Литмир - Электронная Библиотека

Нахмурившись, она повернулась к нему:

– Что, например? Что у тебя, в самом деле, член как у жеребца?

Он усмехнулся:

– По крайней мере как у быка. Возможно, как у барана.

Напряжение отпустило, когда она вдруг поняла, что он совершенно не сердится на нее и откровенно веселится, как и предсказала Блайт.

– Мне так жаль.

– Тебе жаль, и ты злишься. – Его улыбка стала самодовольной.

– Ничего подобного! – Она снова нахмурилась.

Он подошел ближе, почти вплотную, так что она ощутила тепло его кожи и терпкий запах мыла.

– Нет, я прав. Ей бы не удалось уязвить тебя, если бы ты не чувствовала угрозу с ее стороны.

– Мне дела нет до угроз этой грудастой бабищи, – продолжала она настаивать. Потом вдруг добавила: – Ты знаешь, она ведь не настоящая блондинка.

Его улыбка стала шире.

– Знаю.

– Откуда? – Тут же она все поняла и вспыхнула. Они, делили постель, и ему, конечно, известно, насколько естествен у нее цвет волос. Наверняка осведомлен и обо всех интимных секретах леди Дюмон. – Так вот где ты был эти пять дней! – О Господи, теперь она точно разозлилась.

Уинтроп внезапно стал абсолютно серьезным. Его руки обхватили ее за плечи.

– С момента, когда я повстречал тебя, у меня не было другой женщины. Сомневаюсь, что будет и впредь. Ни одна из них не сравнится с тобой – моей черной королевой.

Мойра открыла было рот, чтобы сказать, что это самые чудесные слова, которые она когда-либо слышала, но тут же лишилась такой возможности. Он своим ртом закрыл ее в долгом поцелуе. И продолжал целовать, пока не стало сил, и она не забыла, где находится.

Перестало волновать, где он был эти пять дней. Главное, он скучал по ней и у нее есть власть над ним, которой нет у других женщин. Кто захочет больше?

Сразу после встречи Нового, 1819 года Уинтроп решил, что с него достаточно и им с Мойрой надо побыть вдвоем. Здравый смысл подсказывал ему, что так лучше не поступать, потому что в дальнейшем это может вызвать серьезные осложнения. Но пока его не беспокоило, что будет потом. Сегодня ночью он думал только о том, что есть сейчас. Он жаждал наслаждаться временем, проведенным с ней, не важно, как долго оно бы длилось. Хотелось упиваться ею, потому что ему еще никогда не встречалась такая женщина, как его черная королева.

– Тебе понравился вечер? – спросил он, как только карета тронулась, и они отправились домой.

Сидя напротив, она кивнула:

– Понравился. Спасибо. А тебе? – Он засмеялся:

– Да, за исключением шуток о моих мужских достоинствах.

Она застенчиво усмехнулась.

– Жаль, что так вышло.

Внезапно она, пошатываясь, шагнула к нему. К счастью, расстояние было невелико. Ее ноги запутались в накидке, и она со всего размаха уселась ему на колени. Только его острая реакция не позволила ей свалиться на ковер.

Она снова засмеялась, пока он устраивал ее удобнее.

– Я выпила слишком много шампанского сегодня, – Ее глаза блестели и немного косили в свете фонарей. – Ты замечательный образец вида, называемого «мужчины», ты ведь знаешь.

Прикусив губу, чтобы не рассмеяться, Уинтроп лишь кивнул в ответ.

– В самом деле. Жаль, что до жеребца недотянул.

Она закатила глаза. Это легкое движение сделало таким юным ее лицо, зато полностью нарушило равновесие. Она закачалась у него на коленях.

– Зачем тебе нужно быть как жеребец? Во всем мире не найдется женщины, которой хотелось бы заниматься любовью с конем.

Господи, до чего же она наивна в некоторых отношениях!

– А как насчет быка или барана?

Она наморщила нос, ерзая и прижимаясь к нему. Даже совершенно пьяная, она возбуждала его больше, чем кто-либо.

– И с ними тоже. Почему вам нужно, чтобы вас сравнивали с этими животными?

– Потому что каждому мужчине хочется, чтобы его мужское естество было самым большим и массивным, какого женщина еще не видела.

