Боясь спугнуть, я настроился и, открыв портал, «проявился» над одной из хищниц. Не давая той времени опомниться и дать деру, «погрузился» в нее. Огромная рыбина забилась в конвульсиях, а от мощнейшей волны сопротивления меня скрутило так, что, казалось, еще немного, и остановится сердце. Однако законсервированному в состоянии самадхи и находящемуся за много тысяч километров отсюда телу первобытная ярость акулы не могла навредить никоим образом.

И правда с трудом, но всё же поборов ужас, я, словно участник родео, изо всех сил пытающийся удержаться на разъяренном быке, боролся за право называться венцом творения. Вряд ли бы я смог одержать чистую победу в этом поединке характеров. Но, не желая проигрывать и помня, что на войне все средства хороши, я настроился на физическую оболочку акулы и слегка «ударил» ее, разорвав несколько сосудов и на миг парализовав мощные мышцы.

Как рыбаки, промышляющие добычей этих тварей ради мяса, оглушают их ударом колотушки по голове, так и я слегка пристукнул, давая понять, кто здесь хозяин. С той лишь разницей, что ополоумевшая хищница была лишена возможности кого-нибудь покусать.

Парализованная акула тотчас начала тонуть, и к нам, не теряя времени, устремились ее товарки. И хочешь не хочешь, а пришлось «брать управление» на себя. Впоследствии при необходимости совершить захват тела я, не мудрствуя лукаво, просто «оглушал» донора и, активировав его нервную систему, становился на время полноправным хозяином.

Конечно, осуществлять физическое воздействие гораздо удобнее находясь непосредственно в «волновой» ипостаси. Но жизнь — штука непредсказуемая, и порой бывает, что нужно просто убедить кого-то в чем-то. И тогда подавление чужой воли — например, командира диверсионной группы — гораздо эффективнее прямого уничтожения, классифицируемого Стражами Конвента как «недопустимое и в обязательном порядке наказуемое деяние».

Тем паче что не всегда тебе противостоит враг «в чистом виде». А деятельность Отдела Химер порой охватывает такие сферы…

В общем, акулья туша шла ко дну, и нам грозила не очень приятная перспектива. К слову, меня еще никогда не ели заживо, и, честное слово, совершенно не возникало желания поэкспериментировать в этой области. Я вильнул хвостом, пошевелил плавниками и кинулся в атаку. Стремительно несясь снизу вверх, ударил акульей мордой в брюхо одной из нападавших и, изловчившись, укусил ее за плавник.

Вопреки ожиданию отождествления с захваченным донором не произошло. Я не чувствовал боли, равно как и вкуса крови. «Сидя» в мощном теле морской хищницы, я управлял им, будто автомобилем. Правда, возможности при этом многократно увеличились. Словно надев подключенные к компьютеру шлем и перчатки, в которых современная молодежь любит выходить в виртуальный мир, я стал властелином оболочки, но не чувств. Видел окружающий мир сквозь призму акульих глаз, но это был мой взгляд. Кстати, мутные ее зенки, расположенные абсолютно не в том месте, только сбивали с толку, и вскоре я вообще отказался от мысли их использовать, парализовав зрительные нервы.

Вмиг забыв обо мне, на пострадавшую тварь набросились сразу несколько бывших подруг, и, подавив инстинкт, звавший немедленно присоединиться к пиршеству, я порулил прочь. Отплыв на пару километров, «вышел», и акула снова начала опускаться. Не то чтобы я пожалел безмозглую бестию, но ведь на будущее, если вдруг придется на какое-то время занимать чужие тела, необходимо позаботиться о незаметном отступлении. А то ведь люди быстро смекнут что к чему и эффективность подобного вмешательства будет сведена к нулю. К тому же человека не бросишь на произвол судьбы в бессознательном состоянии. Я снова проник в хищницу и принялся осторожно реанимировать парализованные нервные клетки.

Увеличивая силу импульсов, я постепенно привел монстра в норму. Гроза морей тут же взбрыкнула, попытавшись изгнать непрошеного гостя. Что я и сделал, и, надо сказать, не без удовольствия.

