— Подумай, — сказал он своей помощнице. — Статус мирного населения мог бы подействовать, если бы нас убили или захватили в плен. Но если мы уйдем и увлечем за собой ити?

У Хикахи чуть отвисла нижняя челюсть — жест, заимствованный у людей.

— Конечно. Понимаю. Ктсимини очень изолированная система. Туда и обратно ведет лишь несколько дорог. Баркас, очевидно, в одиночку не сможет вернуться к цивилизации.

— А что это означает?

— Они застрянут на смертоносной планете почти без медицинского оборудования. Прости, я и не могла предположить.

Она слегка повернулась, подставляя левый брюшной плавник. Это цивилизованный признак покорности, существовавший издревле, когда ученик преклоняет голову перед учителем.

Когда-нибудь, если повезет, Хикахи будет командовать гораздо большим кораблем, чем «Стремительный». Капитан и учитель был доволен одновременно скромностью и остротой мышления. Но перед ним стояла более близкая задача.

— Ну, хорошо, мы обсудим их идею. На всякий случай, проверь, чтобы баркас был готов незамедлительно вылететь. Но приставь к нему охрану.

Оба считали дурным предзнаменованием, когда меры безопасности принимаются внутри, а не снаружи корабля.

Мимо проплыло ярко раскрашенное полосатое резиновое кольцо. Крайдайки почувствовал желание схватить его... а потом увлечь Хикахи в угол, прижаться к ней носом... Он встряхнулся.

— Дальнейшие тектонические исследования, — сказал он, — мы рассматривать не будем. Джиллиан Баскин отправилась на твой остров, чтобы передать припасы Томасу Орли и помочь Дэнни Судман наблюдать за аборигенами. Вернувшись, она может прихватить образцы скал для Чарли. Это должно удовлетворить его.

— Остальные будут очень заняты, когда Свесси вернется с запасными частями.

— Свесси уверен, что он нашел то, что нам нужно на разбитом корабле?

— Вполне.

— Новый план означает передвижение «Стремительного». Работающие двигатели могут нас выдать. Но, думаю, выбора нет. Надо продумать схему перемещения корабля.

Крайдайки понял, что ничего не добьется. Осталось всего несколько часов до прибытия Свесси, а его англик... заставляет Хикахи вести себя сдержанно и осторожно. Неудивительно, что нет никаких намеков, никакого сообщения в виде телодвижений, и он не знает, как она отнесется к его попытке приблизиться.

Он ответил на тринари:

Хикахи смотрела на него. Она впервые слышала об этом. Подобно многим самкам на корабле, Хикахи испытывала платоническое влечение к Томасу Орли.

«Мне следовало мягче сообщить ей эту новость или — еще лучше — подождать».

Глаза ее мигнули раз, другой, потом закрылись. Она медленно погрузилась в воду, и ее сонар издал слабый звук.

Крайдайки позавидовал людям — у них были руки. Он опустился рядом с ней, коснувшись ее концом своего бутылкообразного носа.

Хикахи печально ответила:

Устыдившись, Крайдайки ощутил, как его охватило полное безразличие и меланхолия. Он тоже закрыл глаза, и по воде донеслось эхо разделенной печали.

Долго они лежали рядом, поднимаясь, чтобы вдохнуть, потом снова опускаясь.

В мыслях Крайдайки уже был далеко, когда, наконец, почувствовал, что Хикахи отплывает. Но вот она вернулась, мягко потерлась о его бок и нежно укусила своими острыми мелкими зубами.

Вначале почти против воли, Крайдайки ощутил, как возвращается его энтузиазм. Он повернулся на бок и выпустил длинную цепочку пузырей, когда ее прикосновения стали более настойчивыми.

Вкус воды улучшился, и Хикахи начала петь знакомую песню — один из древнейших сигналов на праймале. Помимо всего прочего он сообщал, что «жизнь продолжается».

Тихая ночь.

Многочисленные маленькие спутники Китрупа гонят легкий прибой у металлического утеса. Постоянные ветры, без перерыва дующие над океаном планеты, раскачивают деревья и ерошат листву.

И все же после всех этих месяцев тишина угнетает. Никаких звуков, сопровождающих их повсюду с самой Земли, никаких щелчков, гудения, с которыми машины выполняют свои функции, ни треска изредка, ни дымка неполадок.

Не слышны и писклявые свистящие разговоры дельфинов. Отсутствуют даже Кипиру и Сахот. Сегодня ночью они сопровождают аборигенов острова в их ночной морской охоте.

На металлическом острове тоже непривычно тихо. Лишь некоторые звуки постоянны: море, отдаленный гул вулкана...

Негромкий стон в ночи, сопровождаемый очень тихим задыхающимся смехом.

— Вот они снова, — вздохнула Дэнни, не особенно заботясь о том, чтобы ее не услышал Тошио.

Звуки доносились с поляны на южном краю острова. Люди, третий и четвертый, постарались как можно дальше отойти и от деревни аборигенов, и от туннеля в острове. Но Дэнни хотелось бы, чтобы они ушли еще дальше.

Послышался смех, слабый, но отчетливый.

— Никогда не слышала ничего подобного, — вздохнула Дэнни.

Тошио покраснел и подбросил дров в костер. Пара на поляне заслужила одиночество. Дэнни могла бы заметить.

— Да они похожи на норок! — сказала Дэнни. В ее словах должны были звучать насмешливая зависть, ирония, сарказм, но слышалась горечь.

Тошио это почувствовал. И, вопреки собственному желанию, сказал:

— Дэнни, мы знаем, что люди — сексуальные гиганты галактики, хотя кое-кто из наших клиентов готов нас в этом переплюнуть.

Он сунул ветку в огонь. Довольно нахальное замечание. Ночь его подбодрила, и надо было снять напряжение, царившее у костра.

— Что ты хочешь этим сказать? — резко спросила Дэнни.

Тошио поиграл ветвью.

— Ну, есть строчка в старой пьесе... «Ваши дельфины не похотливей!» Шекспир не первый сравнил два самых сексуальных вида высокоразвитых млекопитающих. Вряд ли существует шкала измерений, но мне часто кажется, что это необходимое условие развития разума.

— Конечно, это только предположение. Если принять во внимание все, что говорят галакты о возвышении...

Он продолжал говорить, постепенно отходя от темы; заметил, что Дэнни, обычно немного холодноватая, едва не взорвалась, но потом отвернулась и посмотрела в сторону.

Ему удалось! Он победил в этом раунде! Небольшой успех в игре. Непонятно даже, стоит ли продолжать.

Легкий флирт по отношению к Тошио был всегда односторонним, и Тошио всегда оказывался страдающей стороной. Справиться с более взрослой, привлекательной женщиной — конечно, победа.

Он не считал себя жестоким, хотя условия игры предполагают это. Ему хотелось только, чтобы Дэнни Судман перестала считать его ребенком. И если от этого пострадает их взаимная легкая привязанность, что ж, тем хуже.