– Ты похудел, – заметила она, когда я наконец опустил ее на землю.

– В Оранстоне не любят продавать еду шавигцам, – пояснил Тостен. – Во времена прошлой войны северяне отнюдь не расположили к себе южан.

Стейла, которая в первый момент не обратила на моего брата внимания, замерла от изумления.

– Тостен… – пробормотала она, приходя в себя. Тостен улыбнулся и обнял ее. И смутился, когда Стейла заключила его в столь крепкие объятия, что у него перехватило дыхание.

– Значит, ты просто увез его куда-то? – спросила она, повернувшись ко мне.

– Да, тетя. Тостену было необходимо уехать.

Я решил, что секрет Тостена не раскрою даже Стейле, хотя до сих пор отчетливо помнил его окровавленную руку и побледневшее лицо.

– Я умираю с голоду, – признался Орег. – У вас найдется что-нибудь съестное?

Мы с Бекрамом, Сиаррой, Бастиллой и Ализоном ужинали вместе с Хавернессом за большим столом в просторном зале. Остальные – со Стейлой и воинами. Даже Тостен изъявил желание составить компанию именно им.

Ужин был великолепным. Но главным, что произвело на меня впечатление, оказалась дочь Хавернесса.

Вообще-то Каллис прямо-таки кишел хорошенькими женщинами. Сюда, под защиту воинов Хавернесса, съехались жены и дочери многих знатных оранстонцев. Одна из них, яркая рыжеволосая красавица лет семнадцати, за ужином то и дело бросала на меня заинтересованные взгляды. Когда я подмигивал ей, она смущенно отворачивалась.

Но меня поразила вовсе не эта прелестница, а дочь Хавернесса. Ее следовало причислить к совершенно другому типу женщин – к тому, к которому относилась Стейла.

Темные вьющиеся волосы Тайсалы были коротко острижены, как у мужчины. Лицо ее не отличалось красотой: длинный нос напоминал отцовский, плотно сжатые губы говорили о силе характера. Она была высокой и крепкой, но женское платье носила с неподражаемой грацией.

Я сразу заметил, что на руках у нее шрамы. Говорили, что, когда Хавернесс находится в Эстиане, его землями управляет дочь. Но я никак не ожидал, что она подходит к делу не только с административной точки зрения.

Когда подали первое блюдо, Тайсала многозначительно и строго оглядела меня и спросила:

– Интересно, что на войне делает идиот?

Ее прямолинейность почему-то сразу запала мне в душу. Я рассмеялся и ответил на вопрос какой-то шуткой. Бастилла посмотрела на меня продолжительно и странно, а когда я улыбнулся ей, уставилась в тарелку.

– Теперь вы, наверное, понимаете, почему я вожу свою дочь ко двору крайне редко, – заметил Хавернесс.

Я опять рассмеялся.

– Мой отец тоже никогда не брал бы меня с собой в Эстиан, если бы имел такую возможность!

Некоторое время все ели молча.

– Вы уже видели, как выглядят те деревни, в которых побывали ворсагцы? – спросил я.

Лицо Хавернесса потемнело.

– В каждом оранстонском поселении есть храм Мероны. После того как ты рассказал о своих предположениях, я побеседовал со своим магом и священником. Мы составили список деревень, в святилищах которых хранятся волшебные предметы. И вычеркнули те из них, где уже побывали бандиты.

Воцарилось непродолжительное молчание.

– Я намереваюсь послать в еще нетронутые поселения по отряду солдат, – вновь заговорил Хавернесс. – А сам останусь здесь с большей частью своих воинов до тех пор, пока не разузнаю, где прячутся эти твари. Где-то на территории Оранстона у них есть военная база.

Я проглотил кусок утки.

– Мой отряд невелик, но мы тоже могли бы принести пользу. Пошлите нас в одну из деревень.

– Я так и думал, что ты предложишь свою помощь. И я с радостью ее приму. Люди нам нужны, ведь большинство из тех, кого я привез с собой из Эстиана, разъехались по собственным имениям, чтобы собрать личные отряды. К тому же у меня всего один маг.

Я кашлянул и осторожно спросил:

– Разве король позволил вам привлекать к военным действиям силы местного населения?

