И только возница смотрел на нее с сочувствием и чуть ли не благоговением. Она унизилась, чтобы его спасти, и он это знал.

Дейн повернулся и взмахом руки приказал всем разойтись.

– Мы остановимся на часок. Исчезните с моих глаз, но не опаздывайте, иначе останетесь здесь. – Он снова обернулся к ней, улыбаясь уголком рта. – Я ценю твою искренность, дорогая. Но на будущее, если тебе захочется объяснить мне что-то с глазу на глаз, то просто так и скажи. Ничего страшного бы не произошло. Я бы пропесочил Эррола – и только.

Конечно, только дуреха вроде нее могла подумать, что Дейн в порыве гнева уволит работника, который прослужил у него много лет, да еще из-за ушибленной задницы. Дейн отошел в сторону, а Оливия осталась стоять там, где стояла, пока не удостоверилась, что все слуги скрылись из виду.

Ей никогда не стать ни элегантной, ни утонченной, ни хоть чуточку сдержанной. Она просто-напросто никогда этому не обучалась. Оливия спрятала лицо в ладонях, понимая, что нельзя во всем винить маменьку. Она сама постоянно увиливала от занятий, а предпочитала прокатиться верхом в деревню, на реку – да куда угодно, только бы не учиться.

Маменька вяло бранила ее и всегда спешила уехать из Челтнема, предоставляя Оливии расти сорванцом, к ее великому удовольствию. Ведь это на Уолтера семья возлагала радужные надежды, а не на нее.

Оправляясь и отряхивая юбку, Оливия то и дело возвращалась мыслями к сочувственному взгляду Эррола. Что ж, в рядах презирающих ее слуг стало на одного человека меньше. Она завоюет их одного за другим, даже если на это уйдут годы.

На постоялом дворе Оливии подали обед, но она только поковыряла еду вилкой. Дейн куда-то ушел с Маркусом. Они решали какие-то вопросы, которыми занимались целыми часами подряд…

Оливия подцепила вилкой кусочек холодной свинины и задумчиво на него посмотрела. И все же, чем Дейн с Маркусом занимаются целыми днями? Делами имения? Ценными вкладами?

Судя потому, как Дейн с Маркусом искали общества двух остальных джентльменов на званом обеде у маменьки, в этих делах явно были замешаны славный лорд Рирдон и сногсшибательно красивый лорд Уиндем.

В памяти ее всплыло некое событие, воспоминание о котором впоследствии сгинуло в тумане жгучего вожделения, нахлынувшего на нее посреди коридора.

«Что нам нужно, так это подходящая женщина», – вспомнила она вдруг эти интригующие слова.

Оливия озадаченно наморщила лоб, уставившись невидящим взглядом на кусочек свинины. Подходящая для чего?

Из темного угла пивной за потоком приходящих и уходящих посетителей постоялого двора пристально следил наблюдатель. Он сидел над кружкой эля, которая никак не пустела. Грубый шерстяной костюм, в который ему пришлось вырядиться, чтобы походить на потрепанного жизнью фермера, действовал ему на нервы. От подушечек, которые он заложил за щеки, чтобы они казались пухлее, сохло во рту. Его внимание не ослабло ни на йоту. Но что-то ему не нравилось, что-то здесь было неладно. К этому времени Гринли должен был бы совершенно потерять голову. Девчонка идеально ему подходила, судя по полученным им сведениям, а они были абсолютно достоверны. Источник информации был безупречен, хотя и мертв. Наблюдатель прекрасно знал, что нужно было Гринли. И он нашел то, что искал, когда лорд Уолтер с любовью описал свою сестру.

Так в чем тут загвоздка? Он знал, что девчонка сделана свое дело, потому что новость о происшествии в карете разлетелась по пивной раньше, чем слуги Гринли успели пропустить по первой кружке эля. Конечно, ее попытки завоевать сердце милорда были бесхитростными и неуклюжими, но ничего другого он от нее не ждал, рассчитывая, что такое поведение позабавит его сиятельство.

В дверях появился камердинер и обвел взглядом комнату. Подождав, пока взгляд молодого человека остановится на его лице, наблюдатель едва заметно поднял кружку в знак приветствия. Камердинер вздрогнул и нерешительно кивнул.

