— Да, — прорычал Молинари, кивнув своей массивной головой, — я знаю. И вы все знаете. Именно это.

— Я уверен, что доктор Свитсент сможет помочь вам, Секретарь, я уверен в этом так же, как в налоговой системе и в профсоюзах, — продолжал Вирджил. — Мы все перейдем в соседние комнаты, так что вы сможете поговорить наедине. — С несвойственной ему осторожностью он двинулся прочь, и один за другим представители родового клана и чиновники потянулись за ним, оставив Эрика Свитсента одного с Генеральным секретарем.

После паузы Эрик сказал:

— Ну хорошо, сэр, На что вы жалуетесь, Секре-тарь? — в любом случае больной есть больной; он уселся в кресло перед Генеральным секретарем ООН и, бессознательно приняв профессиональную позу, стал ждать.

Вечером, когда Брюс Химмель взбирался по расхлябанной деревянной лестнице в жилище Криса Плаута на окраине Тиуаны, женский голос произнес откуда-то из темноты:

— Привет, Брюси! Смахивает на вечеринку ТМК. Саймон Илд тоже здесь.

На пороге квартиры женщина поравнялась с ним. Это была обольстительная и острая на язык Катерина Свитсент. Он встречал ее у Плаута, и поэтому не слишком удивился, увидев ее здесь. Миссис Свитсент слегка изменила свой туалет, с тех пор как он видел ее на службе, это тоже его не удивило. На сегодняшнее таинственное мероприятие Кэти явилась обнаженной до пояса, если не считать конечно ее сосков. Они были не то что позолочены, а как бы тронуты покрытием из чего-то живого, представляющего собой одну из форм марсианской жизни. Это придавало им интригующий вид двух самостоятельно живущих организмов. Каждый сосок тревожно откликался на любое внешнее раздражение” На Химмеля это произвело ошеломляющее впечатление.

За Кэти Свитсснт поднимался Саймон Илд. При тусклом освещении его жирное прыщавое лицо имело еще более глупый вид, чем обычно. Без этого субъекта Химмель вполне мог бы обойтись. Саймон, к несчастью, слишком явственно напоминал ему его самого. Ничего более неприятного он не мог себе представить.

Четвертым из собравшихся здесь, в неотапливаемой, замусоренной, с низким потолком и неистребимым застоявшимся запахом несвежей пищи комнате, в которой обитал Крис Плаут, был человек, хорошо знакомый Химмелю по фотографиям на обложках книг. Перед ним, бледный, в очках, тщательно причесанный и одетый в дорогой костюм, стоял признанный авторитет в области Таоизма из Сан-Франциско Марм Хастингс — невысокий, но очень красивый в свои сорок лет мужчина, располагающий, благодаря своим многочисленным книгам по востоному мистицизму, весьма приличным состоянием. Почему он здесь? Очевидно, желает испытать этот новый наркотик, Хастингс пользовался репутацией человека, знакомого со всеми галлюкогенными наркотиками, которые хоть раз появлялись на рынке — легально или нелегально. Хастингс использовал их в своих религиозных исследованиях.

Насколько было известно Химмелю, Марм Хастингс никогда ранее не появлялся в жилище Криса Плаута. Это что-то значит. Стоя в углу, он наблюдал за происходящим и размышлял, Хастингс был поглощен разглядыванием библиотеки Плаута по мистицизму и наркотикам, он, казалось, совершенно не обращал внимания на остальных, Саймон Илд, как обычно, примостился на брошенной на пол подушке и закурил коричневую сигарету с марихуаной. Он с отсутствующим видом выпускал из ноздрей дым и поджидал появления Криса. Кэти Свитсент, прогнувшись назад в почти йоговской позе, сосредоточенно поглаживала тыльную сторону коленей движениями, напоминающими мушиные.

Такие чисто животные методы концентрации были неприятны Химмелю; он еще раз оглядел комнату. Безусловно, такое поведение шло вразрез с духовной атмосферой сегодняшнего вечера, но Кэти Свитсент многое прощалось.

Наконец появился Крис Плаут в красном купальном халате и босиком. Сквозь темные очки он пристально оглядел присутствующих.

