– А что случилось с Эммой? Где она? – в голосе слышалось разочарование.

– Дэвид, мне очень жаль, но Эмма отклонила наше приглашение. Будь уверен, я пытался уговорить ее пойти с нами, но она, как всегда, заупрямилась. Сказала, что должна закончить какое-то чертово детское платьице для одной дамы из Тауэрса, и все тут. Но она сказала, что будет рада увидеть тебя позже за ужином у Лауры. Так что не расстраивайся, дружище. Через несколько часов мы вернемся домой, а она к тому времени закончит свои дела.

Он повернулся к Лауре.

– Ну, а мы что будем делать? Чем бы ты хотела заняться, моя дорогая?

– Если Дэвид не против, давайте прогуляемся, – нежно проворковала Лаура.

– Я согласен, – ответил Дэвид, и они втроем побрели прочь от эстрады, провожаемые торжественными звуками известной патриотической песни, прославляющей Британскую империю. Дэвид внимательно разглядывал Лауру. Она выглядела потрясающе в простом платье из дешевого светло-желтого муслина, украшенного букетиком из маргариток. Легкая полупрозрачная материя окутывала ее тело будто облачко тумана, подсвеченное солнцем, и подчеркивала гибкость ее тонкого стана и грациозность движений. Соломенная шляпа с широкими полями, отделанная разноцветными розами, затеняла ее лицо, обрамленное золотистыми волосами. Большие, казавшиеся прозрачными глаза делали ее неотразимой. Весь ее облик был каким-то воздушным.

– Вы сегодня великолепно выглядите, – галантно сказал Дэвид. – Вам так идет это платье, дорогая.

– Спасибо, Дэвид, – сказала она, – Это Эмма мне его сшила. Она украсила и эту старую шляпу, которая теперь стала, как новая. Наша Эмма – просто талант, вы согласны?

Дэвид кивнул, а Блэки буркнул в ответ:

– Да, как бы этот талант не свел ее в могилу раньше времени.

– Блэки, что за чудовищные вещи ты говоришь! – воскликнула Лаура. Она мельком взглянула на Дэвида. Тот промолчал, но Лаура заметила, что он с расстроенным видом кусает губы. Она благоразумно воздержалась от дальнейших разговоров на эту тему, но холодно посмотрела на Блэки, который был явно смущен.

Они не торопясь шли по парку. Блэки с Лаурой непринужденно переговаривались о разных пустяках, а обычно общительный Дэвид шел молча с замкнутым видом. Неожиданно они очутились на самой вершине холма, круто обрывающегося к реке Эр. По склону к реке вела лестница. Лаура пожаловалась на жару, и они присели на скамейке в тени плакучей ивы. Дэвид угрюмо смотрел на противоположный берег реки, непроизвольно задержав взгляд на величественных руинах монастыря цистерцианцев Керкслолла. Дальше до самого горизонта простирался мирный пейзаж. Позади монастыря располагался Хорсфортский лес, а за ним виднелась деревушка Роудон. Дэвид вздохнул, достал из кармана пачку сигарет и протянул ее Блэки. Тот поблагодарил и взял сигарету. Дэвид не смог дольше терпеть и, повернувшись к Блэки, спросил:

– Все-таки я не могу понять, что заставляет Эмму так тяжело работать.

– Просто ненависть, – машинально ответил Блэки и тут же пожалел, что произнес это. Он смущенно отвернулся, а Лаура открыла рот от изумления и прикрыла его рукой.

– Ты абсолютно не прав! – сказала она.

Дэвид был не меньше Лауры удивлен заявлением Блэки.

– Ненависть!? – резко сказал он. – Вот уж это не применимо к Эмме – такой милой и доброжелательной. Кого она может ненавидеть?

Блэки молчал, ругая себя последними словами. Болтливый несдержанный дурак! Он подозревал, что объектом Эмминой ненависти были Фарли, но не собирался делиться этой ее тайной ни с Лаурой, ни с Дэвидом.

– Ну давай, отвечай, – наседал на него Дэвид. – Нечего тебе сидеть с таким загадочным видом.

– Я не знаю точно, Дэвид. Наверное, мне не следовало говорить столь категорично, но ты же знаешь ирландцев – все мы такие болтуны. В любом случае я не имел в виду никого конкретно. – Потом сделал паузу, лицо его приняло совершенно невинное выражение. – Мне кажется, что она просто ненавидит обстоятельства своей жизни, – предположил он, стараясь исправить допущенную оплошность. – А прежде всего – свою бедность, эту ужасную нужду.

