«Что с Брукидой? Неужели он тоже считает, что у капитана корабля, оказавшегося в осаде, нет дел поважнее?»

Хикахи, недавно выписанная из лазарета, перевернулась на спину, дыша насыщенной кислородом жидкостью и поглядывая одним глазом на голограмму шимпанзе.

«Что же она со мной делает, — подумал Крайдайки. — Мне и без того трудно сосредоточиться».

Долгие совещания всегда утомляли Крайдайки. Он чувствовал, как застаивается кровь в его мошонке. На самом деле ему хочется подплыть к Хикахи и куснуть ее во все места: выше и ниже за бока.

Конечно, странное желание, тем более при всех, но, по крайней мере, он честен перед собой.

— Планетолог Дарт, — вздохнул он. — Я стараюсь понять, что, по вашему мнению, вы обнаружили. Кажется, я понял ту часть, которая связана с различными кристаллическими и изотопными аномалиями в коре Китрупа. Что касается зоны подчинения...

— Зона подчинения — это граница между двумя плитами коры, где одна плита скользит по другой, — прервал Чарли.

Крайдайки пожалел, что не может отругать шимпа. Это было бы недостойно.

— В таком объеме я знаю планетологию, доктор Дарт. — Он говорил очень взвешенно. — И я рад, что наше пребывание вблизи такой зоны оказалось полезным для вас. Однако вы должжжны понять, что наш выбор месста посадки оссснован на тактических сссоображениях. Нам нужны были металлы и маскировка; и то и другое нам давали «коралловые» острова. Мы приземлились здесь, чтобы спрятаться и отремонтировать корабль. Сейчас, когда у нас над головой крейсеры врага, я не могу разрешить экспедиции в другие районы планеты. И вообще я вынужден запретить вам дальнейшее бурение и здесь. Теперь, когда появились галакты, риск слишком велик.

Шимп нахмурился. Руки его замелькали. Крайдайки не дал ему заговорить.

— К тому же что сообщает корабельная микроветвь о Китрупе? Разве Библиотека не дает ответа на ваши проблемы?

— Библиотека! — фыркнул Дарт. — Собрание лжи! Застывшая трясина дезинформации! — Голос Дарта перешел в рычание. — Об аномалиях ни слова! Даже не упоминаются металлические острова! Исследование проводилось свыше четырехсот миллионов лет назад, когда планету перевели в резервный статус для карранк%...

Чарли так старался произнести это непроизносимое название с двойной гортанной остановкой, что чуть не задохнулся. Его глаза выкатились, он заколотил в грудь и закашлялся.

Крайдайки повернулся к Брукиде.

— Это так? Библиотека дает неверные сведения о планете?

— Да, — медленно кивнул Брукида. — Четыреста эпох — это очень долго. Когда планету переводят в резерв, она остается невозделанной, дожидаясь, пока подрастет предразумная раса, пригодная для возвышения. Или такую планету предоставляют древней расе, впавшей в старческое бессилие, для спокойного упадка. Такие планеты становятся либо яслями, либо богадельнями.

— На Китрупе как будто произошло и то и другое. Мы обнаружили предразумную расу, которая, очевидно, развилась уже после исследования, давшего информацию Библиотеке. И еще эти... карранк%... — Брукиде тоже было очень трудно выговорить. — Им предоставили планету для спокойной смерти. Здесь как будто нет больше... карранк%.

— Но четыреста эпох без исследования? Трудно себе представить.

— Да, обычная планета давно была бы вторично лицензирована Институтом Миграции. Но Китруп — такая странная планета. Мало кто согласился бы жить на ней. И удобных подходов к ней нет. В этом районе космоса очень низкий уровень радиации. Кстати, поэтому мы сюда и прилетели.

К Чарлзу Дарту вернулась способность дышать. Он отпил воды из стакана. Во время передышки Крайдайки лежал неподвижно и размышлял. Несмотря на доводы Брукиды, казалось невероятным, что Китруп могли оставить невозделанным так надолго — в перенаселенной галактике, где идет борьба за каждую пригодную для жизни планету.

