Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Донел недовольно нахмурился.

— Это против моих правил, — резко сказал он. — Я не могу подвергать людей опасности, с которой не решаюсь справиться сам.

— Ты справляешься со своими опасностями, — возразил Эллерт. — Но есть опасности для вождей и опасности для рядовых. Их нельзя менять местами. С этого времени, родич, твои полеты будут занятием для мирного времени.

Дорилис легким движением прикоснулась к руке Донела:

— Теперь, когда я стала женщиной, мне по-прежнему можно летать на планере?

— Разумеется, — ответил Донел. — Когда наступит мир, ты сможешь летать сколько душе угодно, но о таких вещах ты должна спрашивать отца и Маргали, чиа.

— Я твоя жена, — возразила она. — Только ты имеешь право приказывать мне!

Донел вздохнул, раздираемый противоречивыми чувствами:

— Тогда, чиа, я приказываю тебе слушаться Маргали и Ренату. Я не могу принимать решение в таких вопросах.

При упоминании имени Ренаты лицо Дорилис угрожающе омрачилось. «Когда-нибудь я буду должен ясно сказать ей, какие отношения у меня с Ренатой», — подумал Донел. Нежно положив руку на плечо сестре, он добавил:

— Чиа, когда мне было четырнадцать лет и я страдал от пороговой болезни так же, как ты сейчас, мне запретили летать больше чем на полгода. Когда болеешь, нельзя предугадать, в какое время может наступить дезориентация и головокружение. Поэтому я буду очень рад, если ты воздержишься от полетов до полного выздоровления.

— Я сделаю так, как ты скажешь, муж мой, — ответила она, подняв голову и глядя на него с таким обожанием, что Донел содрогнулся.

Когда она ушла, Деллерей с отчаянием посмотрел на Эллерта:

— Она больше не ребенок! Я не могу думать о ней как о ребенке, а ведь сейчас это моя единственная защита.

Ситуация мучительно напоминала Эллерту его собственный моральный конфликт с ришья, но имелось одно отличие. Ришья были стерильны и не могли вполне считаться людьми, поэтому все, что он делал с ней, касалось лишь его чувства собственного достоинства. Но Донел был вынужден играть роль бога в жизни настоящей женщины. Как можно что-либо советовать в такой ситуации? Эллерт сам выполнил супружеские обязанности в нарушение данной клятвы, хотя и по той же причине — потому, что этого захотела женщина.

— Возможно, будет лучше не думать о Дорилис как о ребенке, кузен, — сказал он. — После того, что она пережила, ее уже нельзя назвать маленькой девочкой. Думай о ней как о молодой женщине. Попытайся прийти с ней к какому-нибудь соглашению как с женщиной, достаточно взрослой, чтобы принимать самостоятельные решения. По крайней мере, попытайся сделать это, когда пройдет пороговая болезнь и можно будет не опасаться неожиданных вспышек с ее стороны.

— Ты совершенно прав. — Донел со вздохом огляделся по сторонам. — Но нам нужно идти вниз; отец должен узнать, что на дорогах началось движение. Пора высылать разведчиков.

Алдаран выслушал новости со свирепой улыбкой.

— Значит, началось, — произнес он, и Эллерт снова увидел перед собой старого ястреба, вскидывающего голову, расправляющего крылья, готового к последней схватке…

Когда армии пересекли Кадарин и продвинулись на север в глубь Хеллеров, Эллерт, наблюдавший за ними своим лараном, с упавшим сердцем осознал, что некоторые вооруженные отряды были высланы против него. Он видел воинов с эмблемой Хастуров из Элхалина, увенчанной короной, отличавшей их от Хастуров из Каркосы и замка Хастур.

День за днем они с Донелом поднимались на смотровую башню, ожидая увидеть врага под стенами замка.

«Реальны ли они или мой ларан снова морочит меня призраками будущего?»

— Они реальны, так как я тоже их вижу, — ответил Донел, прочитав его мысли. — Нужно сообщить отцу о воинах Хастура.

— Он так не хотел ввязываться в распри Нижних Земель, — с горечью сказал Эллерт. — Теперь, укрывая меня и мою жену, он приобрел нового врага. У Дамона-Рафаэля появились основания для союза со Скатфеллом.