– Дьявол с ним, с этим Джаковеном! – неожиданно раздраженно рявкнул Хавернесс.

По-видимому, нарушать данную когда-то клятву на верность королю было для него нелегко. Но Джаковен первым нарушил принятые обязательства перед своим народом. Поэтому-то Хавернесс и решился на крайние меры.

– К тому моменту, когда король поймет, что происходит, мы уже освободим Оранстон от ворсагской нечисти, – подключился к разговору Ализон. – А тогда ему останется лишь поздравить нас с победой. Если же его реакция будет другой, он просто потеряет трон – против него восстанет знать всех Пяти Королевств. Думаю, Джаковен сам это поймет, человек он сообразительный.

Я кивнул.

– Особенно если вы ему поможете.

– Особенно если я помогу, – ответил Ализон, и его лицо озарилось улыбкой.

– Не иначе, ты полночи куролесил, – услышал я резкий женский голос и открыл глаза.

На меня сверху вниз строго смотрела Тайсала.

– Твои люди давно ушли на занятия. Я спросила у коротышки, где тебя найти, и он объяснил мне, в какой вы расположились палатке, – сказала она все так же серьезно. – Отец собирается направить нас в одну из деревень.

Вчера я действительно очень поздно лег спать, но вовсе не куролесил, а разговаривал со Стейлой – о смерти Эрдрика, о политике короля Джаковена и о ситуации, сложившейся в Оранстоне.

Если бы не присутствие Тайсалы, я полежал бы еще пару минут. Мне всегда требовалось некоторое время, чтобы отойти ото сна. Сейчас же я резко поднялся на ноги, удалился от Тайсалы на некоторое расстояние и сделал несколько наклонов вперед, прогоняя дремоту.

– Оранстонцы никогда не сокращают имена, даже самые сложные, – сказал я, приглаживая руками растрепанные после сна волосы. – Это очень неудобно. Могу я называть тебя Тайса? Или Лала?

– Нет, – отрезала Тайсала.

В первое мгновение мне показалось, что на ее щеках появились небольшие ямочки, но я тут же понял, что ошибся. Она была очень серьезна.

– Ты выглядишь глупым, – сказала Тайсала.

Мы ехали рядом по широкой дороге. Вместе с нами в указанную деревню направлялись пятьдесят воинов, с которыми Тайсала проходила обучение. Их отправил с нами Хавернесс.

– Ты на самом деле производишь впечатление глупца, – повторила Тайсала, качая головой.

Я уже собрался скосить глаза и сказать какую-нибудь чушь, но она и без этого продолжала:

– Я даже догадываюсь, в чем дело. Трудно выглядеть умным, если у тебя такие ресницы.

– Спасибо за комплимент, – пробормотал я. – А мне всегда казалось, что глупости моему виду придает цвет глаз.

У нее тоже были карие глаза. Поняла ли она мой намек, я не мог определить.

– Может, лицо тут вовсе ни при чем, – произнесла Тайсала и отвернулась в сторону леса, делая вид, что разглядывает деревья. Но я успел заметить предательскую ямочку у нее на щеке. – Не исключено, что все дело в твоей комплекции.

Я расслабился. От осознания того, что она просто дразнит меня, с моей души словно камень свалился. Разговор с Тайсалой вообще очень помогал мне – и отвлекал от мыслей об умершем двоюродном брате, и бодрил, ведь ночью я почти не спал.

– По-твоему, все крупные люди глупы как пробки? – спросил я.

– Все считают, что здоровяки медлительные и недалёкие, – беспечным тоном ответила Тайсала.

Я обвел ее внимательным взглядом. Боевой конь, на котором она ехала, был худоват для такой высокой девушки.

По росту Тайсала была вровень со своим отцом, которого никто не назвал бы маленьким. Даже я, хотя на голову превышал его.

– Говоришь, здоровяки недалекие? – многозначительно переспросил я.

Тайсала слегка нахмурила брови.

Я рассмеялся.

– Наверное, тебе следовало выбрать себе коня покрупнее. На ослике с коровьими ножками далеко не уедешь.

Ее жеребец вовсе не походил на осла, но я переключил на него внимание для того, чтобы не увлечься личными оскорблениями.

– Лучше ездить на ослике с коровьими ногами, чем на тупорылом быке, – выпалила она.