— Да.

Джо показал направление.

— Иди туда. Боже, только бы она была там. — И он двинулся вперед, оставив Чарлза.

Но Чарлз не остался в одиночестве. По другой стороне улицы к нему приближались трое. Две старые женщины и один мужчина в прекрасном костюме, словно только что позаимствованном с парижской витрины. Наклонив голову и согнув плечи, Чарлз двинулся мимо.

Благодарение Богу, что никто из них даже не взглянул на Чарлза. Никто не окликнул, никто не заставил говорить по-французски.

Тротуар был неровным, да и дорога давно не ремонтировалась. Чарлз старался не смотреть по сторонам, чтобы не выглядеть туристом, интересующимся старинными зданиями. Хотя дома порядком обветшали, в них было что-то от старинных сказок, аромат Европы. Каждый дом, казалось, говорил: «Золушка живет именно здесь». Подниматься в гору оказалось труднее, чем Чарлз ожидал; каждый шаг давался с болью. Впрочем, это было даже неплохо — боль заглушала страх.

Наконец он пришел на место. К дому пекаря.

Джо говорил, что Марлиз живет рядом с пекарней. Подняв глаза, Чарлз увидел множество окон, но почему-то лишь одну дверь — ту, что вела в магазин.

И вдруг он услышал стук подошв о тротуар. Так могли звучать только немецкие сапоги. Чувствуя, что на его голове поднимаются от страха волосы, Чарлз повернулся. Четыре немецких солдата в форме направлялись прямо к нему. Или, может, к магазину булочника — Чарлз не стал дожидаться точного ответа. Следующий дом отделял от дома пекаря узкий проход.

Только не надо спешить. Он должен идти медленно, словно именно туда и направлялся. Боже всемогущий! А что, если вместо того чтобы помочь Сибеле, он приведет немцев прямо к ней?

У стены здания не было двери, и Чарлз завернул за угол. Здесь он увидел дверь, эта дверь тоже принадлежала булочнику. Из нее доносился аромат свежего хлеба. Чарлз одолел ступеньки, вошел внутрь и… увидел Сибелу. Она сидела в компании с беременной женщиной.

Эта женщина, Марлиз, слабо вскрикнула и смутилась, когда в комнате без стука появился какой-то человек.

— Прошу простить, но мы сегодня не работаем, — сказала она. — И остатков еды у нас нет.

Кинув на Марлиз тревожный взгляд, Сибела остановила ее:

— Это мой друг. Думаю, у него что-то срочное.

Марлиз отвернулась, словно давая понять, что она не видела и не запомнила этого человека.

— Можно стакан воды для моего друга? — спросила Сибела, не сводя глаз с лица Чарлза. — А потом мы пойдем.

Марлиз показала на раковину. Сибела быстро вымыла чашку, затем наполнила ее водой.

Только теперь Чарлз понял, что с него градом льет пот. Он вытер лицо рукавом и взял чашку. Их руки соприкоснулись — было заметно, что пальцы Сибелы дрожат.

— Мерси, — начал он благодарить по-французски, но она приложила палец к губам.

Поставив чашку, Сибела повела его к двери. Только когда они свернули в проход между домами, Сибела обернулась к нему:

— Наверняка ты принес плохую весть, Чарлз. Говори скорее — что случилось?

Его имя, произнесенное с французским прононсом, прозвучало чарующе.

— Анри Лаг мертв. Его убили немцы.

Закрыв глаза, Сибела сделала глубокий вдох.

— А дети?

— Я не знаю, — сказал он. — О детях я ничего не слышал.

— Анри и Матис прятали более дюжины детей евреев и цыган на чердаке.

Не было сомнения, что этих детей обнаружили. Чарлз понимал это. Понимала это и Сибела.

Она была в отчаянии — и Чарлз не знал, как можно ей помочь. Он только обнял ее за талию и притянул ближе. Сибела прильнула к его плечу, изумив его удивительным сочетанием мягкости и твердости.

Внезапно он услышал громкий мужской смех. Резко отстранившись, Чарлз увидел трех немецких солдат, высунувших головы из открытой двери булочной.

Однако Сибела внезапно притянула его к себе и поцеловала, но ее глаза были при этом открыты. И он все понял. Пусть немцы думают, что он явился сюда к подружке, а не по заданию Сопротивления.