Дэвид скептически посмотрел на Блэки и сказал угрюмо:

– Я знаю, что Эмме нужны деньги. И мы с тобой нуждаемся в них. Но мы же не жертвуем здоровьем, чтобы копить их, забывая все остальное на свете.

Блэки подался к нему, сверкнув своими черными глазами.

– Да, это так, парень, но здесь есть разница. Мне кажется, что ты стремишься заработать на лучшую жизнь. Это естественно, почему бы и нет? Ты хочешь завести красивый дом, удобный экипаж, элегантную одежду, много других приятных вещей. К этому же стремлюсь и я. И еще мы хотим немного уверенности в завтрашнем дне, правда?

Дэвид кивнул в знак согласия. Действительно, Блэки сейчас сказал истинную правду.

– Но ты сказал, что Эмме нужны деньги совсем по другой причине. Зачем же они ей тогда?

Блэки многозначительно улыбнулся.

– Они нужны ей как оружие.

– Оружие? Против кого? – требовательно спросила Лаура.

Блэки нежно пожал ей руку.

– Не волнуйся, Лаура, ты просто не так меня поняла.

Он уже сам был не рад, что позволил втянуть себя в эту дискуссию, и не испытывал желания ее продолжать, но они загнали его в угол. Две пары вопрошающих глаз в упор смотрели на него, и он обязан был как можно убедительнее объяснить свои слова. Он откашлялся.

– Я имел в виду, что Эмма считает деньги своим оружием…

– Против кого? Ты так и не ответил Лауре, – нетерпеливо перебил его Дэвид.

Блэки пожал плечами.

– Ни против кого-то конкретно, Дэвид. Может быть, против всего света. Да, я думаю, что она рассчитывает использовать свои деньги, когда они у нее заведутся, против всех, точнее, против любого, кто захочет навредить ей. Видишь ли, Эмме нужны деньги, чтобы защитить себя и Эдвину. Она хочет возвести из них крепость для себя и ребенка, которую никто и ничто не сможет разрушить. Вот, что я имел ввиду, парень.

Дэвид не только не поверил ему, но, похоже, был шокирован его словами.

– Ты нарисовал довольно странную картину. Все это совсем не похоже на Эмму, какой я ее знаю.

– Да, дружище, я знаю ее намного больше твоего, и мне кажется, я понимаю, что движет ее поступками. – Он вспомнил ту непреклонность в глазах Эммы, когда он в самый первый раз встретил ее на вересковой пустоши. – Я точно знаю, что она не даст себе роздыха до тех пор, пока не обзаведется тем самым магазином. А потом будут другие магазины, и еще, и еще. Эмма поставила себе цель – стать очень богатой женщиной и в один прекрасный день добьется своего, будьте уверены. У тебя есть какие-нибудь другие соображения на этот счет, Дэвид?

– Но какой ценой? – спросил тот. – Посмотри на нее. Она так исхудала, что просто превратилась в тростинку. Она совершенно измотана, черные круги в последние дни не проходят у нее под глазами. – Он посмотрел на Лауру.

– Разве я не прав? Вы же живете с ней вместе, скажите.

Лаура подтвердила, что отчасти Дэвид прав.

– Но справедливости ради я должна заметить, что Эмма правильно питается и не перестает следить за собой.

– Если не считать того, что она совсем не спит.

– О нет, Дэвид, – вступилась Лаура за свою подругу, – она спит по меньшей мере по пять часов в сутки. Такое впечатление, что ей требуется меньше времени для отдыха, чем большинству нормальных людей. Хотя, по правде говоря, я, конечно, тоже тревожусь за нее.

Лаура легонько дотронулась до руки Блэки.

– Может быть, тебе следует еще раз поговорить с ней? Попроси ее не так надрываться.

– Ты ее плохо знаешь, Лаура, если думаешь, что мои уговоры дадут хоть какой-то результат. Да она просто не станет меня слушать, – печально сказал Блэки.

– По-твоему, мы просто должны стоять рядом и спокойно смотреть, как она загоняет себя! – горячо воскликнул Дэвид.

Блэки не смог удержаться от смеха.

– Не дай бог тебя услышит Эмма! Она ни за что не согласится с тем, что тяжелый труд может убить человека. Вот безделье – да, оно способно на это. Вспомни, что она заявила тебе насчет умеренности, Дэвид. Да, она уникум, наша Эмма! – Он покачал головой, глаза его продолжали улыбаться.