Литмир - Электронная Библиотека

Ткачу, сплетающему полотно жизни, понравился один узор, он приблизился к нему, дыхание коснулось сплетённых нитей и те ожили и заиграли всевозможными оттенками. Ткач обрадовался открытию и доверил ожившему узору вплетать собственные нити. Только предупредил: не переусердствуй – тебе видна одна нить (та, что перед глазами), а мне представляется вся картина и замысел её.

Вдохновлённый подмастерье увлёкся и возомнил себя всесильным гением, способным ткать полотно мира. Забывая обо всём, он словно одержимый орудовал челноком и тянул нитью и когда ему пытались подсказать, помочь, он отмахивался: я теперь и сам великий мастер!

– Ты прозрел?

– Погляди, какая оптика у меня! И новый усовершенствованный челнок!

– Так ты прозрел?

– Еще немного и я овладею тайной атома и больше того! Видишь, какие инструменты у меня сегодня!

– Так ты прозрел?

– Что ты заладил одно и то же. Ключ на старт! Скоро я познаю все законы мироздания!

– Ты прозрел?

– «Наш корреспондент сообщает из Церна: «Сегодня запущен самый большой в мире коллайдер…«» «Новости дня: «Ракетоноситель «Протон» вывел на орбиту…»»

– Ты прозрел?

– Нечего меня поучать – взрослый уже: и паспорт в кармане, и докторская. Меня уважают и ценят. Мои труды признаны во всём мире – они фундаментальны. А ты всё: «прозрел, да прозрел».

– Ты слеп. Ты безнадёжно слеп…

– Нет, я вижу! Мои спектрометры и телескопы заглядывают в самые отдалённые миры, – голос понизился и доверительным шёпотом поведал, – ты знаешь о тёмной материи?.. То-то же! Она вокруг! И скоро, очень скоро я зачерпну её горстью. Вот этими самыми ладонями. Гляди!

– Когда-то, совсем недавно, за пределами памяти, ты совсем не задумывался об этом – и самые «тёмные материи» были прозрачны для тебя как родниковая вода. Ты пил и утолял жажду. Теперь напоминаешь пустыню: песка много, а жизнь – редкий дар, чуть ослабеют корни, и суховей понесёт по барханам. Ты помнишь своё детство?

– Кто же его помнит.

– Зачем же бахвалятся всесильностью, когда и собственная память напоминает обрубок, вытесанный из глыбы, и собственное Я помрачнее самой тёмной материи. Детство подобно сказке, несбыточной мечте, что кажется достижимой, но каждый раз слышишь: а ведь было?.. Ты страшишься заглянуть в неё и при этом готов строишь исполинские пирамиды, и разгоняешь частицы в коллайдере, бесконечно наблюдаешь далёкие звёзды, опьянённый новой идеей ты бросаешься в самую гущу событий, ты на острие революций и впереди поющих строителей, мокрый, голодный ты строишь города будущего, ты готов словно одержимый писать том за томом и бесконечно проникать за тайну написанного, готов на самые безрассудные и храбрые поступки, но только бы не видеть устрашающей тьмы в самом себе. Перед ней одной ты пасуешь. Как бегут прочь от беспричинного ужаса, так и ты убегаешь от самого себя. Прочь, лишь бы не видеть и не слышать. И знаешь почему? Любое внешнее свершение – шаг, физиология. Методов обмана физиологии, искушений превеликое множество. Природе ничего не стоит приготовить самой себе дурман и накачать им кровь. Обманывайся и плутай! А вот путь к человеку лежит через преодоление своего эгоистического Я, сквозь ту самую пугающую тьму, от которой шарахается расчётливый разум. Тут никакие эликсиры и дурманы не помогут. У тебя есть зрение? – естественно! Но прозрел ли ты? То, что яснее ясного для младенца, для тебя закрытая книга – любовь. Да, ты можешь раскрыть эту книгу, листать и читать, конспектировать и защищать диссертации, одно тебе будет всегда не доступно, то чем младенец просто дышит – дышит любовью. Гордыня взрослого не позволяет признать: нить жизни, которой ты пытаешься вышить собственный узор, создана не тобой, а дар. Самый щедрый дар. Детям это понятно без слов, вот почему они расстаются с ним не ропща, легко… И обретают вновь. А ты боишься потерять, дёргаешь, сплетаешь в тугие узлы и петли… Довольно. В нагромождении слов критики увидят словоблудие, и будут правы. Они не прозрели и готовы рыться в поисках красивых словосочетаний всю свою жизнь…

* * *

– Приговор приведён в исполнение…

– Дёргается, як курица безголовая.

