал «покойным Диком», и мы были бы в безопасности. Не представляешь, как это трудно — задушить человека, я еще никогда не пробовал, и вот — слабо надавил ему на глотку.

— Не расстраивайтесь, мистер Тотор, вам еще представится возможность.

— Но мне не следует упускать ту, которую вы, мисс Нелли, даете мне

— поблагодарить вас за выстрел, который придал мне уверенности…

— Пожалуйста, не будем об этом. Я тоже могла быть более меткой, но рука дрогнула, и я не жалею: это ужасно — убить человека, каким бы гнусным он ни был.

Девушка остановилась на мгновение, обернулась и, вновь обретая милую живость, добавила:

— Но, генерал, мне кажется, враг вооружается и готовится к решительным военным действиям!

— Верно! Где ж это моя голова! Ей-богу, за невнимание к противнику я достоин военного трибунала! Да, нас преследуют, но мы почти вне досягаемости. Благодаря вам мы выиграли первую партию. Теперь — не проиграть бы вторую. Сделаем все ради этого.

Еще сто метров — и беглецы достигнут опушки.

Дремучий тропический лес с его изобильной растительностью, тайнами, западнями, опасностями и невзгодами, но и надежностью нетронутой глухомани стоял в нескольких шагах от поселка.

Прежде всего, не следует удивляться тому, что лес начинается сразу вот так, на краю равнины, как зеленая стена. Когда-то он, вероятно, простирался до моря и достигал прибрежных скал. Однако туземцы раскорчевали небольшой участок. Пожар, — единственное средство свести лес, — срезал его как топором и придал новые силы деревьям на опушке.

Там, на местности, испепеленной огнем, возник мощный подрост, который благодаря воде и изобилию солнца образовал непроходимую чащу.

Именно туда поспешила армия генерала Тотора, пока враги хлопотали вокруг своего поверженного главаря.

Жара стала невыносимой, что неудивительно в двух или трех градусах от экватора.

Тяжело нагруженные оружием и патронами девушки шли очень быстро. Они задыхались, их прелестные раскрасневшиеся лица заливало потом. Но ни единой жалобы, ни слова, ни даже жеста, выдающего испуг или усталость. Неутомимые и очаровательные, они изнемогали на солнце, ожидая, когда смогут нырнуть под ветви.

К счастью, Тотор мудро заставил их взять колониальные шлемы. Этот головной убор, который им очень шел, — единственное, что может спасти белого от смертельного солнечного удара.

Они уже собирались скрыться в чащобе, в «священном ужасе» тропических лесов, когда генерал Тотор хлопнул себя по лбу и воскликнул в гневе на самого себя:

— Чтоб мне провалиться! Надо же быть таким простофилей! Стойте!

— Что такое? — удивился Меринос. — Зачем ты нас останавливаешь? Надо спешить!

— Меня следовало бы расстрелять!

— Ладно, не говори глупости!

— Я оплошал, это уж точно, оплошал. И оплошность нужно исправить. А потом можете отдать меня под военный трибунал, вот так!

— Мистер Тотор, объяснитесь. И пожалуйста, без опрометчивых поступков! Прежде скажите, что случилось.

— Дело в том, мисс Нелли, что я ничтожный генерал и никудышный интендант! note 137 Забыл о съестных припасах! Понимаете, ни больше ни меньше — о продовольствии! Из-за меня армии нечего жевать!

— Мистер Тотор, ничего страшного, мы сразу найдем фрукты и ягоды.

— Мисс Нелли, в этом лесу мы найдем только голодуху, можете справиться у Мериноса! Но я знаю, где раздобыть провиант. У меня еще есть время на вылазку. А вы, солдаты, прикройте своего командира!

Как несколько минут назад, при стычке с мистером Диком, юноша освободился от оружия и боеприпасов, оставив при себе один кинжал; потом, не сказав ни слова, бросился назад по пальмовой аллее. Справа и слева шелестели листвой небольшие сады туземцев, обнесенные забором. Меринос и девушки не успели и рта раскрыть, а Тотор уже мчался во весь дух и вскоре оказался в ста метрах от ограды.

— О, Боже! Его могут убить! — прошептала Нелли.

— Не бойся, сестренка! Он храбрец, наш Тотор!

Генерал прыгнул в сторону и ураганом ворвался в один из садов.

Бандиты заметили его и, естественно, осыпали градом пуль из винтовок. Но они слишком спешили и мазали.

Не обращая внимания на свистящие над головой пули, Тотор оглядел банановую плантацию и выбрал самую крупную, полностью созревшую гроздь весом больше ста фунтовnote 138. Отрезать двумя ударами кинжала черенок и взвалить огромный груз на спину было секундным делом.

Затем, согнувшись под ношей, которая заставила бы дрогнуть обыкновенного человека, парижанин во всю прыть побежал обратно.

Бабах, бах, бах! Выстрелы гремели безостановочно, пули свистели, щелкали, гудели, а Тотор улепетывал.

Побледневшие, испуганные, едва дыша, Гарри и девушки смотрели на него, не решаясь проронить ни слова, боясь увидеть, как он рухнет на траву.