Это был второй сюрприз. Фохт ожидал услышать в ответ презрительный смех, но Ульрик только пожал плечами.

– Боюсь, это невозможно, – спокойно ответил ильХан. – Вы же знаете, Анастасиус, что подобные вещи решаются не мной. Даже если я соглашусь, Большой Совет аннулирует мое решение и снимет с меня титул ильХана. Нет, из Внутренней Сферы мы не уйдем.

Фохт выслушал ответ.

– Именно этого я и ожидал. Тогда обещайте мне, – Фохт провел красную пульсирующую линию параллельно полу, отсекая Терру, – что вы никогда не переступите эту черту. Пусть Токкайдо останется последней планетой на пути кланов. Я прошу вас гарантировать мне, что вы даже не попытаетесь приблизиться к Терре.

Ульрик сложил ладони и поднес их к подбородку.

– Вы говорите «никогда»? Это очень долгий срок, Анастасиус. Не только мне, но и другим ильХанам едва ли удастся заставить наших потомков уважать подобные договоренности. Как вы думаете, Анастасиус? Я могу лишь гарантировать временное перемирие, и линия его пройдет по Токкайдо. Что еще? Ну, гарантирую мир в течение года после выборов нового ильХана. Военный регент покачал головой.

– Поразительная щедрость, – не смог сдержать он саркастического замечания. – Подумать только, целый год.

– Этого времени вам хватило, чтобы вооружить и обучить целую армию, – невозмутимо ответил Ульрик. – Представляю, какие сюрпризы вы преподнесли бы нам, будь у вас в запасе еще год.

– А представьте, каких высот мы достигнем за сто лет, – парировал Фохт.

– Что? Сто лет? – переспросил Ульрик и усмехнулся. – Большой Совет никогда не пойдет на это. Максимум пять лет.

– Ульрик, они пролетят как одно мгновение. Что такое пять лет? Ровным счетом ничего. Вы опасаетесь, что мы воспитаем новых военачальников? Ерунда, предел активной жизни – шестьдесят лет. Ни один военачальник не держится дольше. Дай нам шестьдесят лет, Ульрик.

ИльХан не смог сдержать язвительную улыбку.

– Шестьдесят лет, говоришь? Да как тебе не стыдно. По сравнению с вами, долгожителями, мы просто мошки-однодневки. Шестьдесят лет – это двенадцать поколений наших воинов. К тому времени, когда начнется новая война, меня успеют забыть. Нет, на такой срок я не могу согласиться. Десять лет максимум.

– Что для нас, черепах, десять лет? Разве этого срока хватит, чтобы вырастить новое поколение воинов? Что вы! Нам для этого требуется лет тридцать. Ну хорошо, если вас не устраивает цифра шестьдесят, согласен, пусть будет тридцать. Этого времени ветеранам хватит, чтобы в будущей битве выставить новое поколение хорошо обученных воинов.

Ульрик помолчал, давая понять, что торг начинает надоедать ему.

– Боюсь, мой друг, что и этот срок несуразный. Пятнадцать лет – это самое большее, на что я могу согласиться. Все, другого вы от меня не услышите. Пятнадцать лет. Да и посудите сами, сколько лет я еще буду ильХаном? Если вы не убьете меня на Токкайдо, именно лет пятнадцать, не больше. А кто знает, что решит следующий ильХан? Вы уверены, что он станет выполнять условия перемирия? Лично я – нет.

Фохт поправил черную повязку на глазу. «Ну что, припер я тебя к стенке, да?» – самодовольно подумал он.

– Хорошо, – ответил он. – Я согласен, пусть будет пятнадцать лет. В конце концов, просто невежливо напирать на вас после того, как вы уступили мне право выбора места битвы.

– Вот именно, – согласно кивнул Ульрик. Вождь Клана Волка повернулся к окну и снова принялся рассматривать данные о войсках Ком-Стара. – И когда бы вы хотели сразиться? – спросил он, не отрываясь от карты Токкайдо.

– В начале мая. Ульрик кивнул.

– Нормально, времени на подготовку вполне хватит. Информацию о войсках, которые будут атаковать планету, я пришлю вам позже, согласны?

Фохт развел руками так, что ладони его прошли через окно и оказались с противоположной стороны.

– Условия услышаны и приняты, ильХан. Традиционная, принятая у кланов формула, прозвучав из уст регента Ком-Стара, вызвала у Ульрика улыбку.

– Общаясь с кланами, вы многому у нас научились. Думаете, этого будет достаточно?

– Вопрос очень интересный. – Фохт наклонил голову. – А ответ на него находится на Токкайдо.