— В чем дело? Вы одна? — спрашивала Нелли. — Где те люди, которые вместе с вами спасли нас? Один — ваш брат, а второй — муж, не так ли, добрая моя Дженни?

Несчастная сокрушенно кивала головой, била кулаком по своему исстрадавшемуся сердцу, потом закрыла глаза и упала навзничь, рассказывая в выразительной и трагической пантомиме, что обоих только что убили на ее глазах.

— О, я уже все понял, мисс Нелли, — дрожащим голосом произнес Тотор. Глаза его наполнились слезами. — Негодяи! Дорогую же они взяли плату за нашу свободу. Девушка сама чудом спаслась от убийц. Посмотрите, сколько на ней крови!

Да, Тотор был прав. Добрые туземцы еще раз доказали, что благодарность — опасная добродетель. Они на собственный страх и риск открыли дверь тюрьмы белым, которые спасли жену, сестру, — и гнусные бандиты подло убили их! А обезумевшей от горя свидетельнице кровавой драмы удалось бежать. Теперь, когда ее гнездо разорено и ее подстерегала смерть, она укрылась у белых, доверилась им.

В благородном порыве она пришла, чтобы поделиться опытом дикарки, предложить свою преданность, спасти еще раз или погибнуть вместе с ними!

Преисполненные благодарности и жалости, Мэри, Тотор и Гарри подошли, протянув навстречу ей руки. Растроганные, умиленные друзья окружили несчастную; парижанин принялся перевязывать ей рану.

На минуту маленькая армия забыла о необходимом благоразумии. Волнение, вполне естественное, но очень несвоевременное, заставило их пренебречь мудрыми предписаниями устава полевой службы.

И наказание последовало немедленно. Тотор стал искать в кармане носовой платок и радостно воскликнул:

— Вот из чего сделаем повязку!

Резкий свист прервал его. Послышался сухой удар: «Чпок!» Бамбуковая стрела с железным наконечником проткнула насквозь крепко державшийся на подбородном ремне шлем Тотора. Наконечник вышел сзади почти на метр, а красное оперение застряло и трепетало над козырьком, словно украшение.

Испуганные девушки вскрикнули, а Тотор отреагировал с поразительным спокойствием:

— У генерала должен быть плюмаж, вот я его и получил, к тому же шикарный. Спасибо!

Меринос, убедившись, что друг невредим, принялся всматриваться острым взглядом во мшистые стволы. Шагах в сорока он заметил черный торс, чуть согнутый в характерной для лучника позе.

Гарри осторожно поднял винчестер, нашел мушку и прошептал, нажимая на спусковой крючок:

— Rascalnote 148, больше не будешь стрелять!

Прогремел выстрел. Дикарь вскинул руки, выронил лук и упал ничком.

Одновременно, будто выстрел послужил сигналом, глубины леса огласились ужасными воплями и множество чернокожих выступило из-за деревьев.

Парижанин сказал девушке с хладнокровием, которое никогда его не покидало:

— Вот видите, мисс Нелли, прогулки в лесу не лишены неожиданностей.

Армия генерала Тотора считала, что имеет дело с одиночками, но ее окружили и внезапно кинулись в атаку десятка три человек. Такое массированное нападение и впрямь могло ошеломить.

Люди возникали из-за деревьев, кустов, отовсюду. Они сомкнули вокруг белых кольцо, грозили, прыгали, испуская дикие крики.

Этнографnote 149 сразу признал бы арфаков или альфуру самых смелых, но и самых жестоких из папуасов. Однако беглецы не были знакомы с этнографией и в данный момент вовсе не собирались изучать эту приятную, спокойную науку.

Почему нападают эти неистовые туземцы? По своей воле или им платит Дик Сеймур?

Сейчас и эти проблемы некогда было решать.

Друзья заметили, что в левой руке у каждого из нападавших — большой лук из железного дерева и пучок из трех индейских стрел, длинных и гибких; в правой паранг — режущее оружие, нечто среднее между саблей и резаком, которым они отхватывают голову поверженному врагу.

