Он почти спустился вниз, как вдруг предательский камень, казавшийся тяжелым и надежным, неожиданно выскочил из-под ноги и покатился по склону, увлекая за собой более мелкие камни. Майкл припал к земле, закусив губу. Он не испытывал страха — табун охраняли всего три индейца, и в его револьвере хватит на них патронов. Но если он выдаст себя стрельбой, то сюда тут же примчатся апачи и прочешут весь склон дюйм за дюймом. Поэтому он весь сжался, ожидая реакции пастухов на произведенный шум.

Через секунду Рори услышал испанскую речь:

— Наверное, это была ящерица.

Осмелившись выглянуть из зарослей кактусов, он понял, почему говорили по-испански. Он увидел молодого мексиканца — метиса, которого встречал и раньше, когда жил в индейском селении. Широколицый, с глазами-щелочками, он не был привлекателен, но сейчас Рори готов был расцеловать его за такое объяснение. Рядом стоял чистокровный апач, один из учеников Встающего Бизона, считавший себя другом вождя. Он ответил на этом же языке:

— Где ты видел такую большую ящерицу?

— Когда на ящерицу нападает ястреб, — ответил метис, — то она так пугается, что бежит не глядя, натыкаясь на камни, кактусы, корни. Вот откуда такой шум.

— А почему же там пыль висит?

— Где?

— А вон, над кустами.

— Ничего не вижу.

— Протри хорошенько глаза, брат. Ее увидел бы и ребенок. Смотри! — и он показал рукой на облачко пыли, поднимавшееся над Майклом. Тот сжал зубы и почувствовал, как по лицу заструился пот. Еще три шага вперед — и они наткнутся на него!

— Ладно, что же тогда там, по-твоему?

— Вот пойду и посмотрю, — решил апач.

— Давай, сходи, — стал насмехаться полукровка. — Всади себе десяток иголок в зад. А может, ты думаешь, что там скрывается бледнолицый шаман и наблюдает за нами? — и он громко рассмеялся.

— Я и так все время думаю про него, — признался индеец. — И кто знает, где он может быть? Он то здесь, то там, то снова здесь. Большой Конь по сравнению с ним — младенец. Он может все, даже взять за руку умирающего и вернуть его к жизни. Разве не правда?

— Наверное, правда. Но если это и был он, то его уже здесь нет, он превратился в пыль и, может быть, уже летит над холмами, как невидимая птица. Если он действительно умеет делать все то, что о нем говорят, то мы никогда не справимся с ним.

— Да, — вздохнул его товарищ. — Как я раньше не подумал, что, может быть, это он скрывается в кустах? Нет, наверное, это все-таки была ящерица.

И они вместе ушли, а до Рори донесся их отдаленный смех. Он ухмыльнулся — просто везенье, что индеец побоялся проверить свои подозрения, и стал снова обдумывать, как украсть серого жеребца, который стал значить для него так много,

Метис сразу заторопился разнимать драку, которую затеял серый жеребец, напав, словно змей, сразу на нескольких лошадей. Животные смешались в кучу, колотя копытами и кусая друг друга.

Майкл тем временем пробрался через кустарник и достиг края склона, рискуя быть замеченным. Но индейцы были заняты — двое из них гикали и смеялись, наблюдая за схваткой коней, а третий кричал и щелкал хлыстом, стараясь их унять. Ему не удалось это сделать, и он погнал их всех вглубь ложбины, чтобы отделить от основного табуна. Взбрыкивая, лошади нехотя побрели вдоль склона, пока не оказались прямо под тем местом, где прятался Рори. Вдруг одна из них споткнулась, запутавшись в веревке, болтавшейся у нее на шее и, кувыркнувшись через голову, упала на спину. Остальные стали ее обходить, прижимаясь к склону.

Этого-то и ожидал Майкл. Выбрав момент, когда серый оказался ближе всего к нему, он выскользнул из-за кустов, словно дикий кот, и прыгнул на спину жеребца. Сжимая винтовку одной рукой, другой он вцепился в веревку, которой тот был взнуздан. Не успели индейцы опомниться, как серый жеребец со странным человеком в маске на нем летел вверх по откосу, который казался им отвесной стеной! Неудивительно, что они замешкались со стрельбой. В эти секунды конь продирался сквозь заросли, колючки и острые ветки нещадно жалили и глубоко царапали и его, и Майкла, но, похоже, жеребец думал, что это его так больно стегают, погоняя вперед.