— Марм, — произнес он, — Кэти, Брюс, Саймон и я, Кристиан. Все пятеро. Нам предстоит вылазка в неизведанное с помощью нового средства, только что доставленного с Тампико на борту бананового судна… Вот оно! — он вытянул открытую ладонь, на ней лежало пять капсул, — По одной для каждого из нас: Кэти, Брюсу, Саймону, Марму и мне, Кристиану. Наше первое совместное мысленное путешествие. Все ли возвратятся назад? И возвратятся ли теми же, как говорит Боттом?

Химмель подумал: “Если быть точным, то это Петер Квинсе говорит Боттому”. Вслух он сказал:

— Боттом, ты перевоплотился…

— Простите? — перебил его Крис Плаут нахмурившись.

— Я цитирую, — объяснил Химмель, — Не тяни, Крис, — раздраженно вмешалась Кэти Свитсент. — Давай сюда снадобье, и начнем, — Она выхватила одну из капсул из ладони Криса. — Я начинаю, — воскликнула она, — и без всякой воды.

Мягко и размеренно Марм Хастингс произнес:

— Интересно было бы проверить, как сказывается на конечном результате отказ от запивания? — не шевельнув при этом ни единым глазным мускулом, он ухитрился взглянуть на даму; внезапно он весь напрягся и только это движение выдало его.

“Неужели и ему невдомек, что мы собрались здесь сегодня, чтобы забыть обо всем плотском?” — подумал Химмель сердито.

— Это абсолютно все равно, — сообщила Кэти, — Все это ерунда, когда вы оказываетесь на пути к абсолютной истине. Все вокруг становится просто большим размытым пятном.

Она проглотила капсулу и поперхнулась. Химмель дотянулся и взял свою. Остальные последовали его примеру.

— Если полиция Мола нас поймает, — сказал Саймон, ни к кому не обращаясь, — мы все живо очутимся в армии, на передовой.

Или в трудовом лагере на Лилистар, — подхватил Химмель.

Все напряженно ожидали, когда наркотик начнет действовать; так бывает всегда в те несколько секунд, пока зелье впитывается организмом.

— Работая на старого доброго Френекси… Бот-том, ты перевоплотился во Френекси, — он идиотски хихикнул.

Катерина Свитсентбросила на него свирепыйвзгляд.

— Мисс, — ровным голосом обратился к ней Марм Хастингс, — где же я мог вас видеть? Вы часто бываете в Бэй-Сити? У меня студия на побережье. Бывает множество народа. Хотя вас я бы запомнил. Несомненно.

— Мой муж никогда бы этого не позволил. Я сама зарабатываю на жизнь, экономически я ни от кого не завишу и все-таки вынуждена расплачиваться скандалами и ссорами всегда, когда я пытаюсь предпринять что-нибудь оригинальное. — она добавила; — Вообще-то я занимаюсь покупкой старинных вещей, но последнее время я охладела к этому занятию. Я бы предпочла…

Марм Хастингс прервал ее, обращаясь к Крису Плауту:

— Откуда взялся этот Джи-Джи 180, Плаут? Ты вроде говорил, что из Германии. Видишь ли, я связался с немецкими фармацевтическими институтами как с государственными, так и с частными, и ни в одном из них даже не слыхали о чем-либо с таким названием. Он улыбнулся, но это была острая проницательная улыбка, улыбка, которая требовала ответа.

Крис пожал плечами.

— Не все ли равно” как я его достал? Не хочешь — не бери. — Он был спокоен; он знал, как и все здесь, что при таких обстоятельствах от него никто не мог требовать никаких гарантий.

— Значит не из Германии, — сказал с легким кивком Хастингс. — Понятно. А не мог этот Джи-Джи 180 или фродадрин, как его еще называют… Не мог он быть произведен вообще не на Земле?

После паузы Крис сказал:

— Да нет же, Хастингс, что ты! Обращаясь ко всем в комнате, Хастингс сказал своим интеллигентным серьезным голосом:

— До этого происходили случаи нелегального ввоза наркотических веществ с других планет. Как правило, совершенно безобидных. Все они добывались из марсианской флоры и еще из разновидности лишайников, растущих на Ганимеде. Вы конечно слышали об этом, по крайней мере должны были слышат, вы же не новички в этом деле. В конце концов его улыбка стала еще шире, но глаза за круглыми стеклами очков оставались холодными, — вы похоже, вполне удовлетворены происхождением этого Джи-Джи 180, за который отвалили этому челе веку по пятьдесят долларов США.