Один голос Я искал тебя день, Целый день голубой, Но вина мне не пень: Утолюсь я — тобой. Сатиры (пляска) Любам ночи, флейте час, Флейте час, Зазнобил я губы… Нимфы, прилелейте нас, Нимфы, пожалейте нас! Поцелуйте, любы… Голос Я — усталая лань, Ты — родник ледяной, О, блесни, только глянь И сольешься со мной. Сатиры Скучны выси-дали нам, Дали нам, Голубые дали… Но когда б ужаленным, О, когда б вы дали нам, Только губы дали. Другой голос Только глаз не таи: Ты — обида, я — нож, И в объятья мои, Как в огонь, упадешь… Ариозо томного Сатира В закатном небе, Где взор мой тонет, Ужель мой жребий Богов не тронет?.. Всегда к борьбе я Атлет готовый, И по тебе я Тоскую, вдовый. Ты уж не пламя ль, И в высях дыма Не жемчугами ль Живешь, таима? О нет, не пламя, Нет там, не в звездах, И, не колдуя, В поспевших гроздах Между цветами Тебя найду я… И на леваде Душисторосой Пушистокосой Шепну менаде, Что в синей дали Все вижу лань я, Что крепче стали Мои желанья; Что худ я страшно, А голодаю, Что слаще брашна Я ожидаю: Чтоб Амимона Дала мне спелых Два лунно-белых Своих лимона. При этом зное Ночами зябнуть, Немудрено и Вконец ослабнуть. О злая Парка! Довольно мести Твоей воочью, О злая Парка! Сегодня ночью Мы будем вместе, Сегодня ночью Нам будет жарко. СЦЕНА ПЯТНАДЦАТАЯ ЛУННО-ГОЛУБАЯ Близка ночь. Сатиры мало-помалу прекращают игры и музыку и ложатся спать в траву. С востока показывается луна. Сумрак заменяется синеватым светом. Только деревья еще черней, сплошные и тяжелые. На сцену выходит Нимфа, убранная в большие и пышные цветы, белые и желтые. Она с голыми руками. Нимфа «Их только две таких у нас бывает». О нимфа, так ли это? А цветы?.. Твои цветы? И эта ночь? Была ли Когда-нибудь менада беспокойней, Что тень небес все медлит… все нельзя В рассеянном уме запечатлеть Позорно-сладкой тайны? Те — Гекаты Бескровные колдуньи в волоса И черные и душные своей Владычицы старались ли упрятать Поспешнее и глубже змей своих И желтые яды… чем это сердце Через глаза горящие глядеть В невидные глаза, и на свободе С другим сливаться сердцем, и его Тревогою безвольной заражать? Голос Сатира (тихо) Братцы… женщина… Другой, погуще Не наша? Тонкий голос Густой голос Проберитесь по кустам, Да узнайте там, не наша ль. Но смотрите: если кашель Или насморк, я задам. Шелест в траве, потом:
Тонкий голос Не менада… Ореада… На свиданье собралась, Вся цветами убралась. Другой тонкий голос С кифарэдом, с кифарэдом… Вот и он из рощи следом… СЦЕНА ШЕСТНАДЦАТАЯ ПЫЛЬНО-ЛУННАЯ Фамира и Нимфа. Хор невидимый и рассыпанный по траве и кустам. Фамира хочет подойти к Нимфе, но, смущенный ее нарядом, отступает, потом, справившись с собою, подходит к ней и хочет обнять ее. Но Нимфа стоит неподвижна. Она вся ушла в глаза. Фамира Родимая… Простила ль ты Фамиру? На исповедь тяжелую твою Он отвечал холодным недоверьем… О, мне не надо знаков. Только мать Без зависти дает такое счастье И слез своих не помнит… Пауза. Нимфа (чуть слышно, с хрипотой в голосе) Я делю Твою удачу, сын мой. Победитель… Фамира Удачу, ты сказала? Но с какой Победою меня ты поздравляешь? Нимфа (глаже) Фамира Да, в самом деле, шел Бороться я, как на песке, и потный Тебе доспех доставить. Но турнир Не состоялся, Нимфа. Нимфа (с движением и совсем ожившим голосом) |
