Ведущий что-то вопил в опущенный с потолка микрофон, а я, абстрагировавшись от происходящего, изучала противника. Среднего роста и довольно мощный мужчина лет тридцати. Весу в нем было килограммов восемьдесят, и я со своими пятьюдесятью не вызывала у бугая ничего, кроме веселья.

Он как-то снисходительно улыбнулся и, отвесив шутливый полупоклон, потерял ко мне интерес. Даже обидно малек стало, ей-богу. Я-то, наивная, ожидала сосредоточенного изучающего взгляда и затаенного испуга на самом дне внимательно смотрящих глаз. Почувствовав, что начинаю злиться, отошла в свой угол.

Очень, ну очень тянуло повыпендриваться и изобразить знаменитый вандаммовский трюк со шпагатом на канатах, но, решив отложить рисовку до лучших времен, я скромно уселась на табурет и стала ждать. Наконец почти абсолютно голые девчонки, держащие в руках фанерные плакаты с намалеванной цифрой «один», обошли ринг и прозвучал удар гонга.

Всё же это больше спектакль, чем спорт, так как рефери, махнув рукой, казалось, потерял к нам всякий интерес. Соперник пошел в атаку и, сделав обманное движение рукой, ударил подъемом стопы в бок. Вообще-то для меня, находящейся в охотничьем режиме, он не опаснее кролика, но играть нужно было по наспех набросанному Игорьком сценарию. Поставив блок, я слегка мазанула парня по скуле. Ответную серию в корпус и в голову отбила довольно жестко и, в свою очередь войдя в клинч, несильно ткнула коленом в солнечное сплетение.

Пресс у мужика такой, что с легкостью мог выдержать удар парового молота. Однако напрячь его он не успел. Согнувшись, опустился на корточки, а подбежавший рефери стеной встал на моем пути. За кого, интересно, он меня принимает? Хотя бои-то без правил…

Игорек, маячивший за канатами, делал страшные глаза, и, на всякий случай пожав плечами, я ободряюще кивнула. На счет «десять» боксер поднялся и начал, на этот раз осторожнее, наступать. Иногда уклонясь, иногда блокируя, я тянула время и подставилась перед самым ударом гонга. Судья бросился ко мне, но, не став ждать, я встала и прошла в свой угол. Поврежденные ткани регенерировались мгновенно, и боль почти не чувствовалась.

По договоренности с Игорем мне предстояло продержаться три раунда. Снова гонг, и я, чтобы не умереть от скуки, решила атаковать. Настоящего наезда соперник просто не заметил бы, поэтому, сдерживаясь изо всех сил, медленно и, надеюсь, грамотно, провела серию. Затем, отразив контратаку, принялась «танцевать», сохраняя дистанцию.

Пожалуй, это оказалось самым легким, но по недовольным крикам и свисту я поняла, что подобное трусоватое поведение публике не по душе. Ну что ты будешь делать, скажите на милость? Сильно бить — нельзя, убегать — некрасиво. Постепенно мне стало надоедать, и если бы не перерыв, то я бы покончила с этим немедленно.

— Нормально работаешь, Майк! — Игорь улыбался. — Даже слишком. Кое-кто поставил на тебя, так что вместо одного к десяти получим не более чем один к восьми.

Тьфу ты черт! Нет, ну надо же… Горбатишься тут, носишься по этому дурацкому рингу как обезьяна, а вместо двухсот штук, на которые уже раскатала губу, имеем всего лишь сто шестьдесят.

Распорядитель, или как его там, ударил в свою медную тарелочку, и я, намереваясь закончить дело поскорее, пока ставки не упали еще ниже, вылетела на середину площадки. Должно быть, слишком быстро, так как что-то такое отразилось на лице моего визави. Может, оно и к лучшему. Не мелькни в его глазах испуг, наверняка покалечила бы парня. А так, на мгновение поддавшись жалости, невольно стала работать осторожнее.

До сих пор иногда вспоминаю это великолепное представление. Театр одного актера. И одного статиста. Уж не помню, кто сказал, что существует три вида поединков. Первый — когда два олуха по-деревенски мутузят друг друга. Такая драка скучна, неэстетична и абсолютно незрелищна. Далее идет схватка между профессионалами. Это смертоносное единоборство длится секунды и сводится к мгновенному выяснению, кто кого. И, наконец, иногда случаются казусы. Бои между любителем и профи. Такая забава продолжается столько, сколько захочет мастер.