Институт Миграции — единственная бюрократическая структура галактики, чьи власть и влияние соперничают с самим Институтом Библиотеки. По традиции все расы патронов подчиняются законам управления экосферой; поступить иначе означало бы вызвать катастрофу галактического масштаба. Представление, что предразумные расы превратятся в клиентов, а потом и в патронов, приводит к консерватизму в галактических масштабах.

Большинство галактов закрывают глаза на доконтактные подвиги человечества. Уничтожение мамонтов, гигантских наземных ленивцев и ламантина простили из-за «сиротского» статуса человечества. Настоящую вину возложили на гипотетических патронов Homo sapiens — загадочную необнаруженную расу, которая оставила человечество, не завершив процесс его возвышения, много тысяч лет назад.

Дельфины знали, как близки были китообразные к гибели от руки человека, но за пределами Земли никогда не упоминали об этом. Плохо или хорошо, но судьба их навсегда связана с судьбой человечества.

Земля принадлежит человечеству, пока оно не погибнет или не переселится. Десять колонизированных людьми планет переданы Земле по лицензии на основе сложного плана управления экологией. Самый короткий срок лицензии — шесть тысяч лет. По окончании этого периода колонистам Атласта придется удалиться, оставив планету невозделанной.

— Четыреста миллионов лет, — размышлял Крайдайки. — Небывало длительный период для релаксации планеты.

— Согласен! — закричал Чарлз Дарт, совершенно оправившийся от приступа. — А если я вам скажу, что есть признаки присутствия на Китрупе технологической цивилизации всего тридцать тысяч лет назад? Без всякого упоминания о ней в Библиотеке?

Хикахи подплыла поближе.

— Вы считаете, доктор Дарт, что эти аномалии в коре — отбросы цивилизации, незаконно появившейся на планете?

— Да! — воскликнул он. — Совершенно верно! Отличная догадка!

— Вы все знаете, что экочувствительные расы сосредотачивают основные усилия как раз на разломах тектонических плит. Таким образом, когда планету впоследствии провозглашают невозделанной, все следы пребывания втягиваются под мантию и исчезают. Некоторые думают, что на Земле не сохранилось никаких следов предшествующих обитателей.

Хикахи кивнула.

— А если какая-то раса поселилась незаконно...

— Она будет жить на границе плит! Библиотека исследует планеты через очень длительные интервалы. Следы вторжения к тому времени исчезают под корой! — Шимп оживленно посмотрел с экрана.

Крайдайки трудно было воспринимать все это серьезно. В устах Чарли все звучит как детективный роман! Только преступниками оказываются цивилизации, улики — целые материки, а все следы преступления прячутся под корой планеты! Настоящее преступление! Ведь коп дежурит на углу и заглядывает сюда раз в несколько миллионов лет, и всегда с опозданием.

Крайдайки понимал, что все его метафоры человеческие. Неудивительно. Конечно, есть темы, например полеты в искривленном пространстве, в которых дельфиньи аналогии полезнее. Но когда думаешь о безумной политике галактов, помогают старые человеческие кинотриллеры и тома невероятной истории человечества.

Брукида и Дарт принялись спорить по какому-то техническому вопросу... и Крайдайки смог подумать о вкусе воды, в которой плавала Хикахи. Он очень хотел спросить ее, соответствует ли этот вкус его представлениям. Это косметика или естественные феромоны?

С усилием он вернулся к обсуждавшемуся вопросу.

Открытие Чарли и Брукиды в нормальных условиях вызвало бы большое оживление.

«Но оно не имеет отношения к спасению корабля и экипажа. И не дает возможности передать информацию Совету Земли. Даже изучение предразумных аборигенов сейчас важнее, чем охота за скрытыми следами в древних скалах».

— Прошу прощения за опоздание, капитан, но что-то я уже уловил.

Крайдайки повернулся и увидел подплывающего к себе доктора Игнасио Метца. Худой седовласый психолог медленно греб в воде, небрежно компенсируя малую подъемную силу. Обтягивающий костюм позволял увидеть небольшой животик.

Теперь Дарт и Брукида спорили о периодах полураспада, тяготении и ударах метеоритов. Хикахи это, очевидно, заинтересовало.