Фаун подумала о том, что Даг не позволит своему эскадрону задерживаться в дороге.

Она так немного могла для него сделать... Носки, стрелы, укладка сумок... Все это казалось таким незначительным – ведь Даг прекрасно справлялся сам многие годы до того, как появилась она и нарушила привычное течение его жизни. Она могла бы принести пользу, если бы уложила его в постель и силой там удерживала: было ясно, что тело Дага нуждается в отдыхе, но так же не приходилось сомневаться в том, что взбудораженный разум не позволит ему уснуть. Фаун подняла руки и стала с нежностью расстегивать его рубашку. Ее внимание привлекли блеснувшие при движении золотые бусины на свадебном браслете. «Ему нужно думать о предстоящем деле, а не обо мне». Но у них оставалось так мало времени...

– Даг...

– М-м?.. – Пальцы Дага ласково перебирали кудри Фаун, гладя шелковистые пряди.

– Ты можешь чувствовать меня благодаря свадебному браслету, верно? И все другие женатые Стражи Озера – Мари, Каттагус и остальные – они тоже чувствуют друг друга?

Даг кивнул. Фаун стянула рубашку с его длинного мускулистого торса и положила поверх чистых и старательно починенных штанов для верховой езды. Попозже... когда бы ни наступил тот предрассветный час...

– Ну а я такого не могу, – продолжала Фаун. – Я верю тебе на слово в том, что наши браслеты работают так же, как и у всех других, но почувствовать этого сама не способна.

– Другие чувствуют... и могут рассказать тебе.

– Угу, только не могу же я все время спрашивать – по двадцать раз на день. Каттагус, например, терпеть не может, когда к нему пристают, да у него хватает и своих тревог – насчет Мари.

– Верно, – согласился Даг, внимательно глядя на Фаун. Она выскользнула из собственной одежды; Даг помог ей не столько по необходимости, сколько желая еще раз коснуться ее кожи. Его легкое прикосновение заставило Фаун поежиться.

– Я хочу, чтобы мое сердце было уверено... Неужели нет ничего, что ты мог бы сделать, чтобы я чувствовала тебя? Так же, как остальные?

После мгновенной запинки Даг ответил:

– Так, как остальные, не получится – ты не Страж Озера.

«И никогда не стану...» Однако то, как Даг ответил на вопрос, привлекло внимание Фаун.

– А каким-нибудь другим способом?

– Дай мне немножко подумать, Искорка. Тут потребуется необычное использование Дара.

Раздевшись перед сном, Даг ничуть не испытал возбуждения. Если он хоть наполовину чувствовал себя таким же расстроенным, как она, ничего удивительного в этом не было. Фаун смутно ощущала, что должна была бы перед разлукой показать ему всю свою любовь, но впервые мысль о близости оказалась насильственной и неуместной. Ничего хорошего в этом не было.

– Ты ужасно напряжен. Не лечь ли тебе, а я растерла бы тебе спину? Может, так тебе легче будет уснуть.

– Искорка, ты не обязана...

– И еще могу хорошенько растереть ноги, – добавила Фаун скромно.

Даг растянулся на постели с улыбкой, выражавшей смиренную покорность, и Фаун усмехнулась про себя. Начала она с шеи. Мышцы здесь были напряженными и твердыми, хоть это и не компенсировало вялость в другом месте. Узловатые мускулы начали расслабляться под гладящими, разминающими, ласкающими руками Фаун. Она медленно прошлась до самых пальцев ног, не страстно, а нежно и любовно.

Возможно, сыграло положительную роль то, что она ни на что не рассчитывала; по крайней мере, когда Даг наконец перевернулся на спину, в нем определенно пробудился более живой интерес. Может быть, этой ночью ему еще и удалось бы поспать, но уж никак не сразу. Фаун прижалась к нему и прильнула к его губам долгим поцелуем; его рука скользнула по ее плечу и начала лениво перемещаться по спине. Фаун старалась впитать малейшие оттенки ощущений, удержать их, как нанесенные на кожу рисунки, но поток неудержимо утекающего времени постоянно смывал их.