Нет, я ни в коей мере не присваиваю чужих лавров. И незаслуженные звания мне абсолютно ни к чему. В данном конкретном случае профессионалом вполне заслуженно считался он. Но я-то… Я была хищником! То, что для тяжело дышащего мужика ремесло, для меня являлось единственно возможным способом существования. Я играла с ним, как кошка с мышью, и, краем глаза уловив, что судья заносит молоточек, нанесла удар.

— Сто сорок тысяч! — В голосе моего менеджера слышались довольные нотки.

— Извини, увлеклась.

— Да ладно! — Он улыбнулся во все свои тридцать два зуба. — На это стоило посмотреть.

— Кстати, снимал? — полюбопытствовала я.

— Конечно! — Игорь потряс видеокамерой. — Сначала, правда, принялись возбухать, но, узнав, что я твой тренер, завяли.

Экий наглец, а? Тренер он, видите ли! Мы отошли примерно на квартал, когда нас обогнал черный джип и, затормозив, перекрыл дорогу.

— Поскучай пока.

Схватив Игоря в охапку, я в мгновение ока взлетела на ближайшую крышу.

— Майя, ты!.. — начал было он, но я уже стояла перед крутыми мальчиками.

— Бабки где? — лаконично поинтересовался старший.

Я окинула взглядом комитет по встрече. Братков четверо, и, Бог ты мой, в руках они держали бейсбольные биты, которые я сразу почему-то окрестила колотушками.

— В п…де! — Рифма так и просилась на язык, и я решила не сдерживаться.

— Хамишь, урод!

Удар был настолько быстр, что, окажись на моем месте нормальный человек, ему бы раздробили коленную чашечку.

— И вас так же! И по тому же месту! — весело ответила я, вырывая биту и приводя в действие принцип «кесарю — кесарево».

Вообще-то очень хотелось «взять языка», но, здраво рассудив, что «лишния знания — многия горести», отбросила мысль как непродуктивную. Тот, кто усмотрел в моей победе некую неправильность, поймет и так. И, на мой слабый ум, следующими шагами будут осторожные попытки разузнать о нас побольше и предложение сотрудничества. Поэтому быков я старалась не калечить и лишних вопросов не задавала. Просто отшлепала слегка и, демонстративно поломав колотушки, вернулась на крышу за Игорем.

— Какие соображения? — Он пожал плечами:

— Да хрен его знает… Вообще-то я ожидал чего-то подобного. Правда, не так скоро.

— Может, вернемся? — без особого энтузиазма протянула я.

— Думаю, не стоит.

Такое совпадение интересов не могло не радовать. Проводив Игоря и убедившись, что всё в порядке, я вернулась в свое лежбище и забурилась в дневную спячку.

Следующей ночью мы не отправились ни в казино, ни в бойцовские клубы, а, разделив деньги, вышли в люди. И, как в недалеком прошлом, предались светским удовольствиям. Решив обновить гардеробчик, я устроила набег на бутики. Под страдающим взглядом спутника, скривившегося как от зубной боли, провела за примеркой часа три.

Игорь, сидя в кресле и литрами поглощая кофе, на все вопросы отвечал неизменной улыбкой и согласным кивком. Неужели и впрямь прав тот, кто утверждает, что женщины наряжаются исключительно ради удовольствия покрасоваться друг перед другом? Хотя с мужиков станется… Ведь в большинстве случаев эти неотесанные создания воспринимают нас близко к сердцу исключительно в раздетом виде.

Прибарахлившись, отвезли шмотье домой и, перекусив в одном из супермодных ресторанов, до утра гуляли по городу, болтая ни о чем. Игорек читал стихи, а я невольно сравнивала его с моей первой любовью. И с удивлением обнаруживала, что «золотой мальчик» проигрывал студенту-недоучке по всем статьям. Даже странно, что я в нем нашла?

А может, за прошедшее время просто стала мудрее? И старше на целую жизнь.

Мы по-прежнему шли на юг, а я, не в силах побороть негодование, то и дело мысленно возвращался к кораблю, служившему базой пиратам. Вряд ли Российская армия станет что-то предпринимать в связи с инцидентом, ведь подобную силовую акцию могут расценить как военные действия. Но позволить бандитам после всего содеянного просто уйти я не мог.