Но нас безрадостная картина интересовала мало. И не потому, что души наши черствы, а сердца холодны. Просто, прибыв сюда, мы преследовали иную цель. А именно — спасение заваленных под землей трех десятков человек. По счастью, у одного из инженеров работал мобильник, и пока не села батарейка, Асмодей сумел запеленговать местоположение группы потерпевших. Что, по его словам, самое поганое, так это то, что чертов Конвент не дал разрешения на вмешательство, заявив, что «это нас не касается».

Но мы, де-факто работающие в Отделе, а де-юре остающиеся лицами без определенных занятий и даже скрывающимися от закона, могли позволить себе любое вмешательство. И с негласного попустительства высокого начальства в лице Магистра прибыли на место как представители одной из частных фирм по обеспечению безопасности. В экстремальной ситуации рады любой лишней паре рук. А потому, мельком взглянув на сварганенные Асмодеем бумаги, нас представили какому-то майору.

Коренастый седой дядька скользнул взглядом по нашим щуплым фигурам и, молча кивнув, казалось, потерял к нам всякий интерес. Ну и славно. Главное в этом деле, чтобы не приняли за террористов. И соответственно не мешали.

— Что ж, ребятки, — пробасил Асмодей, — я отправляюсь на место и пойду навстречу. Ваше дело оставаться всё время на связи.

Мы дружно кивнули, и он, сделав таинственный пасс своей призрачной рукой, пропал, как всегда оставив чувство несказанного облегчения.

— Ну что, пошли? — сказал Игорек.

От места нас отделяло километра два, и мы преодолели их на максимальной скорости. Предусмотрительный Старик в самолете накормил нас до отвала, иначе не знаю, что бы было, ведь регенерация обожженных тканей требует огромных затрат энергии. Из шахты вырывался столб огня, и, хотя пожарные упорно лили воду, инфернальное пламя, казалось, не собиралось утихать вечно.

— Добро пожаловать домой! — пошутила я, намекая на ад.

— Да-а, — жалобно протянул Игорек, — не о такой карьере я мечтал, прося тебя об инициации.

— Да ты как будто трусишь? — насмешливо фыркнула я и, не давая ему времени опомниться, опустила лицевой щиток защитного костюма и сиганула в преисподнюю.

Обмундирование у российских пожарных добротное. Да плюс наши скромные способности чего-то да стоили… «Жерло вулкана» проскочили в одно мгновение, оказавшись в почти кромешной тьме. Явно ощущался недостаток кислорода, но для нас с Игорем это не составляло особой проблемы. Хуже было то, что мгновенно заживающие ожоги чесались. Но, стиснув зубы, мы опускались всё ниже. Огонь утих, и мы, время от времени — не чаще одного раза в пять минут — вдыхая из баллона, добрались до залитого водой горизонтального прохода.

Строго говоря, он не был параллельным поверхности в прямом смысле слова и подобно змее повторял конфигурацию твердых геологических образований, то уходя немного вверх, то, наоборот, опускаясь и скрываясь под набежавшими невесть откуда грунтовыми водами.

Пес знает откуда появившийся Старик нагнал страху на наши и без того дрожащие души.

— Ну как вы?

Нет, я, конечно, понимаю, что он старается подбодрить. Но только от такой поддержки душа непроизвольно уходит в пятки и незримые, но ощутимые каждой нервной клеточкой колебания заставляют останавливаться сердце.

— Нормально, Асмодей! — как можно бодрее отрапортовала я.

— Впереди завал, так что постойте пока в сторонке.

Не в силах сдержать любопытства, мы отошли на минимальное расстояние и с восхищением и ужасом стали свидетелями того, на что способна руководящая нами сущность. Огромные глыбы рассыпались в пыль от одного прикосновения, что в свою очередь породило серию небольших обвалов, которые пришлось разбирать нам с Игорьком. Он, бедолага, не очень любит вспоминать ту операцию. Да и понятно. Все люди подвержены клаустрофобии в той или иной мере. Возможно, у Игоря она развита чуть больше, чем у меня.

Пройдя еще метров двести, мы снова наткнулись на преграду, на этот раз подводную. Скрывшийся в пучине Асмодей заставил воду бурлить, и, «отломав» очередной кусок породы, он выныривал, заставляя нас лезть в вонючую жижу, дабы извлечь булыжник весом в пару тонн на поверхность. Защитные комбинезоны, намокшие и истерзанные в клочья, здорово мешали движениям, и мы постепенно сбросили их, оставшись только в брюках и в майках. Наполовину опустевшие кислородные баллоны лежали неподалеку, и, очередной раз вдохнув, мы плюхались в омерзительное болото, словно кроты пробивая путь к потерявшим надежду людям.