Еще одна расхожая истина. Она усмехнулась, давая понять, что относится к этому как к полной белиберде, и он с ней заодно. Но когда для них придет время заниматься любовью, он будет стараться стать самым лучшим любовником, какого у нее еще никогда не было.

– Естество… – повторила она. – Это звучит как название головного убора.

Уинтроп кивнул, соглашаясь:

– Весьма похоже.

Она прижалась к его груди. Он почти не ощутил ее веса, так легка и изящна она была.

– Зачем нужно, чтобы женщина думала, что больше, чем у тебя, ни у кого нет?

Неужели муж ничему не научил ее? Так много слышишь о том, каким чудесным Энтони Тиндейл был, но как мужчина он словно и не существовал, по крайней мере, в том смысле, как это понимал Уинтроп.

– Потому что уверенность мужчины в самом себе основывается на том, что у него находится ниже пояса.

Ее веки отяжелели от выпитого.

– Это так странно. Женщины ценят мужчин за их характер, а не за то, что у них в штанах.

Значит, она еще не понимает того, что уже знали многие женщины, которые у него были, и это его устраивало.

– Мы часто сами оцениваем себя как раз по этому самому.

Конечно, глупо, однако очень мало мужчин не забеспокоились бы, если их оснастка дала бы сбой в работе. Она обняла его за шею.

– Ну и пусть, а я буду ценить тебя за твой характер.

Он вдохнул сладковатый аромат ее духов, и его пронзило острое и безысходное желание.

– Нет, только не за мой характер.

– Может, вот за это? – Она поерзала и теснее прижалась к его бедрам.

Сердце замерло и пошло трещинами в ответ на ее шутку. Как все-таки она изменилась с того момента, когда они встретились впервые! Так забавна, откровенна, а временами и дерзка.

Он пальцами дотронулся до ее щеки, нежной и шелковистой.

– И не за это.

Она отстранилась и попыталась посмотреть на него серьезно, хотя, когда глаза не в фокусе от выпитого, сделать это чрезвычайно трудно.

– Тогда на основании чего я могу делать выводы?

– Оценивай меня по поцелуям, – предложил он первое, что пришло на ум.

– О, это мне по вкусу, – заулыбалась она. – Мне нравится, как ты целуешься. – Он притянул ее к себе.

– Мне тоже целоваться с тобой – одно удовольствие. Она наклонилась к нему:

– Тогда поцелуй меня.

Второго приглашения не потребовалось. Здесь, в размягченном полумраке, он поднял к ней лицо и приник к ее губам. На них был вкус шампанского и неуловимый запах огурцов от сандвича. Он усмехнулся про себя по поводу такой странной комбинации. Сегодня она ела безудержно много, но, вероятно, нет смысла оценивать ее по аппетиту.

На его взгляд, она немного набрала в весе и стала еще более притягательной. Ей не к чему худеть, чтобы подстраиваться под чьи-то представления об идеале. Даже если она располнеет, он все равно будет обожать ее. Она роскошна такая, какая есть. А как выглядит – не важно. Она всегда будет прекрасной для него.

Она прервала поцелуй и поглядела на него сверху вниз широко открытыми глазами.

– Давай займемся любовью.

Он откинул голову на спинку сиденья.

– Что? – Господи Боже, наверное, он неправильно расслышал, что она сказала.

– Давай займемся любовью, – повторила она.

– Здесь? – Голое внезапно охрип. Она пожала плечами:

– Здесь. У меня дома. Мне безразлично. – Она прижалась к нему.

Господи Иисусе, она ошеломляет гораздо легче, чем он думал…

– Только не здесь.

– Тогда у меня дома. – Она наклонилась, чтобы поцеловать его.

Он остановил ее, удерживая за плечи на расстоянии.

– И там тоже нет.

Она обиженно надула губы.

– Почему?

Он тихонько рассмеялся. Какая нелепость. Он не знал, смеяться или плакать. Есть женщина, которую он хочет и которая нужна ему, словно воздух. Она фактически предлагает ему себя, а он отказывается от нее.

– Ты пьяна, вот почему. – «И главное, не уверен, смогу ли сейчас любить тебя, а потом обчистить».

– Ты меня не хочешь? – Все говорило, что она обижена, – выражение лица, задрожавший голос.

35
{"b":"47245","o":1}