Главное – уйти вовремя

– Ваши герои зачастую – само олицетворение справедливости. А вот лично для вас – не как для актера, не как для педагога – как для человека, что такое справедливость?

– В этом мире необходимо очень многое переделать. Но, наверное, я не смогу вам ответить одним словом на этот вопрос. Я часто думаю о справедливости нашего отношения к старикам, к природе, к детям. Здесь действительно много чего нужно переделывать и переосмысливать.

– А отношение власти к людям? Взять любой, к примеру – антитабачный закон, разве он справедливый? Вы – курящий человек, как к подобным законам относитесь?

– Вы меня в политику хотите втянуть?

– Нет, просто скажите – это справедливо?

– Справедливость у каждого человека своя. Есть какие-то общие ценности и, вроде бы они, тьфу-тьфу-тьфу, поддерживаются большей частью нашего общества. Дальше уже идут нюансы. Курящий человек всегда найдет место, где ему покурить. Другое дело, что это будет преломление его прав. Но некурящий человек, наконец-то, вздохнет и скажет что может посидеть в кафе – где прохладно и свежо и где нет этого запаха. И это его справедливость. Знаете, в актерской профессии нужно уметь занимать сторону оппонента, чтобы понять его ход мыслей. И, может быть, когда выйдет это интервью, я уже брошу курить.

– Здесь действительно каждый человек имеет право выбора. Кстати, когда к вам поступают предложения сыграть ту или иную роль, по какому критерию вы их оцениваете и выбираете – играть или не играть? Бывает, что отказываетесь?

– Я много от чего отказывался. Не из-за занятости, нет, просто не лежала душа.

– Не жалели потом?

– Я могу сказать от чего я отказался и потом пожалел. Вот, например, «Доктор Живаго», сериал, который Александр Прошкин снял для телевидения. Я тогда не понял его идею, видимо, был очень уставший, физически измотан огромным количеством съемок и театральных гастролей. Не услышал режиссера и отказался. А через некоторое время действительно пожалел об этом. Но потом я нашел возможность поработать со старшим Прошкиным, поучиться у него и хоть как-то наверстал упущенное.

– Возникало ли у вас желание бросить все и уйти из профессии?

– Миша Ефремов в прошлом году на подобный вопрос – его дети спросили на мастер-классах, мол, кем бы вы хотели быть, если не актером, – ответил, что золотодобытчиком.

– Я о другом спрашиваю, Константин Юрьевич. Допустим, выжал актер из себя все, и новые, да и старые, роли уже физически не может играть.

– У любого актера есть свой забег, у кого-то это год, у кого-то – пять лет, у кого-то – десять, а кто-то до конца жизни остается интересен себе и окружающим. У каждого – свой забег. Только нужно набраться смелости и сказать себе: «Все, мой забег закончился. Отойду в сторону, дам лыжню другим и подумаю, чем дальше заниматься». Теоретически ответить на этот вопрос я не могу, а практически могу ответить только так. Пока это тебя будоражит, волнует кровь, холодеют ноги, пока ты ищешь ответы на какие-то вопросы, эта профессия будет жива, и ты будешь этим заниматься. Но как только это наскучит и станет неинтересным, нужно найти в себе силы и сказать самому себе – все. Мне пока интересно. Это занимает кучу времени, сил, перелетов, ненужных общений, но это тот кусок моей жизни, который посвящен открытиям, полету фантазии, ковырянию в душе – не только в своей, но и в зрительской. Пока все это есть, я буду заниматься тем, чем занимаюсь.

Татьяна с мужем // Фото Раифа БАДЫКОВА

О чем мечтает современная молодежь? Об айфонах и айпадах. О дешевой ипотеке и учебе за границей. Барышни на выданье грезят о состоятельном женихе, тоже желательно из дальнего зарубежья.

Их метросексульные сверстники, олицетворяющие ныне сильную половину человечества, – об акциях Газпрома и справке с железобетонными аргументами, позволяющими отмазаться от армии. И те и другие прекрасно понимают, что означает понятие «социальный лифт». Вот и толпятся они у створок этого полумифического подъемного механизма, чтобы первыми успеть нажать кнопочку самого верхнего этажа. При этом особым шиком считается не просто умчаться ввысь, но и задорно помахать ручкой не уместившимся в тесной кабинке неудачникам на прощанье. И ничего тут уже не поделаешь. Время такое, и мечты – соответствующие.

Впрочем, в одной мудрой древней книге сказано: «Не говори: отчего это прежние времена лучше нынешних, ибо не от мудрости ты спрашиваешь об этом. Что было, то и будет. Что делалось, то и будет делаться». Наверное, так оно и есть, и какая-нибудь выпускница средней школы лет через пять-семь будет на самом деле лелеять мечту выйти замуж за простого деревенского парня и родить ему десятерых детей. Как мечтала об этом когда-то Татьяна Осинцева.

А почему бы и нет? Ведь у Татьяны эта мечта реализовалась. Даже с лихвой. Она родила своему мужу Анатолию двенадцать наследников. Семья эта известна каждому жителю Бирского района. А уж односельчанам и подавно, поэтому в деревне Питяково, где они живут, нам сразу же указали на их дом, добротно устроенный аккурат посередке улицы со странным и непереводимым с местного диалекта названием – Чебукайка.

Ехали мы к Татьяне Осинцевой в гости с одним вопросом: неужели ни о чем другом она не мечтала?

– Я и правда со школьной скамьи еще мечтала о десятерых, – рассказывает Татьяна Осинцева, явно смущаясь расположившегося на полу напротив нее нашего фотокора и моего включенного диктофона. – Знаете, у моих родителей нас, детей, тоже шестеро было. Так что пример было с кого брать.

– И все ваши братья и сестры тоже многодетные?

– Нет, самое большее – у брата было трое. Да и то, родня меня осуждала поначалу, когда у самой дети пошли. Говорили: большая семья – это большая нагрузка. Ну, не осуждали, конечно, – жалели.

– Будущий муж-то знал про вашу мечту?

– Так он сам хотел иметь большую семью. Вот и совпали наши мечты, – хозяйка делает первую с момента нашего приезда попытку улыбнуться.

– С чего началась ваша семейная жизнь, помните?

– С хозяйства началась. Домом и скотиной мы сразу начали заниматься. Семья-то ведь как-то сразу большая стала. В деревне только так выжить можно, больше никак. Как все, так и мы. Родители мои нетель подарили. Вроде как подарок на свадьбу. Она на следующий год отелилась, а у меня как раз сын первый родился. Это в 1982 году было. А в 1984-м родился второй сын. С тех пор так и пошло: через два года, а иногда и чаще – то сынок, то дочка. Так дюжина и получилась. Самая младшая, дочка, мы ее тоже Таней назвали, во второй класс нынче пошла. А первенцы, сыновья, выросли уже, женились, своим хозяйством живут. У меня ведь семь внуков уже.

– Прежде чем заглянуть к вам, проехали мы по деревне. Где-то, действительно, и дома хорошие, и огороды ухоженные. Но ведь сколько развалюх-то стоит! Не брошенных хозяевами, уехавшими из села в поисках лучшей доли, а жилых. Люди какие-то мутные, видно, с похмелья, возле них бродят. Почему так?