Указывая дорогу, Асмодей двигался впереди. Мы, испытывающие ужас от его близости, шли, ориентируясь на чувство страха, следуя за тем, от чего любое существо бежит сломя голову.

Должно быть, наверху давно наступил рассвет, так как клонило в сон. Но на такие глупости времени абсолютно не было, и мы медленно продвигались вперед. Впоследствии специалисты подсчитали, что спасательному отряду на расчистку завалов потребовалось бы около трех суток. Кислорода же у шахтеров имелось не более чем на десять часов… Нам потребовалось всего семь…

Если когда-нибудь меня спросят, верю ли я в ад, то я с легкой душой отвечу «да». Ибо сама в нем побывала. И, что самое главное, сумела вернуться обратно.

Расчистив последний завал, увидели сидящих и лежащих людей. Освещая подземелье, тускло горела лампа на шлеме. Единственная, она давала очень мало света. Но нам, настроившим зрительные рецепторы на кромешную тьму, она показалась прожектором.

— Живы? — прохрипела я и судорожно закашлялась.

Поскольку время было дорого, а наверху всё еще бушевал пожар, схватила двоих в охапку и пулей рванула обратно.

Эвакуировали мы всех, но, к сожалению, троим не повезло. Одного же Асмодей оживил прямо на моих глазах, накрыв, словно саваном, мертвое тело и спустя несколько секунд заставив биться остановившееся сердце. На мгновение вообразив, что когда-нибудь подобное может произойти со мной, я содрогнулась. Ни за что… Лучше уж умереть…

Но спасенный, будучи обычным человеком, не обладающим нашей остротой чувств, казалось, не испытывает дискомфорта от столь жуткой близости.

Едва мы вытащили первую партию, добавив к ожогам от пламени последствия облучения ультрафиолетом, пожарные утроили усилия, направив добрый десяток струй в огненный вихрь. Положив людей на землю, мы кинулись обратно, и нас чуть не смыло вниз горячим пенным душем, всё же приносящим несказанное облегчение…

К моменту окончания эвакуации солнце стояло довольно высоко. Мы переглянулись и снова прыгнули вниз.

— Как ты? — Я ласково коснулась черной от копоти щеки Игоря.

— Намана, — прошепелявил он. В последнюю ходку он нес двоих под мышками, а третьего держал в зубах и обломал клык. По губам текла алая струйка, и, потрогав десну, он поинтересовался: — Как ты думаешь, до завтра вырастет?

— До завтра — не знаю. — Я усмехнулась. — Но до свадьбы — точно заживет…

— Привет!

— Здорово!

Я пожал протянутую руку и окинул взглядом Олега Васильевича. Вернее, теперь уже просто Олега, так как после двух часов знакомства он предложил перейти на «ты».

— Как насчет «по пиву»? — поинтересовался новый приятель, и я тяжко вздохнул.

Нет, пиво, конечно, штука хорошая. И не так уж и давно я был горячим и преданным поклонником этого во всех отношениях благородного напитка. Но вот теперь… Обострившееся обоняние и ставшие сверхчувствительными вкусовые рецепторы моментально всёиспортили. Да плюс такая бяка, как возникшая невосприимчивость к алкоголю. Видимо, этиловые пары всё же не столь необходимы нашим организмам, коль в гемоглобинозависимом состоянии я стал прекрасно обходиться без них.

Поговорив с Майей на эту тему и выяснив, что она испытывает то же самое плюс жесточайшее похмелье наутро, я даже не стал пытаться довести себя до состояния хотя бы легкого опьянения.

В общем, перестал я любить это дело. Но поскольку давно известно, что непьющий человек на Руси всегда вызывал подозрение, приходилось терпеть. Мы вошли в излюбленное заведение Олега, где частенько собирались такие же, как и он, — то есть, извините, теперь уже как мы, — любители потрепать языками на тему контакта. Возникни у нехороших зеленых человечков желание покончить с российской, вернее с московской, уфологией одним махом — не надо устраивать привлекающих внимание странных самоубийств. Достаточно просто имитировать бандитские разборки или террористический акт. И, как говорится, с концами. Собственно, я и познакомился с Олегом здесь.