Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Джон Коннолли

Белая дорога

Пролог

Они собираются.

Едут на своих грузовиках и лимузинах, над которыми вьются струйки синеватого дыма, хорошо видимые в чистом небе. Едут с женами и детьми, с родными и любимыми, болтают о сельском хозяйстве и будущих поездках, о церковных колоколах и воскресных школах, о свадебных платьях и именах еще не родившихся детях, о том, кто сказал то и кто сказал это, о делах малых и великих. Жизнь их городка не отличается от жизни тысяч таких же захолустных городков.

Они берут с собой еду и напитки, и запахи жареной курицы, свежеиспеченных пирогов заставляют их рты наполниться слюной. От них пахнет пивом, а под ногтями скопилась грязь, но на них надеты глаженые рубашки и модные платья; некоторые причесаны, некоторые нет. Они едут с радостью в сердце и местью на уме, и возбуждение свернулось змеей в их пупках.

Они едут посмотреть на горящего человека.

* * *

Двое остановились у заправки Цеберта Якена, «самой дружелюбной маленькой заправки на Юге», недалеко от берегов реки Огичи по дороге в Каину. В 1968 Цеберт сам нарисовал эту вывеску, взяв самые яркие краски — красную и желтую. Каждый год в первый день апреля он забирался на плоскую крышу и обновлял вывеску, так что солнце не успевало заставить потускнеть слова гостеприимства. Вывеска отбрасывала тень на чистую площадку, на клумбы с цветами и на ведра с водой, стоящие здесь, чтобы водители могли очистить ветровые стекла от разбившихся о них жуков. За бензоколонкой простирались невозделанные поля, и мерцающий воздух, согретый сентябрьским солнцем, создавал иллюзию, что травы колышутся в безветрии. Разноцветные бабочки, кружащиеся в беспорядке опадающих листьев, были похожи на паруса кораблей, застигнутых стихией врасплох.

Сидя на табуретке у окна, Цеберт высматривал проезжающие машины, и, если видел номера других штатов, мысленно готовился произнести слова теплого южного гостеприимства или продать немного кофе и соленых орешков, а может, и карты туристических маршрутов, сверкающие на солнце яркими обложками, словно предупреждая о собственной бесполезности.

Цеберт одевался просто: синий комбинезон с именем, вышитым на левой стороне груди, и кепка с рекламой кормов для животных, которая придавала ему задумчивый вид. У него были светлые волосы и длинные усы. Последние экстравагантно завивались над верхней губой, а их концы почти соприкасались под подбородком. За глаза говорили, что из-за них Цеберт выглядит так, будто ему на нос только что приземлилась птица. Его семья жила в этих местах на протяжении многих поколений, и Цеберт тоже не собирался никуда уезжать. Он размещал объявления о распродажах домашней выпечки и пикниках у себя на заправке и давал деньги на всякое благое дело. И, если иногда, чтобы продать побольше бензина и шоколадок, он прибегал к образу дедушки Уолтона, так в этом нет ничего дурного.

Над прилавком, за которым Цеберт сидел семь дней в неделю, разделяя обязанности с женой и сыном, висела доска объявлений с надписью: «Смотрите, кто заехал!». К ней были прикреплены сотни визитных карточек. Еще больше их было на стенах и оконных рамах, а также на двери в маленький офис Цеберта. Тысячи всяких Эйбов Нормальных и Бобов Средних, продающих картриджи для копировальных аппаратов или средства для ухода за волосами, вручали свои визитки старине Цеберту, чтобы оставить память о своем визите на «самую дружелюбную заправку на Юге». Он никому не отказывал, так что карточки скапливались у него с поразительной скоростью. По правде говоря, некоторые из них затерялись за холодильниками или еще бог знает где, но, тем не менее, если бы большая часть Эйбов и Бобов вернулась сюда снова в будущем, каждый с маленькими Эйбом и Бобом за спиной, они бы наверняка нашли свои карточки под сотнями других как своего рода реликты прошлой жизни и напоминание о том, кем они были.

Но те двое, что заплатили за полный бак и залили воду в дымящийся мотор своего разваливающегося «тауруса» около пяти пополудни, были не похожи на людей, оставляющих визитки. Цеберт понял это сразу, почувствовав, как захватило дух, когда они посмотрели на него. В их манере держать себя наравне с плохо скрываемой угрозой была какая-то потенциальная смертоносность, присущая заряженному пистолету или опасной бритве. Цеберт едва различимо кивнул им, когда эти двое вошли, и, понятное дело, не стал спрашивать у них никаких визиток. Эти люди не хотели, чтобы их помнили, и, будь вы столь же сообразительны, как многоопытный Якен, и вы приложили бы все усилия, чтобы забыть о них, как только они заплатят за бензин (наличными, конечно же) и пыль из-под колес их колымаги развеется.

Потому что потом, если вы захотите что-то вспомнить, предположим, когда придут полицейские и станут задавать вопросы, да еще дадите их описание, они могут об этом узнать и тоже вспомнить о вас. И, когда в следующий раз кто-нибудь из старых знакомых заедет к старине Цеберту, в руках у него будет пара гвоздик, а старина Цеберт уже не сможет с ним потрепаться о том о сем. Как говорится, в его доме будет играть музыка, но он ее не услышит.

Цеберт взял с них деньги и смотрел, как невысокий белый парень, только что заливший воду в радиатор, прогуливается вдоль полок с дешевыми компакт-дисками и книгами в мягких обложках. Второй, высоченный чернокожий тип в черной рубашке и фирменых джинсах, озабоченно оглядывал потолок и полки за кассой. Убедившись в отсутствии видеокамер, он достал бумажник и одетой в перчатку рукой достал из него две десятки, чтобы расплатиться за бензин и две банки содовой, а потом спокойно подождал, пока Цеберт выдаст ему сдачу. Их машина одиноко стояла у колонки. И номера и машина были перепачканы в грязи, так что Цеберт не мог различить ничего, кроме марки, цвета и виднеющейся на боку Мисс Либерти.

— Может, вам нужна карта? — спросил он с надеждой. — Или туристический справочник?

— Нет, спасибо, — ответил чернокожий.

Цеберт застыл на месте. Почему-то руки его стали трястись. Он понял, что заводит именно тот бессмысленный разговор, какого старался избежать. Он как бы со стороны смотрел, как старый дурак с длинными усами прокладывает себе дорогу в могилу своим языком.

1
{"b":"48200","o":1}