Потом, слава богу, она довольно быстро пришла в норму. Умылась в душевой лаборатории, причесалась, заново накрасилась.

Настоящий разговор состоялся уже у Баринова в кабинете.

Беспрестанно поддергивая растянутые рукава свитера, он быстро сварил кофе, достал из шкафа чашечки тончайшего фарфора, печенье «курабье»… Но долго не мог подобраться к теме, все ходил вокруг да около, пытаясь развлечь ее историйками институтского фольклора.

Случаи он рассказывал, бесспорно, забавные, массивное кожаное кресло было удобным, кофе просто великолепным… Но Нина, перебив на полуслове, спросила в лоб:

– Значит, Павел Филиппович, вы гарантируете?

Баринов улыбнулся и покачал головой.

– Полную гарантию, и это знал еще Остап Бендер, не дает даже страховой полис.

Но она, поставив чашку на разделяющий их журнальный столик, смотрела строго и требовательно, и он собрался, стал серьезным.

– Все, Нина Васильевна, все, больше не буду… Еще кофе?

– Нет, спасибо.

Он откашлялся.

– Если откровенно – генезис ваших снов для меня совершенно неясен. Но! – Он смотрел ей в глаза. – Будем до конца откровенны и в другом: психика ваша абсолютно в норме. Аб-со-лют-но! – подчеркнул он голосом и жестом. – В том качестве, в каком вообще можно говорить об абсолютно нормальной психике. Поэтому давайте договоримся сразу: думать на данную тему больше не будем. И затрагивать ее тоже. Никогда. Эту гипотезу мы отметаем как несостоявшуюся.

Нина послушно кивнула.

– Вот и хорошо, вот и славно. Теперь так, – Баринов на минуту задумался, глядя в сторону, и Нине представилось, как он читает лекции студентам. Если читает, конечно.

– Павел Филиппович, вы преподаете?

– Что?.. А-а, да, у меня спецкурс в мединституте. Восемьдесят часов, на большее нет времени. А раньше читал – курс психологии. Но это не важно. Ваши сны… Фантасмагория, честное слово! Я все забросил, несколько раз прослушал ваши записи… Ну, об этом потом. Итак, сон – вообще одна из величайших загадок природы. Последние пятнадцать-двадцать лет я занимаюсь главным образом и исключительно механизмом сна и сновидений в частности. Вот почему мне так важна ваша помощь, Нина Васильевна. Вы видели, в лаборатории за ширмами стоят пять кроватей. На сегодняшний день мы имеем неплохую статистику: почти восемьсот человек в общей сложности набрали здесь свыше двадцати тысяч, так сказать, «человеко-ночей». Приходят добровольцы, спят, а мы обвешиваем их датчиками, и ночи напролет пытаемся выяснить, что же все-таки происходит с человеком во время сна… Да, конечно, сон – это глубокое торможение, наступающее в коре головного мозга. Это вы еще в школе проходили. Но уверяю вас, ни одна монография в мире не скажет о сне ничего более конкретного. Частности – да, но конкретно – нет… Ведь сон – это далеко не общий отдых организма. Напротив, активность мозга во время сна зачастую многократно превосходит дневные уровни бодрствования. То, что мы называем сном – это сложнейший непрерывный процесс, и он характеризуется особыми фазами, которые сменяют друг друга. Кстати, искусственный сон, вызванный препаратами, совершенно неравноценен сну естественному. И последнее, что обязательно надо сказать. Видеть сны жизненно необходимо. Сон без сновидений приводит к серьезным нарушениям психики… Вообще можно выделить пять фаз сна. Сначала это переход от бодрствования к первому легкому сну, через несколько минут начинается нормальный сон, а примерно через полчаса наступает первый глубокий сон. В следующей стадии бессознательное состояние становится глубже. И через какое-то время вдруг возникает новая фаза, сопровождающаяся повышенной активностью мозга. Мало того, что мозговая деятельность усиливается, у человека повышается кровяное давление, учащается пульс, увеличивается частота дыхания и, соответственно, расход кислорода. Наступает так называемая фаза «парадоксального сна». Именно в эти минуты человек видит собственно сон. Если его разбудить, он сможет рассказать, что ему снилось. Если же он проснется спустя какое-то время после окончания этой фазы, то почти всегда забывает большую часть того, что видел… В сущности, «парадоксальный сон» настолько далек от наших представлений о ночном отдыхе организма, что впору говорить о трех состояниях сознания человека: сон, бодрствование и «парадоксальный сон». Вот как они далеки друг от друга!.. Я не утомил вас своей лекцией?

– Нет-нет, Павел Филиппович! В конце концов, – она улыбнулась, – все это некоторым образом меня касается.