Даг навис над ней, как облачное ночное небо, опустился, вошел в нее; если это далось нелегко, то все же легче, чем при первых отчаянных попытках их первой брачной ночи. «Действительно, практика много значит», – подумала Фаун и улыбнулась воспоминаниям. Ее кольнуло сожаление о том, что эта ночь не могла оказаться ночью зачатия – время лунного цикла было неподходящим, да и выздоровление ее не закончилось. Чрезвычайные, опасные обстоятельства могли бы заставить ее забыть о необходимости полного излечения, но... ведь было бы плохим знамением зачать их первого ребенка только из-за страха и отчаяния.

«Даг вернется. Он должен вернуться».

Даг подсунул левую руку ей под спину, прижал к себе и перевернул их обоих. Фаун поерзала и приняла сидячую позу, с любопытством глядя на него сверху вниз. Теперь выражение лица Дага было отсутствующим, хотя и совсем не таким, как раньше, и на мгновение Фаун испугалась, что они утратят обретенную близость, позволив охватить себя холоду завтрашних тревог.

Но нет, определенно нет... Полуприкрыв глаза, Даг смотрел на нее, а его левая рука начала странные движения – коснулась ее свадебного браслета, потом лба, сердца, живота, лона и снова левого запястья.

– Что ты делаешь?

– Не уверен... Пытаюсь нащупать... Немножко поработать с Даром левой руки...

То, что он называл Даром левой руки, Даг не использовал при их близости с тех пор, как смог владеть правой рукой. Фаун не хватало тех призрачных ласк, хотя она упрекала себя за то, что так скучает по ним и радуется, что вышла замуж за черного мага, а не за обычного крестьянина. Однако сейчас, по-видимому, Даг не это имел в виду.

– Я пытаюсь укрепить твой Дар так, чтобы он сочетался с моим в твоем браслете. Чтобы внутри твоего Дара – такого прелестного – появился кусочек моего. Если ты откроешь мне свой Дар, думаю, я сумею воспользоваться естественными каналами... Я не уверен в результате, только...

Фаун открыла перед Дагом глаза, сердце и тело, сделавшись полностью беззащитной.

– Нужна кровь? – выдохнула она.

Фаун не смогла бы сказать, был ли его вздох смехом или рыданием.

– Не думаю. Просто... просто люби меня.

Фаун уловила их общий ритм и взяла на себя инициативу в телесной близости, предоставив Дагу заниматься магией. Его широко раскрытые глаза стали темными – озерами ночной тьмы с вспыхивающими в глубине звездами. Левая рука Дата продолжала перемещаться, более медленно, но с большей интенсивностью. В конце концов она вытянулась поперек его живота как раз в тот момент, когда его спина начала изгибаться. Дат зажмурил глаза, и волна изумительного, ставшего уже знакомым наслаждения прокатилась по разгоряченному телу Фаун, заставив ее задохнуться. Одновременно у Фаун возникло странное, более острое чувство сладкого жара, охватившего ее левую руку, накатывавшего и опадавшего в ритме биения сердца.

– Ох... Ох!

Потом, когда Даг осел под ней и сладкие судороги его тела стихли, Фаун охнула уже от изумления и прижала правую руку к свадебному браслету.

– Он... он пощипывает! Как будто на руку падают снежинки!

– Слишком сильно? Тебе больно? – обеспокоенно пропыхтел Даг, открывая глаза.

– Нет, ничуть. Странно... Ой! Стало немного слабее. Может быть, я теряю способность?..

– Ты должна быть в силах вызвать это ощущение по желанию. Попробуй!

Фаун закусила губу и сосредоточилась. Ощущение тепла ослабевало.

– Нет... нет, о боги! Правильно ли я делаю?

– Не нужно сосредоточиваться – наоборот, расслабься. Открой свой Дар.

– Это, – сказала Фаун через несколько мгновений, – гораздо труднее, чем сосредоточиться.

– Конечно. Не применяй силу, а уговаривай... приманивай.

Фаун сидела на нем верхом, зажмурив глаза и держась правой рукой за браслет... Она представила себе, что молча улыбается, пытаясь привлечь Дага, заставить его поцеловать себя.

«Я так тебя люблю...»

Покалывающее тепло вокруг запястья... нет, внутри него показалось ей ответным шепотом: «Да, я здесь».

– Это ты? Там, в браслете?

– Это та часть меня, что вплетена в тесьму с той ночи в рабочей комнате твоей тетушки Нетти, – ответил Даг, улыбаясь.