Прислушавшись, открыл портал к покоящейся на дне субмарине и с ходу включился в работу. Детально изучив расположение узлов в интересующем нас отсеке, не особенно стеснялся. В конце концов, визуально меня уже обнаружили, так что… К тому же, по словам Магистра, в данном конкретном случае Стражи Конвента просто вынуждены смотреть на подобные забавы сквозь пальцы. Демонтируя один за другим мешающие продвижению фрагменты, мы наконец достигли реактора.

Чтобы ненароком не выдать военную тайну, я опущу подробности. Для полного демонтажа потребовалось еще три часа, поскольку, боясь ненароком сделать что-нибудь не так, я немного поумерил пыл. Энтузиазм энтузиазмом, но, являясь энергетическим сгустком, могу оказать специалистам медвежью услугу.

Сергей, пришедший в Отдел после одного из испытаний ядерного оружия в Семипалатинске, рассказывал заставляющие содрогаться вещи. Так что «тише едешь — дальше будешь».

Погрузив добычу в заранее изготовленный контейнер, батискаф медленно двигался к поверхности. Я же сократил путь, открыв портал, и, «проявившись» на небольшой глубине, всплыл. Кстати, после двух дней, проведенных в Атлантике, заметил, что настраивать проход гораздо легче между однородными средами. Из воды — в воду, из атмосферы — в атмосферу. И, захоти я телепортироваться, скажем, с поверхности Луны на дно Марианской впадины, это потребовало бы значительно больших усилий, чем при переходе в барокамеру с искусственно созданным вакуумом.

На борту царило оживление, а эфир забили поздравления и просто радостные возгласы. Команду батискафа называли героями дня, а те, в свою очередь, требовали спешно готовиться к банкету «с продолжением». Глядя на веселые лица, я вдруг почувствовал ностальгию по радостям жизни в виде рюмки коньяку и хорошей сигары. В «волновом исполнении», естественно.

Пробив штрек в приемную, окликнул уставившуюся в монитор Ольгу:

— Привет!

Она подняла глаза, и на ее губах заиграла приветливая улыбка:

— О, Андрей, здравствуй!

— У себя?

Она кивнула и, на миг сосредоточившись, снова посмотрела в мою сторону.

— Он сейчас занят. Вам, Асмодей, предписывается сопровождать судно с грузом до места захоронения.

— Где это? — полюбопытствовал я.

Ольга вскинула бровки, но сразу же улыбнулась снова.

— Ах да! Вы же новичок. — И пояснила: — Могильник находится в Антарктиде в ста пятидесяти километрах от побережья. Согласно международному договору, вот уже много лет определенные районы Белого континента отведены для «мирных целей».

Я присвистнул. О том, что в Антарктиде запрещено испытывать ядерное оружие, знают все. Теперь же, кажется, начинаю понимать почему. Не станешь же палить из гранатомета да по пороховой бочке. Мысли об атомных взрывах напомнили когда-то читанное о загадочных руинах индийского города Мохенджо-Даро, открытого археологами в двадцать втором году прошлого века на одном из островов Инда.

По прикидкам ученых, город был разрушен три с половиной тысячи лет назад. Собственно, «Мохенджо-Даро» на синдхи означает «Холм мертвых».

Как обычно происходит в подобных случаях, возникло множество гипотез. И одна из них, опираясь на характер разрушений, вполне аргументированно доказывает идентичность со взрывами ядерных бомб в Хиросиме и Нагасаки. Кстати, в старинном индийском эпосе «Махабхарата» упоминается о некоем взрыве, который был связан с ослепляющим светом и огнем без дыма. При этом вода начала кипеть, а рыбы выглядели как обгоревшие.

Не мне судить, мифологические ли это фантазии, однако английский ученый Дэвид Дэвенпорт, много лет изучавший культуру и языки народов, живших в Индии в минувшие эпохи, убежден, что в основе всех этих описаний адского оружия скрыто зерно истины. К тому же руины города в радиусе четырехсот метров сохранили следы внезапного и быстрого плавления при температуре, намного превышающей тысячу градусов.

— Да, Ольга. — Я на секунду замялся. — Вы не подскажете, где в Санатории можно раздобыть выпивку и пачку сигарет?

— Вы имеете в виду волновые дубли? — уточнила она.