— Для тебя, проклятый старик, это действительно бред. А вот многие думают по-другому.

— Я это заметил. Двое тюремщиков наслушались речей Трисмегиста и попытались освободить его. Хорошо, что за каждым углом сидят мои верные люди. Теперь приходится допускать в камеру твоего друга только глухонемых стражников. Так что все его проповеди пропадают впустую.

— А ты теперь решил взяться за меня? — Ремин побледнел, но старался не показать своего страха.

— Зачем? — Пожал плечами Толи-Покли. — Ведь он, наверняка, ничего важного и существенного тебе не рассказывал. Конечно, можно было бы попробовать помучить тебя на глазах друга, чтобы он стал разговорчивее, но, мне кажется, это бы не помогло. Да теперь это и не нужно. Завтра тебя казнят на Большой пирамиде Главной площади города.

— Какого города? — Почему-то спросил Ремин.

— Это Теч-Тулак, самый южный город нашей страны. Видишь ли, дорогой, почти вся Южная империя в настоящее время захвачена армией северян. Ненадолго, правда.

— Конечно, ненадолго. — Исхудавшее лицо Ремина осветила довольная улыбка. — Скоро вся ваша проклятая страна станет нашей.

— Это вряд-ли. — Почти нежно промолвил Толи-Покли. — Дело в том, что ваш Маг-Император был быстро уведомлен о пленении твоего друга и тебя самого. Ему было предложено отвести свои войска на старую границу вдоль реки Хадор.

— Тзот-Локи никогда на это не пошел бы! Честь и слава страны для него важнее, чем жизни двух человек, даже если один из них — сам Трисмегист.

— Мы на это и не рассчитывали. Армия Этла-Тиды на днях, уже после получения нашего письма, взяла столицу империи — высокобашенный Лирд.

— Поэтому вы и хотите меня казнить?

— Нет. Теперь обстоятельства изменились в нашу сторону. Кое-кто из окружения Мага-Императора прибыл к нам, чтобы согласиться с условиями Горвана. Для этого человека, оказывается, ваши жизни дорожи независимости Этла-Тиды.

— Я даже не хочу слышать имени предателя. Я бы вызвал его на поединок чести.

— К сожалению, мой горячий юноша, это не мужчина. Я говорил о принцессе Этла-Тиды Лоранон-Локи-Нее. Она сегодня утром прибыла к нам, чтобы выйти замуж за Повелителя Горвана и положить конец войне.

Эта новость поразила Ремина в самое сердце. Цепи зазвенели, но удержали его, когда он попытался броситься на самодовольно ухмыляющегося Главного Мага. В то же мгновение четыре острых копейных наконечника уперлись ему в грудь и заставили сесть на место.

— Будь ты проклят, старый змей. — Скрипнул зубами Ремин. — Будь проклят твой Повелитель. Лучше бы вы казнили меня на пирамиде самой страшной казнью, но не сообщали о том, что Лорана станет женой Горвана.

— Тогда наша победа не была бы такой сладкой. — Облизал языком тонкие губы Толи-Покли. — Твое жалкое и смешное отчаяние говорит мне, что и ты любишь принцессу. Тем забавнее будет завтра видеть лица Трисмегиста и прекрасной невесты Повелителя Горвана, которые станут наблюдать за твоей казнью. Да и в твои глаза я с удовольствием загляну.

— Но почему Тзот-Локи не остановил, не удержал свою дочь от безумного поступка?

— Она бежала тайком, никого не предупредив. Это было ее собственное решение.

— Я догадываюсь о причинах, которые заставили Лорану сделать такой выбор. — Сказал обретший хладнокровие Ремин. — Я скорблю о том, что она стала жертвой вашей жестокой игры. Да, я люблю ее, и поэтому сочувствую, представляя себе, какие чувства она сейчас испытывает. А ты, подлая тварь, все равно пожалеешь рано или поздно о своих мерзостях. Даже если вы убьете меня, другие Этла-Ниты отомстят за наше поражение. Трис вам отомстит!

— Это вряд ли. Твой друг потерял все свои силы. Повелитель Горван никак не может решить, что с ним сделать теперь. Может быть, он подарит его на свадьбу своей жене? Предварительно отрезав руки, ноги, язык, нос и половые органы. Только глаза и уши он хочет ему оставить, чтобы Трисмегист мог видеть счастливых жениха и невесту и слышать стоны принцессы, когда Повелитель будет исполнять свой супружеский долг.

Еще раз попытался Ремин дотянуться до этого чудовища в человеческом обличии, но вновь толстые цепи и острые копья удержали его. Он хотел заплакать от бессильной ярости, но не мог себе этого позволить перед лицом врагов. Поэтому он только застонал и закусил губу так, что струйка крови потекла по подбородку. Толи-Покли был совершенно счастлив. Видя, что Ремин привалился к стене и безвольно обмяк, он сделал знак тюремщикам и двинулся к двери, но внезапно остановился и спросил у Ремина:

— Между прочим, хочешь знать, как отнеслась принцесса к твоей немедленной казни?

— Как? — Равнодушно спросил Ремин.

— Принцесса Лоранон-Локи-Нея была очень рада этому.

— Дорогая моя Лорана! — Театрально-торжественно восклицал Повелитель Горван. — Я приказал, чтобы к нашей свадьбе мои слуги надели свои самые лучшие наряды, украсили самый большой зал во дворце, приготовили самые вкусные кушанья. Этот день ты должна запомнить навсегда.

— Я уже который раз повторяю: не называй меня Лораной, негодяй. — Топнула ножкой девушка. — Для тебя я — принцесса Лоранон-Локи-Нея! И не смей называть меня иначе.

Они находились в личных покоях бывшего хозяина дворца, который очень любил, когда его окружает множество дорогих ковров, больших подушек и мягких глубоких кресел. Теперь эти комнаты Горван предоставил Лоране, и девушка буквально задыхалась среди удобных, но отвратительно-слащавых предметов роскоши. Еще более раздражали ее постоянные визиты Повелителя Горвана, каждый из которых заставлял ее все больше и больше сомневаться в правильности своего поспешного решения. Имела ли право она, дочь и наследница правителя Этла-Тиды, забыть о своем долге перед страной и кинуться на выручку двум самым дорогим для нее людям? Теперь она в этом сильно сомневалась. Внутренние переживания отразились на ее облике: лицо девушки похудело и осунулось, под глазами темнели синеватые круги, глаза приобрели постоянное печальное выражение, лишь изредка сменяющееся гневом.

— Почему ты так жестока? — Даже преувеличенно ласковая улыбка не могла смягчить грубые черты лица Горвана. — Всем известно, что в Этла-Тиде все близкие тебе люди зовут тебя просто Лораной.