Они уже почти достигли вершины горы, когда крики и визг индейцев сменились выстрелами. Пули, однако, жужжали далеко, а еще через несколько секунд беглецы преодолели последние ярды крутого подъема, выскочили наверх, и конь легко поскакал по ровному плоскогорью.

Теперь Рори был другим человеком — орел вновь обрел крылья, и скоро представится возможность проверить их. Чтобы преждевременно не утомлять жеребца, он потянул за веревку, замедляя его бешеный галоп. Оглянувшись, Майкл увидел, что три индейца, охранявшие табун, тоже взобрались по склону на своих лошадях и кинулись вдогонку, визжа, словно черти. Майкл снова пустил серого во весь опор, его уродливая голова вытянулась вперед, уши прижались, ноздри расширились, придавая сходство с летящим драконом. Расстояние между ним и преследователями увеличивалось с каждым прыжком. Рори опять посмотрел назад и увидел, что индейцы вскидывают винтовки — верный знак того, что они отказались от мысли догнать его. Раздались выстрелы, но второпях стрелять с коня по скачущей мишени было безнадежным делом. Как только Майкл убедился в этом, он перестал обращать внимание на беспорядочную стрельбу, звуки которой постепенно затихли за спиной.

Когда он снова оглянулся, апачи уже остановились. Один из них развернулся и поскакал назад, несомненно, чтобы сообщить своим о случившемся. Двое других потихоньку трусили за Рори, но не для того чтобы догнать, а чтобы не потерять его след, когда подоспеет отряд апачей, жаждущих мести.

Майкл, увидев рядом большой камень, остановил коня и спрыгнул, держа веревку в руке. Положив винтовку на валун, он тщательно прицелился, чувствуя, что на расстоянии в пятьсот ярдов он легко мог бы снять любого из преследователей с седла, но это не входило в его планы. Он чувствовал не злобу к этим парням, а жалость, потому что знал, как отнесутся другие воины к известию о том, что они упустили жеребца. Он просто хотел отпугнуть их, чтобы они не висели у него на хвосте. Рори постарался, чтобы первая пуля ударила в землю перед тем, кто был ближе к нему, и это удалось: он увидел, как лошадь индейца резко дернулась, чуть не сбросив седока. Прицелившись во второй раз, он послал пулю рядом с головой второго апача.

Этого хватило, оба стремительно слетели на землю и залегли. Майкл снова вскочил на спину серого и, доскакав до ближайшего каменистого оврага, изменил маршрут, свернув в сторону и снова стал подниматься наверх сквозь кусты. Через пять минут он был недосягаем и сверху мог видеть все: и дом Уэра, двух своих старых знакомых, подкрадывающихся к валуну, откуда он стрелял, и посланца, которому осталось скакать до своих совсем немного.

Рори остался доволен собой и своим новым приобретением. Это было, несомненно, злое животное, но его дикий нрав был сломлен грубым обращением — кровь еще сочилась из многочисленных порезов и царапин на шкуре коня. Майкл надеялся, что ему удалось избежать опасности. В долине он чувствовал постоянную угрозу, а здесь, на возвышенности, было надежно. И Рори весело рассмеялся,

Тем временем гонец доскакал до индейцев, и Майкла поразило, как быстро апачи организовали погоню. Словно потревоженные пчелы, они мигам собрались в черный рой и устремились за бледнолицым.

Рори снял маску, опустив платок на шею, и, отыскав самые густые заросли, углубился в них. Спрятавшись, он привязал жеребца к дереву, а сам устало опустился в тень. Затем достал свой бесценный рубин и долго смотрел на него очарованным взглядом. Не в силах перебороть охватившую его усталость, он спрятал камень, откинулся на спину и через минуту крепко спал, убедив себя, что если индейцы и придут сюда, то его мустанг услышит их и поднимет шум. Риск, конечно, но будь что будет!

Разбудил его свежий порыв вечернего ветра, а когда он поднялся, то почувствовал, что голоден, как волк. Это чувство он постарался подавить, затянув ремень на две дырочки. Неподалеку он обнаружил журчащий ручеек, умылся, напился сам и напоил коня. Затем вернулся к тому месту, откуда наблюдал за долиной.