Минни облизнула губы, проведя по нижней языком.

– Мы будем приглашать мистера Райленда?

– Норта? – Мойра разыграла маленький спектакль, рассматривая лист бумаги, лежавший перед ней на столе. – О да. И он, и Октавия уже есть в списке.

– Ты знаешь, кого я имела в виду.

Вздохнув, Мойра подняла глаза и встретила обеспокоенный взгляд сестры.

– Ты хочешь его пригласить? – Если это будет приятно Минни, она переживет один вечер рядом с Уинтропом. В конце концов, они живут в одном городе и в любой момент могут случайно столкнуться на улице.

Не часто, конечно. Хорошо бы пореже.

– Не знаю. Мне хотелось бы увидеть его там, потому что он был мил со мной. Кроме того, вся его семья приглашена. Но я не могу вынести, что он сотворил с тобой, Мойра, хотя я знаю всего лишь половину того.

В действительности – меньше половины, но и этого достаточно. Начнет задавать вопросы, а Мойра так много передумала, что говорить об этом уже не хотелось.

Она надела маску безразличия.

– Хорошо бы тебе пригласить его. Уверена, он воспользуется возможностью принести свои поздравления.

Это не очень понравилось ее сестре.

– Он уже сделал это прошлой ночью, когда мы с Лукасом сообщили ему.

Мойра замолчала, перо повисло над чернильницей.

– Разумеется, но поздравить публично – совершенно другое дело. – Она обмакнула перо в чернила и вывела его имя в списке, пока нервы не сдали.

– Ты думаешь, он придет?

Господи, неужели ей никуда не деться от этого человека?

– Я не знаю, Минни! – Ее терпению пришел конец. – Хочешь, я сама лично пойду к нему и спрошу его?

Минни широко открыла глаза.

– Ты сможешь сделать это для меня?

Мойра чуть было не заявила сестре, чтобы та убиралась, и подальше, но тут обратила внимание на озорной огонек в глазах Минни. Та дразнила ее, и, надо сказать, очень умело.

– Нет, – ответила она. – Но у меня есть повар, который приготовит нам шоколад. Ты не против?

Минни захлопала в ладоши, как маленькая девочка.

– Нет, нет, не против!

Покончив с шоколадом, Мойра поднялась посмотреть, как там Натаниэль. Она просидела возле него почти всю ночь, ненадолго прикорнув в кресле около его – ее – кровати. Не кресло мешало ей заснуть, а то, что она снова и снова прокручивала в голове события прошедшей ночи, в особенности поцелуй, которым они обменялись с Уинтропом.

Неужели она не в силах владеть собой, стоит мужчине лишь проявить внимание? Он поцеловал ее, и она растаяла, забыв о его презренном поступке. Пока ее друг в забытьи лежал как раз над ними, в кровоподтеках и синяках от столкновения с трусливым бандитом, Мойра была готова на своем обюссонском ковре заняться любовью с таким же преступником.

Лицо Натаниэля было спокойным, когда она тихонько заглянула в полуоткрытую дверь. Казалось, оно распухло еще больше, чем прошлой ночью, а синяки стали ужасающе темными, лилово-зеленого цвета. Но он не выглядел страдающим от боли, и уже это было хорошо.

– Я лежу и размышляю, когда ты соизволишь появиться, – пробормотал он, открывая глаза, когда она проскользнула в комнату. – Мне нужен ночной горшок. Нестерпимо. Боюсь, тебе придется мне помочь.

Услышь Мойра такие слова от кого-нибудь еще, она была бы смущена сверх меры, но только не от Натаниэля. Когда Тони болел, они по очереди ухаживали за ним, в том числе водили в туалет, а со временем стали опорожнять подкладное судно. Так что она, конечно, поможет подняться своему другу, чтобы тот смог, отправить естественные надобности.

– Я так счастлива видеть тебя, – сообщила она. – Правда, совсем подругой причине.

Она подошла к кровати и стащила простыни. Он лежал голый, и мельком, прежде чем отвела глаза, она увидела повязки, обвитые вокруг его ребер. В ней заговорило чувство вины. Это была ее ошибка, что такое случилось с ним. Если бы только она не отдалась своему влечению к Уинтропу!

– Перестань себя винить, – грубо одернул он ее. – И дай халат. Мне холодно.