Невзирая на отчаянное положение, Гарри Стоун, любитель фотографии, не смог удержаться, чтобы не прошептать, снова вскидывая карабин:

— Какой кадр!

Надо бы броситься под прикрытие деревьев, притаиться за стволами! Но это невозможно! Кольцо сжималось. Беспорядочные телодвижения, дикие крики!..

Точным движением генерал Тотор обломил за своей каской мешавшую ему стрелу и громко скомандовал:

— Спиной к спине и лицом к врагу! Стрелять только наверняка! Огонь!

— Мэри, вам не страшно?

— Нет, мисс Нелли.

— Вот и хорошо! Будем защищаться!

Безоружная Дженни держалась в середине маленького каре. Четыре выстрела грохнули под густолиственным сводом. Четыре альфуру упали, скошенные на бегу. Снова загремели винчестеры. Четыре врага, расстрелянные в десяти шагах, выделывая пируэты, полетели кувырком. Перекрывая вопли нападающих, послышалось сухое, вибрирующее клацанье металла — это стрелки лихорадочно передергивали затворы карабинов сверху вниз и снизу вверх. Раз! Два! Клац! Клац! Новый патрон, поднятый пружиной, уже занял место в патроннике под автоматически взведенной собачкой. Это заняло всего две секунды — и карабин снова готов к бою; приклад даже не отрывался от плеча стрелка.

— Огонь! — опять раздался звучный голос генерала Тотора.

В третий раз на врага обрушился град свинца.

Пороховое пламя буквально обжигало волосы и подпаливало бороды арфакам, так близко они подошли в слепом порыве!

— Черт возьми! Какой карамболь! note 150 — вскричал Тотор.

Действительно, ужасный карамболь. Каннибалы находились так близко друг к другу, что пуля пробивала сразу двоих. Половина наступающих была уже на земле, со всех сторон на расстоянии шести — десяти шагов можно было наблюдать жуткое зрелище: кучу тел, дергающихся в последних судорогах агонииnote 151.

Кольцо прорвано, окружение разбито, вместо воинственных воплей, которые сначала, казалось, предвещали легкую победу, послышался хриплый вой.

Это был сигнал к отступлению.

Разгромленные в пух и прах папуасы засверкали пятками. Они наконец поняли, что им не разбить маленький сплоченный отряд, не одолеть отважных и энергичных людей, чье оружие бьет без промаха.

— Огонь! — в четвертый раз скомандовал генерал Тотор.

Бабах! И пули опять прошили темные тела, которые улепетывали, корчились и падали как скошенные!

А голос парижанина гремел неумолимо:

— Добить врага! Чтобы нечестивцы дрожали и помнили!

Вероятно, туземцы и в самом деле не скоро забудут оказанный прием. Какая бойня! Но и какой урок!

Наконец опасность миновала. Противник скрылся. Генерал счел, что должен произнести перед войском речь.

— Мадемуазель Нелли и Мэри, вы были великолепны, ваша сноровка достойна вашей отваги, а это немало.

Тут он заметил, что из больших голубых глаз Нелли тихо катятся две слезы.

— Да, я понимаю, — сказал он негромко, — убивать ужасно, даже защищая свою жизнь!

— О, мистер Тотор, это отвратительно… Отвратительно! Я с радостью отправилась в плавание, увеселительную прогулку, и не думала, что окажусь в таких жестоких обстоятельствах, о каких только в книгах читала! Я не знала зла, любила все живое; никогда не думала, что мне придется убивать! О, эти крики, угрозы оружием, падающие тела и ужасная опасность, которой мы подверглись!.. Пойдемте, пойдемте отсюда поскорей!

В самом деле, даже если не принимать в расчет девичью чувствительность, нужно было срочно покинуть поле битвы. За папуасами придут белые, это уж наверняка: Дик Сеймур не такой человек, чтобы выпустить добычу из рук.