– У тебя уверенная и строго прямая походка, словно ты рубаха-парень.

Гретина улыбка мгновенно сменилась постановочной грустной гримасой, увидев которую Артур всегда был готов мгновенно уступать ей в любых вопросах.

– Не-е-е-т, – протянула она, – я так не хочу-у-у. Не хочу быть кибальчишо-о-о-м.

Гретина интонация струилась как вода, без которой все живое умирало от обезвоживанья, и в первую очередь высыхал Артур. Долго не слыша этих нот, он всячески ухищрялся выудить их из нее, отвечая на поставленные вопросы не так, как ожидала Грета. А она в свою очередь в любых ситуациях знала, как добиться нужного ответа от Артура. Грета просто включала свой мелодичный мотив, и тогда Артур начинал слышать звучание характерного голоса, который мгновенно завораживал и топил его в чарующей тональности.

– Хорошо-хорошо, мальчик-с-пальчик, я тебя понял. Никаких мальчишей-кибальчишей, – Артур рассмеялся еще сильнее.

– Ум-м-м… – сжав чопорно губы и насупившись, Грета еще сильнее выразила недовольство.

– Опять не нравится? – сдерживая смех, спросил Артур.

– Не-е-т, – Гретин голос звучал с такой грустью, что Артур готов был весь мир постелить у ее ног.

– Ну, тогда я буду звать тебя Снежная королева! – с долей восхищения произнес он.

– Какая еще «Снежная королева»? – комично возмутилась Грета.

– Твое сердце иногда веет холодом и тоской, а путь к нему порой непреступен и просто недосягаем для меня. Ты держишься так надменно, что я порой задумываюсь, где же твой трон, – Артур натянуто улыбнулся.

– Не драматизируй, – нахмурив брови, успокоила Грета. – Не характеризируй меня по отдельным моментам, где у меня не было настроения. Королевой можно меня называть без приставки «Снежная», – Грета искренне улыбнулась.

– Пусть будет так, мальчиш-плохиш, – подавляя в себе смех, согласился Артур.

– Ну-у-у… – воскликнула Грета и сценически жалобно продолжила: – Все, я так не играю.

Гипнотизирующий острый взгляд Греты не оставлял шанса на самообладание, склоняя поддаться невидимому приказу. Сверкающие глаза с порхающими над ними длинными ресницами принуждали к повиновению, ее губы складывались в неотразимую фигуру с длинными линиями по краям, заставляли подчиняться, скулы добавляли чар к неотразимой мимике лица, погружая в магический плен, а брови, словно огненные плети, стегали по незащищенному телу. Огонь ее волос, словно аркан, подталкивал к покорности. Артуру было достаточно лишь мимолетно взглянуть на Грету, чтобы понять, что капкан уже защелкнут, и он намертво прикован невидимыми цепями ее колдовства.

– Ладно, ладно, – вырываясь из гипнотизирующего обаяния, произнес Артур и прижал Грету к себе, целуя ее в макушку. Одурманивание от аромата Гретиных волос мгновенно вскружило ему голову, и он уже забыл, с чего у них начинался разговор.

Время и встречи стремительно проносились перед глазами Артура и Греты. Ясные дни, проведенные вместе, безудержно несли их вперед, не заставляя оборачиваться. Сердце Артура по-прежнему горело жарким пламенем, излучая яркие лучи, так хорошо заметные окружающим. Он, как и раньше, не видел границ своего счастья и никогда не задумывался о будущем, живя настоящим и наслаждаясь каждым прожитым днем.

Грета знала, что на третьем десятке жизни обычно начинается все самое интересное. Начинаешь рационально все обдумывать и здраво подходить ко многим вещам. Определяешься, чем хочешь заниматься, строишь планы на будущее. Начинают появляться новые идеи, просыпается желание строить семью, жить вдвоем с любимым человеком, обживать свой дом, внося в него свое тепло, и насыщать его уютом и взаимной идиллией. За неимением своего угла, всегда можно взять его в аренду. Грета подозревала, еще находясь в Белгороде, что со съемом квартир в Москве проблем не наблюдается, а вот адекватный ценник найти уже сложнее, если нет знакомых, которые либо сдадут квартиру на хороших условиях, либо смогут помочь с поиском проживания. Грета понимала, что снимать квартиру по объявлению – статья затратная, так как можно нарваться на аферу. Поэтому, когда они с подругой приехали в Москву, сразу же остановились на варианте съема комнаты, которую посоветовали их хорошие знакомые. На первое время, пока не найдут работу, альтернатива была доступная, и подруги посчитали, что такой вариант не должен сильно ударить по их карману.

