Обычный человек опрокинулся бы вверх тормашками, как кролик от хорошего заряда свинца, но мистер Дик даже не покачнулся. Только лицо его, сохранявшее до того ироническое выражение, помрачнело. Почувствовал ли он опасность? Пожалуй, да, — вынул наконец руки из карманов. Но не успел произнести ни слова.

Тотор работал кулаками, снова бил в грудь, будто руки толкала стальная пружина.

Бам, бам! Звук — как от удара по наполненному бурдюку.

— Черт побери! Несносный мальчишка. Придется его убить. Одним ударом, — добавил мистер Дик. — А жаль!

Эта первая стычка длилась всего четыре секунды! Одно мгновение, в течение которого остолбеневший Меринос не успел даже подготовиться к атаке, отвлекающему маневру, просто тронуться с места.

А Тотор тем временем вышел из стойки, отскочил назад и в досаде воскликнул:

— Ну и ну! Эта шельма — raw-flesh! Ничего не поделаешь!

Raw-flesh, сырое мясо — это хлесткий, образный термин в боксе, которым обозначают спортсмена, хорошо держащего удар.

То ли от природы, то ли в силу привычки такой человек бывает настолько закален, что не подаст и вида, что ему больно!

Его бьют, непрерывно осыпают кулачными ударами, но противник этого raw-flesh сам понемногу устает, побежденный обескураживающей пассивностью соперника. К тому же raw-flesh опасен, удары на него действуют не больше, чем на мешок с солью, и он может, выбрав момент, нанести смертельный удар своему уже измотанному противнику.

Но, слава Богу, Тотор знал все до точки, как говорят в армии, и не упорствовал в боксировании, ибо отлично понял бесполезность предпринятой атаки.

Но у него имелись в запасе другие уловки, и он чувствовал себя в силах одолеть противника. Не медля, парижанин снова напал на мистера Дика. Быстрый финт, прекрасный выпад ногой, чтобы ударить десятью сантиметрами ниже колена, и следовательно, сломать большую берцовую кость, или малую, или даже сразу обе.

Но жесткая подошва Тотора встретила пустоту: с ловкостью кошки бандит отскочил.

Затем вдруг, словно поддавшись внезапному безумию, мистер Дик принялся медленно танцевать, проделывая плавные движения, будто заимствованные у баядерокnote 133.

Это не обычный танец: время от времени одна из ног танцора вытягивалась, как бы брыкаясь, а рука пыталась отпустить подзатыльник. Пораженный Тотор стал в боксерскую стойку, глядя во все глаза, а потом сказал:

— Да ты псих! Но я все равно тебя убью, потому что мы хотим свободы, а ты — грязная тварь!

Бандит украдкой бросил взгляд на беглецов. Он видел Нелли и Мэри, укрывшихся за стволами пальм; чуть ближе Меринос угрожал ему своим карабином. Выжидая момент, чтобы поразить бандита наверняка, Гарри не решался стрелять, боясь попасть в своего друга. Двое папуасов со своей подружкой скрылись.

Мистер Дик изрыгал проклятия:

— Проклятые черномазые! Эти дикари предали меня! А где же остальные?

Стычка длилась не более полминуты. Все буквально оторопели от неожиданности.

Между тем бандит кружился, раскачивался, резко поворачивался и неуклонно продвигался к Тотору, который чувствовал себя словно в водовороте и не знал, куда бить.

Странная гимнастика, похожая на танец и схватку одновременно, напоминала малайскую борьбу, еще более необычную и смертоносную, чем знаменитое японское джиу-джитсуnote 134: она запрещает захваты и борьбу лицом к лицу.

Это комбинация круговых и волнообразных движений в необычном ритме, сопровождающаяся внезапными выбросами конечностей. Нападающий надежно защищен, а его несведущий противник вскоре оказывается полностью парализован, подавлен, приведен в замешательство неожиданными ударами по всем частям тела.

Потеряв ориентировку, ничего не видя, противник падает от смертоносного удара в одну из жизненно важных точек, хорошо известных восточным борцам.