«Отлично. Одна из самых полезных пешек снова в игре. Свой человек в доме явно ускорит эту тягомотину с сердечными делами». Камердинеру был прекрасно известен его план, потому что несколько недель назад он сам помогал его разрабатывать. Разумеется, изначально они намеревались опробовать его на славном, ныне почившем лорде Уолтере, но теперь сестрица Уолтера поможет ему захватить короля вместо простого коня.

До чего же приятно было смотреть, как кусочки мозаики движутся и складываются воедино. Шпионаж сочетат в себе искусство и науку.

А он был силен и в том и в другом.

– Милорд, не сочтите за дерзость…

Дейн остановился посреди коридора. Мысли его были заняты только что состоявшимся разговором с Маркусом. Тот сообщил, что никак не может отделаться от ощущения, будто их постоянно преследуют, поэтому Гринли не сразу вспомнил, где видел этого светловолосого юношу со скорбным лицом.

– Чего тебе?

Юноша снова поклонился.

– Я Самнер, милорд. Хотел поблагодарить вас за то, что вы позволили мне служить миледи. Я некогда имел отношение к ее семье…

Дейн почти забыл о Самнере. Дав «Клубу лжецов» задание тщательно изучить прошлое этого малого, он выкинул его из головы.

– Ладно, ведь выбор сделала ее сиятельство, – сказал он и направился к отдельной столовой, где обедата Оливия.

– И еще… примите мои самые искренние поздравления, милорд. Вы с леди Гринли чрезвычайно красивая пара. У меня сердце радуется, глядя, как она счастлива. Брат отзывался о ней с такой нежностью!

Камердинер печально улыбнулся. Только тут Дейн заметил, что его можно назвать красивым. Высокий и поджарый, точно гончая. Голубые глаза, светлые волосы…

– Леди Челтнем была очень занятой женщиной. Мне кажется, ей слегка недоставало… внимания.

Дейн это знал уже по собственному опыту, но услышать такое от слуги было в высшей степени неприятно.

– А, Дейн, вот ты где!

В коридоре появилась Оливия. Вид у нее был слегка растрепанный. Длинная прядь льняных волос выбилась из прически, а нижняя губа припухла после падения. Выглядела она как женщина, которой только что овладели, приперев к стенке. Интересно, понравится ли ей, если подхватить ее и прижать к стене, закинув ее ноги себе на чресла?

В голове у виконта зашумело, и шум все нарастал, пока не заглушил все мысли, кроме одной. «Она моя!»

Оливия тем временем поприветствовала Самнера и поинтересовалась, как он переносит поездку. Глядя на нее глазами дурачка, Самнер ответил, что век бы так ехал и ехал.

– Пора трогаться, – выпалил Дейн.

Оливия с Самнером обернулись и посмотрели на него, явно изумленные его настойчивостью.

Виконт подтолкнул Оливию в спину, и они торопливо зашагали к первой карете. Там он усадил ее на место, за все это время сказав от силы пару слов, после чего развернулся и ушел. Ей оставалось только недоуменно смотреть ему вслед.

Маркус седлал вторую лошадь, привязав первую к замыкавшей процессию повозке.

– Можешь прокатиться в карете, – сказал Дейн, забирая у него поводья.

Маркус удивленно моргнул и смерил его пристальным взглядом:

– Ты заболел?

– Мне нужно проветриться, – бросил Дейн и забрался в седло. К счастью, скакуны у Маркуса были почти такие же мощные, как у Дейна. Он бы не вытерпел, если бы сейчас ему пришлось ждать, пока оседлают его коня.

Он ускакал вперед, и слугам ничего не оставалось, кроме как попрыгать на свои места, когда кареты тронулись вслед за ним.

На полпути между Лондоном и шотландской границей, в Хаддерсфилде, в гостинице яблоку было негде упасть, но Дейн все равно ухитрился вселить туда всю их честную компанию. Оливия не переставала изумляться, как норманнский бог с полным карманом золотых монет может добиться чего угодно за каких-то три минуты.

Она чувствовала себя ужасно неловко, глядя, как фермеры, торговцы и наспех одетые женщины опрометью выбегали из своих комнат, освобождая место для лорда Гринли и его прислуги. Дейн, казалось, ничего другого и не ждал.