«Теперь у меня в самом деле нет брата», — подумал он, когда они повернулись к лестнице, ведущей в нижние покои замка. Донел положил руку ему на плечо.

— У меня тоже, кузен, — сказал он.

Повинуясь внезапному порыву, оба одновременно вынули свои кинжалы. Эллерт улыбнулся и протянул свой кинжал Донелу рукоятью вперед, а затем убрал кинжал Донела в ножны, висевшие у него на поясе. Это был очень старый обет; он означал, что ни один из них при любых обстоятельствах не обнажит сталь против другого.

Донел вложил в ножны кинжал Эллерта. Они коротко обнялись и спустились во двор. Когда они вышли на плиты мостовой, один из слуг неожиданно указал вверх:

— Смотрите, летит! Что это?

— Всего лишь птица, — отозвался кто-то.

— Нет, это не птица! — послышался новый крик.

Эллерт запрокинул голову и увидел нечто, спускавшееся вниз медленными кругами. Ледяные пальцы страха сжали его душу.

«Это работа Дамона-Рафаэля — стрела, выпущенная мне в сердце, — подумал он, почти парализованный ужасом. — У Дамона-Рафаэля есть слепок с моего матрикса, с моей души. Он может нацелить на меня одно из смертоносных изобретений Корина, не опасаясь, что оно убьет кого-то еще».

В этот момент он ощутил, как мысли Кассандры сплелись с его собственными; затем в ясном небе ударила молния, раздался торжествующий крик, и подбитое существо, которое не было птицей, камнем упало вниз, разбрызгивая жидкий огонь. Слуги в ужасе разбежались по углам. Платье какой-то женщины загорелось, когда на него попала капля ужасного состава. Один из конюхов схватил ее и окунул в бак с водой для умывания, стоявший в дальнем конце двора. Она пронзительно закричала, но огонь зашипел и угас. Приблизившись, Эллерт взглянул на подбитую птицу, все еще корчившуюся в агонии, охваченную языками пламени.

— Принесите воды и потушите огонь, — распорядился он.

На механическую птицу вылили несколько ведер воды. Глядя на копошащиеся останки, Эллерт испытывал отвращение, граничившее с тошнотой. Женщина, которую окунули в бак с водой, выбралась оттуда с помощью конюхов. Она рыдала, вода лилась с нее ручьями.

— Тебе еще повезло, — обратился к ней Донел. — На тебя попала капля клингфайра. Она могла бы прожечь платье, кожу и плоть и добралась бы до костей, прежде чем ты бы сообразила, что происходит.

Эллерт растоптал омерзительное существо, сделанное из металлической проволоки, маленьких колесиков и псевдоплоти, но отдельные части механизма еще продолжали шевелиться.

— Заберите это и выбросите на помойку, — приказал он одному из грумов. — Не прикасайтесь к нему голыми руками и закопайте поглубже.

Один из подошедших стражников покачал головой:

— Великие боги, значит, вот с какими созданиями нам придется столкнуться в этой войне? Чье дьявольское измышление наслало на нас эту тварь?

— Это лорд Элхалин, который собирается стать королем, — с каменным лицом ответил Донел. — Если бы не сноровка и талант моей сестры, мой друг и брат сейчас умирал бы здесь, охваченный пламенем.

Почувствовав приближение Дорилис, он резко обернулся. Кассандра, поспевавшая за девушкой, шла медленнее, но так быстро, как позволяла ее хромота.

Дорилис подбежала к Донелу и заключила его в объятия.

— Я почувствовала, как оно парит над нами! — воскликнула она. — А потом я сбила его! Оно не поразило тебя или Эллерта. Я спасла вас! Я спасла вас обоих!

— Совершенно верно, — ответил Донел, обнимая девушку. — И мы благодарны тебе, моя милая. Ты в самом деле заслужила прозвище, которое дал тебе Кейрил на пожарной станции: Королева бурь!

Дорилис прильнула к нему. Ее лицо осветилось такой радостью, что Эллерт неожиданно испугался. Ему показалось, что молнии играют повсюду над замком Алдаран, хотя небо снова полностью очистилось.

Кассандра подошла к мужу и обняла его. Эллерт ощутил ее страх как свой собственный и вспомнил, что ей знакома боль от ожога клингфайром.

78
{"b":"4951","o":1}