Отстранившись, Сибела произнесла:

— Чарлз, прости…

— За что?

— Говори по-французски, — попросила она, скосив взгляд в сторону двери булочной.

Но все его французские слова словно испарились. Впрочем, как и английские. Чарлз молча поднял палку, которая упала, когда он обнял Сибелу.

Только тут Сибела вспомнила, что он не только герой, пришедший ее спасать.

— Надо идти домой, — заторопилась она, двинувшись дальше. Морщась от боли, Чарлз последовал за ней. — Когда я пойду к Лагу…

— Это слишком опасно, — резко возразил он. Боже праведный, не хочет же она погибнуть? Она не подняла на него глаз.

— Я буду осторожна.

— Если ты пойдешь, я тоже пойду.

— Ты сошел с ума!

— Похоже на то.

Она хотела было энергично возразить ему, но на улице были люди, а французский Чарлза был просто ужасен. Они быстро, как только могли, прошли всю дорогу до дома и завернули за угол, к черному ходу. Сибела почти затолкала Чарлза в дверь кухни.

— Джо ушел искать тебя. Давай подождем, пока он вернется…

— Эти дети… — перебила она его. — Двое из них прежде жили у меня.

Чарлз вопросительно взглянул на Сибелу.

— Я прятала их у себя на чердаке, — объяснила она. — Двух девочек. Симону и маленькую Рэчел — ей всего только четыре года. Но потом, когда появился ты, я испугалась, что из-за тебя они попадут в беду… Я отослала их к Анри, надеясь, что у него им будет безопаснее.

О Боже!

— Они могут сказать? — Чарлз сжал плечи Сибелы, едва сдерживаясь, чтобы не встряхнуть ее. — Они знают твое имя?

— Они дети, — ответила Сибела. — Они ничего не знают. Рэчел называла меня «прекрасная мама». — Ее губы дрогнули. — Мне надо идти. Если существует хотя бы один шанс…

— Не существует.

Чарлз и Сибела одновременно обернулись к двери. Там стоял Джо. В его глазах блестели слезы.

— Я только что оттуда. Детей увезли на грузовике. Всех.

Лицо Сибелы перекосилось от ужаса.

— Куда? — прошептала она.

Чувствовалось, как трудно было Джо говорить.

— Куда? — спросила Сибела громче. — Куда эти чудовища увезли моих детей? Я убью их всех! Я убью их! Каждого из них!

Она ринулась к выходу, мимо Джо. Он поймал ее в дверях. Сибела попыталась вырваться, но он не отпускал ее, никак не реагируя на удары и пинки.

И Сибела вдруг разрыдалась. Такого горя Чарлз не видел никогда. И ничем помочь этому горю он был не в силах.

Ее ноги подкашивались, Джо придержал ее, чтобы Сибела легла на пол, а не упала.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Я не знаю, куда они их забрали. И никак не могу узнать.

— Надо спросить, какие ходят слухи. Слухи всегда ходят. — Сибела подняла голову, чтобы взглянуть Джо прямо в глаза в надежде найти в них ответ на какой-то свой вопрос. Похоже, она его нашла. — Они послали их в лагерь смерти, — выдохнула Сибела, помертвев.

— Дорогая, это только слухи. Мы не знаем этого наверняка.

Чарлз молча смотрел на Сибелу, зная, что ничем не в силах ей помочь.

Абсолютно ничем.

Остановившись перед комнатой Тома, Келли сделала глубокий вдох.

Мэллори рассказала, как обнаружила Тома сидящим на корточках, словно он был пьян или находился под действием наркотиков. Когда с помощью Мэллори Том добрался до дома, первыми его словами были: «Никаких докторов, никакой больницы».

Потом Том объяснил причину своего состояния недавней травмой головы. Это успокоило Мэллори, которая уже стала подозревать наркотики, но встревожило Джо.

Когда Келли пришла, Чарлз был на ногах. По-видимому, Джо разбудил его, обратившись за помощью, и привел к себе.

Во что бы то ни стало ей следует убедить Тома, что о его условии «никаких врачей и никакой больницы» надо забыть.

Она поговорит с Томом как друг, имеющий медицинские познания. Она убедит его обратиться в больницу — не обязательно сегодня же вечером, если только этого не потребуют обстоятельства, но хотя бы завтра утром.