Это странное существо водило рукой по своей мягкой коже.

— Я нашла местечко...

Она сделала попытку навязать себя мне еще раз, потом прыгнула обратно в машину, которая начала медленно отъезжать. Из-под полуприкрытой дверцы на дорогу посыпались пауки. Я принялся счищать несуществующую паутину со своего лица и волос, и мне пришлось принять душ, чтобы окончательно смыть ощущение, будто по мне ползут многоногие твари.

В начале десятого меня разбудил стук в дверь. Инстинктивно я потянулся за пистолетом, которого у меня больше не было. Я обернул полотенце вокруг талии, затем осторожно подкрался к двери и глянул в замочную скважину.

Нечто выше двух метров в изумительно подогнанном костюме и преисполненное республиканской гордости геев обрисовалось в вырезе замочной скважины.

— Я видел, что ты подглядываешь, — сказал Луис вместо приветствия, когда я открыл дверь. — Черт, ты что никогда не ходишь в кино? Парень стучит в дверь, герой с голой задницей выглядывает, и парень разряжает обойму голозадому в глаз.

Он был в черном льняном костюме, дополненном белой рубашкой без воротника. Аромат дорогого одеколона проследовал вслед за ним в комнату.

— От тебя несет за версту, как от французской проститутки, — сказал я ему.

— Даже если я французская шлюха, ты не можешь мне этого запретить. Кстати, мог бы кинуть на личико немного «штукатурки», раз уж пригласил меня к себе в номер.

Я остановился, увидел себя в зеркале на двери и отвел взгляд. Он был прав, я сам бы сошел за привидение: мертвенно-бледен, под глазами темные круги, губы потрескались и обветрились. К тому же этот невыносимый металлический привкус во рту.

— Я что-то подцепил.

— Вот дерьмо! Какого хрена ты там подцепил? Чуму? Краше в гроб кладут, полюбуйся на себя.

— Да что с тобой? Решил помолиться за упокой моей души?

Он поднял руки, отступая:

— Эй, ты вообще-то рад, что я приехал? Как мило, что ты так высоко ценишь меня.

Пришлось извиняться.

— Ты зарегистрировался?

— Угу, там какой-то мудак — извини, но он все-таки мудак — пытался сунуть мне свои чемоданы в дверях.

— И что ты сделал?

— Взял их, поставил в кабину лифта, дал мужику пятьдесят долларов и велел ему передать их на благотворительность.

— Класс!

— Мне тоже приятно так думать.

Я оставил его смотреть телевизор, а сам пошел принять душ и одеться. Потом мы направились в кафе «Диана» на Митинг-стрит выпить кофе и перекусить. Я съел половину сэндвича и отложил его в сторону.

— Надо поесть. Что, фигово тебе?

Я покачал головой:

— Уже все прошло.

— Когда все пройдет, ты умрешь. Итак, что там у нас на повестке дня?

— Как обычно: мертвецы, тайны, опять мертвецы.

— Кого мы потеряли?

— Мальчишку. Семью, которая его укрывала. Может быть, Эллиота Нортона.

— Черт, все это звучит так, как будто у нас никого не осталось. Тому, кто нанимает тебя, лучше сразу оговорить выплату гонорара в своем завещании.

Я посвятил его во все, что произошло за последнее время, не упомянув только о черном «кадиллаке». Не было нужды обременять его еще и этим.

— Итак, что ты собираешься делать?

— Сунуть палку в осиное гнездо и разозлить некоторых ос. У Ларузов сегодня вечеринка. Я думаю, мы можем воспользоваться их гостеприимством.

— Мы получили приглашение?

— Отсутствие оного нас когда-нибудь останавливало?

— Нет, но иногда мне хочется быть приглашенным — ты знаешь, о чем я говорю, — вместо того, чтобы вламываться куда-то, подвергаться угрозам, беспокоить милых белых людей, пугая их большим черным дядькой.

Луис помолчал. Казалось, он задумался о том, что только что сказал, затем его лицо прояснилось.

— Звучит здорово, не так ли? — сказал я.

— Действительно хорошо, — согласился он.

Большую часть пути в направлении плантаций Ларузов мы проделали в разных машинах. Луис припарковал свою в полумиле от ворот, перед тем как присоединиться ко мне. Я спросил его об Эйнджеле.

— У него какое-то дело.

— Что-то, о чем мне следует знать?

Он какое-то время смотрел на меня, взвешивая возможные варианты ответа.

— Не знаю. Возможно, не сейчас.

— Угу. Я смотрю, ты сам создаешь новости.

Луис пару секунд молчал.

— Эйнджел рассказал тебе что-то?

— Он всего лишь назвал город. Вы ждали очень долго, чтобы расплатиться по этому счету?

Он пожал плечами.

— Они заслуживали того, чтобы быть убитыми, но не того, что пришлось ехать за этим так далеко.

— И, поскольку ты занят здесь...

— Полагаю, что мне следует на этом остановиться, — закончил он. — Разрешите идти, шеф?

Я не стал продолжать расспросы.

У входа в поместье Ларузов высокий человек в форме помахал нам, чтобы мы остановились.

— Могу я взглянуть на ваше приглашение, джентльмены.

— Мы не получили его, — сказал я, — но я совершенно уверен, что кое-кто ждет нас.

— Ваши имена?

— Паркер. Чарли Паркер.

— Вдвоем, — беспомощно добавил Луис.

Охранник сказал что-то в свой переговорник, отойдя от нас так, чтобы не было слышно. Мы ждали, две или три машины выстроились в очередь за нами, пока охранник закончил разговор.

— Вы можете проезжать. Мистер Киттим встретит вас на парковке.

— Вот сюрприз так сюрприз! — воскликнул Луис. — Поэтому-то я и работаю детективом.

Меня вдруг поразило, что, невзирая на все мои опасения по поводу последствий «несчастного случая» в Каине, я почувствовал себя лучше с тех пор, как появился Луис. Оно и понятно: благодаря ему теперь у меня опять был пистолет, и я был совершенно уверен, что у Луиса в запасе есть еще хотя бы один ствол для себя самого.

Мы проехали полмили по аллее из дубов, пальметт и пальм, большинство из которых заросло испанским мхом. Цикады стрекотали в кронах деревьев, а капли дождя, начавшегося утром и теперь почти закончившегося, стучали по крыше и дороге, пока мы не выехали из тени деревьев на открытую лужайку. Другой охранник в белых перчатках и форме показал нам, где нужно оставить машину, — под одним из брезентовых тентов, натянутых, чтобы защитить автомобили от палящего солнца. Края брезента высоко вздымались от потоков воздуха, выдуваемых большими промышленными кондиционерами, расположенными на лужайке. По трем сторонам квадрата были расставлены длинные столы, накрытые хрустящими крахмальными скатертями. На них громоздилось огромное количество всевозможной еды; проворные официанты в свежайших белоснежных рубашках и черных брюках описывали круги вокруг столов, с нетерпением поджидая гостей. Остальные двигались в толпе, которая постепенно собиралась на лужайке, разнося шампанское и коктейли. Мы с Луисом переглянулись. Помимо слуг он был единственным цветным из всех присутствующих. И он был единственным гостем, одетым в черное.