– Сам ты курица.

– А нехай было против всех идти.

– А все куда шагали?

– Куды?

– Точно курица: куды, куды.

– И шо ты цепляешь меня. Так куды?

– Тебе завтра на этой войне башку отстрелят. Куды?

– А тебе нет?

– И мне отстрелят, вот «куды» мы с тобой шагаем. А он против пошёл. Ясно тебе! А… ты целился?

– А-то ж.

– Меня Бог помиловал.

– Вот зараза яка.

Воздух ещё будто дрожал, словно хотел навсегда сохранить память об этом залпе. Ради чего ваше ткачество, хвалёная сталь, прецизионная точность стволов, когда даже воздух задрожал от возмущения и несправедливости: кому дар творчества?! Этим?..

* * *

Не настрадался?.. Живого места не оставили, и глумились, и терзали. Мало?..

Это верно, почти вся твоя жизнь обман, и вспомнить нечего и стыдно. Человеческого мало – одна биология… Для сына, сам понимаешь, в той биологии наследие небогатое…

Нет-нет, я же не нотариус и речь не о наследстве… Наследство, если уж быть до конца откровенным, – ярмо. Надевается оно с радостью, носится тяжело и вынужденно, и прирастает к плоти. Рода, говоришь? Ты видел, как пересыхают реки и потом снова начинают журчать, так вот, те же это реки или нет? Когда ответишь на этот вопрос, прежнее иссякнет…

Вернуться?.. Возможно, конечно возможно. Для меня ты не умер – ты жив. Жив ты или мёртв, не в морге определяется – это категория, скорее духовная, чем материальная. Возвращайся.

Глава третья. Детство

* * *

У кого не спроси, тут же, не раздумывая, ответят: дети, ни о чём ни думают. Их сознание в младенческом состоянии.

А вы помните своё младенчество? Сам миг рождения. То таинство перехода из небытия бессмертия в жизнь на планете Земля?

– А кто о нём помнит? Что за глупые вопросы!

Однако рассуждаете и так самоуверенно. Точно так же какая-нибудь светлая голова поставит опыт в лаборатории, потом бежит с ретортой по коридорам, тычет ею в доказательство и кричит, что он открыл очередной всемирный закон. Всемирный! В лаборатории?.. Самоуверенность достигшего половой зрелости: у младенца нет опыта, все его чувства в зачаточном состоянии. Вот оно надутое самомнение реторты, возводящее свое частное мнение (и к тому же искусственно подогнанное под определённый удобный результат) в абсолют. И представьте себе, реторте верят – видят.

Утверждаю, дети смотрят на нас глазами Бога. Не лукавьте, не сюсюкайте с ними и, тем более, не самоутверждайтесь в своём превосходстве. Любая ваша философия – осколок зеркала. Дети в него не заглядывают – им ещё нечем обольщаться. И если их можно сравнивать с зеркалом (опять же весьма осторожно и условно), то только с тем, куда заглядывает Бог.

* * *

Странные ощущения. Так, наверное, ощущает себя океан, неожиданно помещённый в трёхлитровую стеклянную банку. (Что за чудовищная фантазия, – возмутится сноб в очках имеющим научное звание, который сам, при этом, убеждён, что Вселенная возникла в результате некоего сверхвзрыва, из некой сверхплотной изначальной точки… и т. д. и т.п.).

Непривычно: быть безбрежным океаном и решиться, пусть даже временно, побывать в крохотном тельце. Кстати о привычках – и к ним нужно привыкать. А это кто? Ой, какие они смешные. Склонились надо мной, агукают, улюлюкают. Забавные. Совсем недавно подобные лица, скрытые за марлевыми повязками, очень доходчиво втолковывали мне жёсткие законы выживания на этой планете: забудь то, кем ты был – тут всё жёстко и по-настоящему – с биркой на запястье, со шлепком по попе. Тут важна не сама жизнь как таковая, а её количество и качество. Сколько весит? Три с половиной. Так и запишем. Тело? Чистое… Вот и взвесили. С прибытием на Землю.

15
{"b":"486845","o":1}