Тотор, знавший многие виды борьбы, ощутил смертельную опасность. Невозможно было отразить непрестанный град ударов, который обрушился на него со всех сторон. Невозможно вынести это скачкообразное вращение, эти резкие движения, похожие на выпады фехтовальщика и в то же время на обманные финты, от которых в глазах рябит до боли.

Предметы перед ним кружились, силуэты расплывались, а сам он мало-помалу как бы подчинялся гипнозу и уже неспособен был действовать, теряя энергию и волю. Но парижанин еще различал бледное лицо мистера Дика, который зло улыбался: Тотор, несравненный борец, будет побежден еще до боя.

Грянул оглушительный выстрел. Наваждение рассеялось.

Мистер Дик подпрыгнул и закричал:

— Мимо!

Да, мимо, но очень близко! Пролетевшая со свистом пуля сбила с бандита шляпу и оцарапала голову!

Бывший стюард решил — есть еще время для последнего, решительного удара, чтобы избавиться наконец от бесстрашного мальчишки. Дик послал удар, который готовил с начала схватки, и глухо произнес:

— Так умри же!

Но парижанин уже вышел из оцепенения. За дымом выстрела он увидел мисс Нелли, умело, как старый солдат, перезаряжавшую винчестер. Именно ей он был обязан передышкой, и мысль об этом придала ему сил.

Тотор знал: отразить этот дикарский удар невозможно. Он молниеносно бросился на землю, оперся о нее левой рукой и изо всех сил ударил мистера Дика ногой в лицо.

— Браво, Тотор, браво!

С расплющенным носом, разбитыми губами, выбитыми зубами, бандит вытянул руки, зашатался и упал, изрыгая проклятия.

Победитель вскочил на него, всеми десятью пальцами крепко сжал горло и уперся коленом в грудь. Потом насмешливо воскликнул:

— Так и есть, ты — сырое мясо! Только морда у тебя скорей похожа на растертый о стенку помидор.

Мистер Дик потерял сознание и не шевелился. Но парижанин, крепко держа его, стал звать друзей:

— Меринос, мисс Нелли! Мисс Мэри! Скорей сюда! Нужно связать этого кривляку из мелодрамы.

— Нет веревок!

— Как это нет! А ремни винтовок? Есть чем обкрутить с головы до ног.

— А потом?

— Будем держать в плену, пока он сам не освободит нас по доброй воле или подчиняясь силе.

План был великолепен, дерзок и прост, он наверняка удался бы, но, к несчастью, выстрел из карабина уже поднял тревогу. Из-под свода послышались крики, бряцание оружия, голоса взбешенных мужчин. Появилась небольшая толпа. Из темноты бежали люди в матросской одежде.

К несчастью, беглецов было слишком мало: подумайте — всего только два подростка и две девушки!

Мэри, которая оказалась напротив, закричала:

— Берегитесь!

Она подняла револьвер и решительно нажала на спусковой крючок. Один из мужчин упал под ноги своих товарищей, другие кричали:

— Сбежали! И Дика скрутили! Проклятье!

Их было около двенадцати. Но при виде целившихся в них Мериноса и Нелли бандиты застыли в нерешительности.

— Первый, кто шевельнется, — умрет! — решительно воскликнул американец.

Увы! Как из-под земли со стороны моря возникла еще группа людей и стала окружать друзей. Они едва успели отскочить.

— Go back! Totor, go back! note 135

Парижанин с досадой отпустил разбойника и отпрыгнул назад. Он быстро подобрал оружие и патроны, сердито бормоча:

— Проклятье! Не успел прикончить!

— Назад, назад! — снова закричал Меринос.

Следовало отдать должное негодяям: то ли из чувства долга, то ли из страха, а может, из настоящей привязанности к своему главарю, они прежде всего занялись им.

Именно это позволило беглецам выскользнуть из окружения и укрыться за стволами пальм.

Но мистер Дик быстро пришел в себя: такие жестокие люди — не хлипкие барышни. Он дернулся, открыл один глаз и, освободившись от железных объятий парижанина, глубоко вздохнул. Затем попытался подняться, но вновь тяжело упал на спину, будто его стукнули в лицо дубиной, как быка на бойне: полученный удар явно не способствовал работе мозга.