– Поворачивался же у кого-то язык…

– Да уж… Вот когда у нас совхоз был, так директор наш бывший как только нас не донимал… Я не обижаюсь на него, сейчас болеет он часто. Но в старые времена он не то что помочь в чем, он в глаза мне смеялся, прилюдно. А ведь мы с ним учились вместе. В один год окончили институт – он зоофак, а я ветеринарный. Помню, приду к нему справки брать, да не брать даже, просто подписывать, а он и укольнет больно – неохота тебе работать, ходишь тут и просишь, отвлекаешь от дел. Эх, да что там… – вздыхает Осинцева. – Сейчас у нас, видите, ничего от совхоза уже и не осталось. У меня папа от того, что развалилось все, переживал сильно, даже до инсульта дело дошло. Он же всю жизнь управляющим в нашем отделении проработал, старался все о совхозе, о себе никогда не думал. А потом резко все разрушили, все растащили, развезли. Он и переживал. Допереживался. Земля у нас вся запущена, заброшена. А рядом вон – Бекмурзино. Там всегда хозяин был, всегда землю обрабатывали, сеяли.

– Чем же Питяково живет?

– Кто чем живет, я и не знаю… Молодежь скот не хочет держать. В поле не выгонишь никого. Курды в наши края недавно приехали, мы и не ведали раньше, что за нация такая. Вот они работают. Но от нас изолированы, хотя мы поняли уже, что люди они агрессивные, с местными парнями стычки бывают. Они и мужа моего к себе приглашали, но не связываются с ними местные. Молодежь чаще ездит на работу в город – кто в Уфу, кто в Бирск. На маршрутных «газелях» работают, говорят. Только стаж не идет – на свой страх и риск работают. Один из сыновей моих – водитель в школе, зарплата шесть тысяч рублей. На руки чуть больше пять тысяч получает.

– Если бы у вас была такая власть, как у президента страны, что бы вы в первую очередь для села сделали и для таких, как вы, многодетных матерей?

– Да что тут особенного делать-то нужно? Необходимо, конечно, создать условия для работы, стимулировать селян, дать возможность вести собственное хозяйство, создать дополнительные рабочие места.

– В советское время были и места рабочие, и зарплата неплохая, которую многие тут же и пропивали.

– Это кто как к жизни относится. Если у человека есть стремление к чему-то светлому, разве будет он пить? Мы не пропивали ни копейки, кормили детей. Если мы не будем о них думать, кто другой позаботится? Раз дали жизнь ребенку, мы все обязаны для него сделать, на ноги поставить. А дети подрастут, Бог даст, и сами тебе опорой станут. Вон трактор наш старенький стоит, кормилец. Ребята мои только и делают, что реставрируют его. Купили мы этот трактор 26 лет назад, а он уже тогда списанный был. Наладили, поставили в строй. 1974-го года выпуска вроде… Другую технику нам уже не купить, неосилить. Так спасибо сыновьям, они с отцом на нем и на покосе, и другую работу делают.

– Вы оптимист, судя по всему…

– Не знаю… Но надеюсь, что лучшие времена еще впереди. Люди все равно выходят из положения как-то. От нас самих наша жизнь зависит, на кого-то обижаться или надеяться – какой смысл? На себя надо надеяться. Мы и детей этому научили.

Дамира // Фото Вячеслава Завьялова

До дома Ниля и Дамиры Шариповых, выросшего несколько лет назад на самом краю деревни Аккузево Илишевского района, добраться оказалось непросто.

И не только из-за раскисших от проливных дождей сельских дорог, нет, к этому всероссийскому катаклизму мы давно привыкли. Дело в том, что аккузевские улицы и проулки заполонили сотни и сотни гусей, гордо, словно бояре, дефилирующих от одной большой лужи к другой и не уступающих своего пути никому – ни пешему, ни седлому.

Попробовали было мы опередить один такой выводок, голов в пятьдесят, намеревающийся перейти наперерез нам дорогу, да куда там! Вылетел прямо перед машиной их предводитель – здоровенный гусак, вытянул угрожающе шею и зашипел в нашу сторону.

Продолжалось это до тех пор, пока вся его честная компания не проследовала по своей гусиной надобности туда, куда им требовалось – на ближнюю лужайку под тенистым забором.

Лишь тогда, записав в свой актив еще одну викторию над чужаками, гусак мощно забил крыльями, гаркнул нам на прощанье: «Га-га-га!» и, довольный собой, направился вслед за сородичами, устроившими при его приближении невероятный гвалт и гомон. Еще бы, они же встречали своего вожака-победителя!

Тронулись и мы, благо проехать осталось всего ничего, пару домов. А уже возле третьего, добротного и нового, как с иголочки, у самых ворот нас встречала улыбающаяся хозяйка – Дамира.

Улыбается, стало быть, видела наш конфуз с гусями?

Наши подозрения оказались напрасны. Дамира действительно искренне рада гостям и прямо от калитки начинает хлопотать: «Может быть, чаю?». Чаю с дороги, конечно, хорошо, но мы ищем глазами хозяина – как иначе без его приглашения в дом войти?

– Муж на вахте, на Севере, но он знает, что вы приедете, нам звонили из сельсовета, предупреждали. Разминулись вы немного, – перехватывает наш взгляд хозяйка. – Но вот… Газ с утра у нас по всей деревне был отключен. Из-за дождей, наверное. Только перед вашим приездом включили.

Не понимая пока связи между сказанным, смотрим выжидательно на Дамиру.

– Пироги я хотела испечь, угостить вас, а духовка-то газовая… Не успела, – смущенно разъясняет она, наконец, ситуацию.

Успокоив хозяйку, что не ради пирогов мы к ней в гости приехали, идем в дом, который все еще хранит следы недавней стройки.

Немного детства

Огромная гостиная встречает обилием солнечного света, бьющим из всех окон, и аскетичностью обстановки. Никаких традиционных рюшечек и цветных половичков. Вместо них мягкая мебель – диван и три кресла, журнальный столик, большой телевизор и палас на полу. Рационально, но со вкусом. И стерильная чистота вокруг.

– Уборку недавно делали?

– Каждый день с утра убираемся, пыли в доме не держим, – отвечает Дамира и поясняет: – Это от мамы моей еще заведено. Я, когда маленькая была, вставала примерно в половине восьмого, а мама к тому времени уже все полы перемыла, корову подоила и молоко через сепаратор пропустила, нам завтрак приготовила, дедушку с отцом чаем напоила и на работу отправила.

– Ваша мама мыла полы каждое утро?!

– Да, каждое утро, – пожимает плечами Дамира. Для нее это, похоже, само собой разумеющееся явление.

– И, судя по всему, вас тоже приобщили к труду с самого детства?

– Конечно, мама ведь работала продавцом в магазине и возвращалась домой только в шесть вечера. Старшие братья смотрели за скотиной, а я по дому хозяйничала да за братишками приглядывала.

– Не очень радостное у вас детство получается, все в заботах…