Нельзя сказать, что Нине эти сведения были совсем уж в диковинку, но временами казалось, что все это она слышит впервые: одно дело – узнавание из книг, совсем другое – из живого рассказа специалиста.

– Впрочем, это вам должно быть знакомо, – Баринов словно читал ее мысли. – Не такой вы, мне кажется, человек, чтобы не поинтересоваться, отчего видят сны. Небось, и Павлова, и Сеченова проштудировали, до Бехтерева добрались, весь наш современный «научпоп» изучили.

– Что? – не поняла Нина. – Какой «поп»?

– Научно-популярная литература, то есть. Читали ведь?

– Естественно. И даже до солидных трудов добиралась. Мало что поняла, конечно, образование не то.

– Так-так, молодцом, ей богу… Но – побоку популяризаторщину, ближе к делу. Думал я, думал, Нина Васильевна, над вашими прекрасными видениями и, каюсь, заподозрил поначалу самую обыкновенную буйную и неконтролируемую фантазию. Однако, по зрелым размышлениям эту гипотезу благополучно, так сказать, похерил… И вынужден был под давлением фактов, извините, признать, что все достаточно серьезно и заслуживает самого пристального внимания и изучения. Поэтому давайте-ка мы с вами сейчас сообща порассуждаем… Итак: сны ваши вполне реальны и объективны как явление – никакой мистики, никакой фальсификации. Принимаем за основу, иначе работать смысла никакого. Но если мы имеем дело с нечто реальным и объективным, значит, это нечто можно изучать так же реально и объективно… Само содержание снов, боюсь, мало что нам даст. Разве что богатейшую пищу для сногсшибательных гипотез во внерабочее время. Я считаю, что главная работа должна вестись в области физиологии и биохимии. Сначала возьмемся за самое простое. Первое – выясним фазы вашего сна, обычного сна, нет ли каких отклонений от нормы. Не берусь загадывать, но вдруг все аномалии из-за нарушения, скажем, цикличности этих фаз? У взрослого человека в среднем сновидения, то есть фаза «парадоксального сна», составляет около двадцати процентов. Вот и выясним, нет ли отклонений здесь. Второе. Попытаемся выявить фазу сна, ответственную за ваши сновидения… Кстати, не мешает их обозвать как-нибудь по научному, а то начнем путаться с терминологией… Дальше. Алкоголь, снотворные, разного рода успокаивающие средства вызывают обычно резкие нарушения в соотношениях фаз – в основном, сокращают «парадоксальный сон» по времени. Наблюдается, так сказать, разбалансировка. Попробуем их. Четвертое. Есть кое-какие препараты, что наоборот, увеличивают его продолжительность. И их попробуем… Кстати, не боитесь? Препараты-то довольно известные своей скандальностью, особенно диэталамид лизергиновой кислоты. Слышали?

– Нет, не приходилось.

– Ну, а мескалин?

– Что-то припоминаю. Вызывает галлюцинации, да?

– Точно так. Мескалин, псилоцибин – очень сильные галлюциногенные вещества, собственно говоря, наркотики, получаемые из мексиканского гриба. А диэталамид – это ЛСД-25, попросту – ЛСД.

– Вот оно что! Но о нем пишут совершенно жуткие вещи.

– Правильно пишут. ЛСД – исключительно мощное и, на сегодняшний день, самое точное психотропное оружие. Но одновременно и отличное лекарство. И совершенно невероятной силы наркотик.

– К нему тоже привыкают?

– Не беспокойтесь, Нина Васильевна, не в моих интересах делать из вас наркоманку. Кроме того, я сам его пробовал.

– Ну и как?

– Страшная штука, доложу я вам. Налицо полный распад личности и сознания, шизофрения чистейшей воды, как мы ее представляем. Поразительнейшие по силе галлюцинации, совершеннейшая потеря всякого представления о пространстве и времени. И учтите, все это на фоне крайней эйфории… Ты свободен от всех забот и обязанностей, от тревог и сомнений, для тебя нет ни долга, ни сомнений, любое уродство прекрасно, любая какофония – райская музыка… Словом, живым на небо попал. Но зато потом… Ох, потом не возрадуешься! Из рая – прямиком в ад. Тоска, беспричинный страх – и это еще цветочки. Тебя охватывает предчувствие чего-то ужаснейшего, что произойдет с тобой вот-вот. Оно неотвратимо приближается, ты это твердо знаешь, но не в силах ничего изменить. Оно все ближе и ближе, и, наконец, ты валишься в пропасть. Она засасывает тебя в свою бездну долгие миллионы лет, ты чувствуешь, что и это еще не все, что главный ужас впереди… А потом – полнейшая апатия. Ко всему.