Никогда еще она не видела Натаниэля в таком отвратительном состоянии, обнаженным и избитым. Поэтому не удивилась. Она достала халат, один из тех, что ее слуги забрали из его дома и принесли сюда. Одевание было медленным и болезненным, но он стойко перенес его. Затем, положив руки Натаниэля себе на плечи, Мойра обхватила его за спину и помогла встать на ноги.

– Ты уверен, что так будет лучше, чем судно? – спросила она, с трудом переводя дыхание, когда они оба пытались сохранить равновесие. – Могу принести.

– Не надо, лучше в горшок, провались он.

И сделал так, как хотел. Потребовалось почти четверть часа, чтобы довести его до стульчака и обратно, и он не мог отдышаться и покрылся испариной, пока добрался до подушки. Но у них все получилось. Мойра пришла к заключению, что один-два лакея смогут передвинуть стульчак поближе к кровати Натаниэля. Она бы не вынесла таких трудов еще раз.

Как только он вновь устроился на подушке, по-прежнему в своем халате, Мойра наконец дала волю слезам.

– Мне так жаль, Нат.

Он сердито взглянул на нее, или, может, ей это показалось. Было трудно определить – один его глаз заплыл полностью.

– Я сказал – не вини себя.

– Я так не могу. – Неужели этот скулеж – ее голос? Чертовски противный.

Ему, несомненно, голос тоже показался неприятным, потому что он раздраженно заявил:

– К тебе это не имеет никакого отношения.

– Конечно, имеет. – Наступило время признаться и покончить со всем разом. – Это все из-за чертовой тиары.

Он посмотрел на нее одним глазом:

– Я знаю. – Она замерла:

– Ты?

– О да. – Он, должно быть, попытался горько усмехнуться. Вместо этого его губы смогли только слегка дернуться. – Они действовали наверняка, я знаю. Я должен был стать посланием для твоего мистера Райленда.

Кислота заполнила рот.

– Он не мой мистер Райленд. Больше не мой. – Она глядела в сторону. – И не знаю, был ли когда-нибудь моим.

– Побереги свою мелодраму до того, как останешься наедине со своими мечтами, дорогуша. – Он говорил веско, но не грубо. – Этот мужчина обходился с тобой как с самкой, но, помимо всего, ты была ему небезразлична.

– Нет. – Она затрясла головой.

– Да. Когда я лежал там, на ступеньках, и терял сознание, я слышал его голос. Как он просил Господа и любого, кто слышит, помочь сохранить мне жизнь и говорил, что отвезет меня к тебе, потому что спасти меня может только «наша Мойра».

Мойра стиснула зубы, чтобы побороть резь в глазах.

– Это означает всего лишь, что он знает, как я люблю тебя.

– Говори что хочешь. – Натаниэль облизнул губы, вздрогнув, когда языком задел разорванную нижнюю губу. – Пожалуй, он спас мне жизнь, привезя сюда, к тебе.

– Как ты можешь так говорить? Из-за него все это случилось с тобой. – Чем больше она думала об этом, тем сильнее в ней рос гнев. Он давал ощущение твердости духа. Ярость оказалась лучше, чем страдание, которое она несла в себе все эти последние дни.

– И это не его ошибка. – Он с жадностью посмотрел на кувшин, стоявший рядом. – Будь любезна, налей стакан воды, пожалуйста.

Она поднялась со стула, чтобы с подноса на соседнем столике подать ему питье.

– Как можно быть таким всепрощающим, если знаешь, что за нападением на тебя стоит человек, на которого он работает?

– Я допускаю, что меня выбрали, потому что я близок к тебе. Тот, кто стоит за этим, знал это. – Его лицо сморщилось от боли, когда он попытался приподняться на подушках, чтобы сесть повыше. – Они также понимали, что Уинтроп сообразит, что ты или Минерва будете следующей мишенью. Они продемонстрировали свой контроль над ним. Он большая жертва, чем я.

Она протянула ему стакан воды. Если бы он не был ранен, она бы швырнула стакан в него.

– Ты прощаешь слишком многое.

Он понимающе глядел на нее своим единственным здоровым голубым глазом.

– Я возмущаю тебя, потому что ты не можешь заставить себя простить его, как бы тебе этого ни хотелось.