В дальнейшем, когда Грета обосновалась в Москве и нашла постоянную работу, которая ей помогала твердо стоять на ногах и придавала уверенности, у нее появилось желание жить вместе с Артуром. Он в свою очередь был рад этому предложению и не раз о нем задумывался, но все упиралось в финансы. Артур жил с отцом в однокомнатной квартире на окраине Москвы и немногое мог себе позволить. Сменный график работы его отца, из-за которой он сутками отсутствовал дома, не приносил большого дохода. Приходя домой, он валился с ног от усталости и засыпал мертвым сном, что не позволяло найти ему еще какую-либо подработку. Но все же они никогда не унывали, у них у обоих было острое чувство юмора, что позволяло им улыбаться, даже глядя в глаза неприятностям. Никаких надежд на лучшие дни они никогда не питали. Они всегда знали, что, если могут прокормиться и им хватает на домашнее хозяйство, значит, не все так плохо у них в этой жизни.

Артур тоже зарабатывал небольшие деньги, поэтому вопрос Греты о совместном проживании застиг его врасплох. Он понимал, что его небольшого заработка им с Гретой хватает на еженедельные посиделки в различных городских кафе, но Артур чувствовал, что не потянет оплату квартиры и проживание вместе. Также юношеские убеждения об ущемлении мужской свободы не давали ему покоя, отодвигая мысли о совместном проживании на второй план. Он всегда чувствовал себя свободным и всегда считал, что волен делать все, что ему угодно, как ему кажется правильным и взвешенным, пусть иногда нерационально, но все же обдуманно. И эта вера была стимулом всех его поступков. Артур был убежден, что у него есть выбор, прежде чем что-либо совершить, и он мог обдумывать каждый свой шаг, полагаясь только на себя, что и закалило в нем веру в свою свободу выбора.

В конце концов от идеи жить вместе Артуру пришлось отказаться, хотя Грете это, естественно, не понравилось. Его позицию она внимательно выслушала, но у нее на этот счет было свое мнение. Артур понимал, что в их возрасте всегда возникают ситуации, когда нужно потерпеть, и он обязательно постарается как можно сильнее облегчить Грете эту задачу и вместе с ней выдержать все трудности. Возможно, это будет сложно, но он был точно убежден, что должен пройти этот путь достойно.

Со временем к вопросу сожительства Артур собирался вернуться, но пока он к этому был не готов. Он понимал, что рано или поздно к определенному достатку и достижению намеченных целей придет каждый, если к этому прилагается достаточно усилий. Вопрос стоял в том, что Грете этого хотелось как можно быстрее, и у нее не было никакого желания ждать. И для получения желаемого результата в ход могли пойти любые доступные методы. Временами Артуру казалось, что все моральные и личные принципы Греты стали отодвигаться на второй план. Стали расставляться приоритеты: кто для кого важнее, какие отношения ценнее, с кем нельзя ссориться и под кого нужно подстраиваться.

Артур всегда считал, что редко можно встретить человека, который со временем меняется в лучшую сторону, анализирует ошибки в своем поведении и старается победить в себе вредные качества. Как правило, человеку хочется изменить другого, а не самому проделать работу над собой. Но если человеку с добрыми намерениями указывают на его минусы, в особенности если это делают любящие люди, то для исправления себя будут и желание и стимул. Самое главное, нужно самому это увидеть и захотеть себя исправить. Такого принципа и придерживался Артур, старательно прислушиваясь к замечаниям Греты.

Иногда Артур старался что-то улучшить в отношениях с Гретой. Когда у них возникали небольшие конфликты, он старался понять причину их возникновения. Стремился подробно разобрать ситуацию, чтобы ее больше не повторять. Если ему казалось, что Грета не права, он объяснял ей свою точку зрения, желая, чтобы она его поняла. Но то ли он неправильно преподносил свои замечания Грете, то ли она не считала нужным что-то исправлять в себе, но к единодушию им так и не удавалось прийти. Артур начал считать, что его слова воспринимаются не всерьез, и постепенно стал замечать в Грете некое безразличие к их отношениям. Равнодушие к его советам, а иногда и игнорирование их, также подливало масло в огонь.