– Что касается районок, то надо смотреть по каждому району конкретно. По моим личным наблюдениям, районная пресса очень сильно деградировала. Раньше я приезжал в какую-нибудь командировку и, чтобы получше разобраться в ситуации, приходил в местное издание, искал там людей своей крови – журналистов, с которыми можно было найти общий язык. Сейчас я перестал это делать, потому что в 90 процентах случаев это те же самые чиновники, еще одна районная пресс-служба. Сидят там, к примеру, бывшие директора школ или еще кто-то, но только не люди журналистского склада. Есть, конечно, и другие примеры. Я писал про одну женщину из поселка Ванино, так там районка независимая и тиражи у нее не падают, хотя и не растут особо.

Вообще, «шершавая» бумага, безусловно, теряет популярность. Но есть журналы, которые изначально были рассчитаны не на сиюминутный интерес. И там, насколько я понимаю, тиражи не падают. В «Русском репортере» они растут.

Да, газетам сейчас тяжело, им надо искать какие-то особенные ходы, новые пути к читателю. Я не могу сейчас готовые рецепты назвать, да и окончательная тенденция развития СМИ не ясна. Ну, допустим, кто мог предположить пять лет назад, что так удачно выстрелит Инстраграм? И кто, к примеру, даст гарантию, что через те же пять лет не загнется Фейсбук?

– Раз уж мы затронули сети, то из двух наиболее популярных площадок, я имею в виду Живой журнал и Фейсбук, где лично вам удобнее, комфортнее по ощущениям?

– К Фейсбуку я долгое время был вообще равнодушен и стал чаще в нем бывать лишь тогда, когда купил новый айфон. Но на самом деле я потихоньку остываю к сетям. Просто я понял, что они много дают, но и много забирают.

– Именно по этой причине я, например, закрыл свой аккаунт в Живом журнале.

– У меня, кстати, тоже есть знакомые, которые закрыли все свои аккаунты. Это страшно тяжело, как выяснилось, все равно, что бросить курить. Но те, кто выдержал эту ломку, – не жалеют.

Я чаще пишу в Живом журнале, а в Фейсбуке даю ссылки на эти записи. Что касается Твиттера, то не завожу его принципиально, иначе вообще погибну из-за нехватки времени. Да и ленту читаю лишь по диагонали, и в основном то, что действительно зацепило.

– Больная тема для всех СМИ – отношения с властью. Взять наше издание, мы государственная газета, но и для нас конфликтная ситуация с разного рода чиновниками – вовсе не редкость. Что уж говорить про независимую прессу? Вспоминается ваш материал, посвященный командировке в Удмуртию, где в одном из районов сложились очень непростые отношения педагогов с районным начальством. Местная пресса в конфликт не вмешивалась, понимая, что толку не будет. Вы приехали – и ситуация нашла свое решение.

– Если бы у нас сейчас не было интернета, то ситуация со СМИ очень напоминала бы ту, которая была в 70-х годах прошлого века. Прессу спасает то, что технически уже просто невозможно скрыть то или иное событие, те или иные факты. Невозможно их, как раньше было, замолчать. Но видно, что власть, вместо того чтобы принять складывающуюся ситуацию как должное, чтобы находить варианты управления этой ситуацией, пытается жить по-старому. Такое ощущение, что компьютер изобрели, а чиновники все равно на палочках считать пытаются.

Если взять для примера западную модель демократии, то она не менее управляемая, чем при диктатуре. Просто люди там научились прогнозировать ситуацию, делать из нее выводы, и в рамках этой системы стабильность в обществе достигается гораздо более эффективно, чем в рамках тоталитарной системы. Я не знаю, может быть, от природной лени это происходит, но не хотят у нас осваивать новые механизмы и управлять страной с их помощью. И поэтому, наверное, со стороны Госдумы у нас зачастую и звучат какие-то дурацкие инициативы. Я не понимаю, как они вообще представляют себе выполнение целого ряда своих законов. Они пытаются администрировать то, что в нынешних условиях развития общества администрировать просто невозможно. Ну пусть введут закон, чтобы не дышать. Но ведь его все будут нарушать.

– Или не курить.

– Или не курить. Да, приняли этот закон, но курить-то от этого никто не бросит, зато людей фактически провоцируют на нарушение. Вот в аэропорту курительные комнаты не работают, так люди идут в туалет и там курят. Что остается делать? Если человека загоняют в угол, он нарушает закон. Правовая культура не в частоколе запретов, а в том, чтобы создать человеку условия для нормальной жизни и нормального развития. Поэтому если и с прессой они пойдут по такому же пути, то сами же от этого и пострадают.

– Так боятся сегодня чиновники прессу или не боятся? В регионах, надо признать, федеральных журналистов побаиваются.

– Пресса сегодня для чиновников – это определенный элемент непредсказуемости. Они думают: вот приедет кто-то из Москвы, напишет что-то, а потом какое-то, еще большее, начальство прочитает и кулаком по столу стукнет. Рисковать чиновники не хотят, не любят они этого. Поэтому, на всякий случай, стараются минимизировать последствия. Но если и дальше они пойдут по пути закручивания гаек, то тот фактор, о котором я писал в репортаже про Кущевку, обострится еще больше. Проблему, которую можно решить на месте, нельзя замалчивать, нельзя доводить ее до космических масштабов и дать ей вылиться в такие ужасные последствия.

– Вот еще одна тенденция, так характерно проявляющаяся и в регионах, и на федеральном уровне. Дмитрий Медведев на днях заявил, что огорчают его СМИ. А чего они, чиновники, вообще ждут от нас, прессы, как думаете?

– Работа с прессой – трудоемкая работа. Пресс-служба должна не только пресс-релизы писать, а потом звонить в СМИ с вопросами: «Почему вы там у себя чего-то не то понаписали?». Должна быть у них хотя бы попытка донести до журналистов логику тех или иных действий власти. Ведь у каждого начальника управления есть сегодня свой пресс-секретарь, и все равно каждый раз нам приходится добиваться от них информации, которая вносит дополнительную ясность в происходящие события. Но ведь ее приходится из них клещами вытаскивать! Власть привыкла к тому, что проблемы с прессой надо решать, либо подкупая ее чем-то, либо давя на нее. Никак не может власть усвоить, что надо учиться разговаривать, объяснять, потому что в большинстве случаев прессе необходимо именно понимание происходящего. Но вместо этого работники пресс-служб действуют как чиновники. Я не идеализирую журналистов, коллеги тоже разные бывают. И в 90-е годы некоторые из нас себя скомпрометировали, слишком уж много было «заказухи» в СМИ. Но власть – это прежде всего коммуникация. Задача власти – убеждать журналистов в верности своих действий или решений, чтобы журналисты, в свою очередь, транслировали это дальше. Как только власть исключает для себя возможность общения, это уже не власть.

– А вам предлагали «заказуху»?

– Знаете, когда я был молодой и бедный, я, быть может, и пошел бы на это, но тогда мне никто не предлагал. А потом мне стало что терять. Репутацию, прежде всего, и когда стали поступать подобные предложения, я отказывался.

– Какой вообще должна быть зарплата журналиста, чтобы он спокойно мог заниматься своим делом, а не зарабатыванием денег на «джинсе» или на каких-нибудь подработках?