Из-под двери Грэма виднелась полоска света. Она постучала и вошла. Он лежал в кровати и что-то смотрел по телевизору, на ее взгляд, малоинтересное.

– Можно войти?

– Это твой дом.

Не обращая внимания на дерзость, она подошла к кровати и села на краешек.

– Намек понят. Ты на меня злишься?

Он колебался: то ли продолжить дуться, то ли дать выход своему гневу. Последнее победило.

– А ты разве не злилась бы на меня, если бы я тебя так же опозорил? Черт! Мам, ты разговаривала со мной, как с младенцем. И это – при Диллоне и мистере Патчетте.

– Тебе может показаться, что я вела себя неправильно, Грэм, но я была невероятно расстроена.

– Ты устроила скандал из-за пустяка! Я приехал совсем не поздно.

– Дело не в этом. Я расстроилась, потому что ты был с Нилом.

– Почему? Он такой славный. И потом, он твой знакомый, так что не из-за чего было поднимать шум.

– Я подняла шум, потому что слишком хорошо его знаю. Он совсем не славный.

– Мне он показался таким, – сказал Грэм упрямо.

– Ничуть не сомневаюсь. Он просто источает обаяние, но он порочен до мозга костей. Можешь мне поверить. Держись от него подальше. Он может быть опасным. – Сын насмешливо фыркнул. – Я говорю серьезно. Если он опять подойдет к тебе, дай мне знать немедленно.

Упрямый, как и все подростки, Грэм внимательно посмотрел на нее.

– Ты изменилась, мама.

– Изменилась?

– С тех пор как мы сюда приехали, ты все время в напряжении.

– У меня очень много работы, Грэм. В дополнение к фабрике „Текстиль“ я собираюсь приобрести кое-какую собственность для компании, делая…

– Ты хочешь купить землю у людей по фамилии Паркер?

Джейд посмотрела на него с удивлением.

– Откуда ты знаешь?

– Мистер Патчетт говорил об этом сегодня.

Джейд не имела никаких сведений от Паркеров после телефонного разговора с Отисом. Она не знала, стоит ли позвонить и надавить на него, или дать ему время обдумать ее предложение. Грэм подтвердил ее подозрения о том, что Патчетты за ней следят.

Возвращаясь мыслями к Грэму, она сказала:

– Ты знаешь, как я занята. Мне надо сделать массу важных дел. Ты уже достаточно взрослый, чтобы это понимать.

– У тебя всегда было очень много работы. Когда мы жили в Нью-Йорке, ты так не лезла вон из кожи. Что же произошло?

Джейд наклонилась к нему и пригладила ему волосы.

– Если я и кажусь тебе немного не в себе, то только потому, что хочу осуществить свой план. И хочу, чтобы ты был счастлив здесь. Ведь тебе хорошо здесь, правда? Тебе нравится этот дом?

– Да, все хорошо, только…

– Что только?

– Мне все время надо все объяснять своим новым друзьям.

– Объяснять?

– Ну, например, почему у меня нет папы. И еще про Кэти, ведь она нам не родственница. Я все время должен объяснять всю эту чепуху. – Он стал кусать засохший заусенец. – Я знаю, что ты всегда говорила, что мы особая семья. Уникальная. – Он поднял на нее печальные голубые глаза. – Я не хочу быть особым, мам. Мне надоело быть уникальным. Я хочу, чтобы мы были нормальной семьей, как все.

– Не существует таких вещей, как норма, Грэм.

– Ну все-таки большинство людей более обычны, чем мы.

Несмотря на то, что он был уже большой, Джейд обняла его и прижала голову к своей груди.

– Иногда в нашей жизни происходят вещи, которые мы не можем контролировать. Мы стараемся строить свою жизнь на том, что имеем. Больше всего на свете я хочу, чтобы у нас была обычная семейная жизнь. Но ничего не получается. Мне очень жаль. Я старалась сделать все, что могла. И сейчас пытаюсь сделать как можно лучше, – добавила она, думая о совете Диллона и Кэти рассказать Грэму об изнасиловании. Она не могла. Ее сыну и так было нелегко привыкать к новому дому, к проблемам переходного возраста. Жестоко было бы обрушить на него и эти новые переживания.

– Я знаю это, мама. Забудь о том, что я сказал. – Грэм отстранился от нее и слабо улыбнулся.

– Прости, что поставила тебя в неловкое положение перед Диллоном. Обещаю, что это не повторится.

– Ты с ним была сегодня вечером?

– Да. А почему ты спрашиваешь?

– Так просто.

– Да? – засмеялась она. – А чего ты так хитро ухмыляешься?

– Мне кажется, что ты нравишься Диллону, вот и все.

– Конечно, я ему нравлюсь. Мы не могли бы работать вместе так успешно, если бы я ему не нравилась.

– Да ладно. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

– Мы просто друзья.

– Ну, конечно. – Сын снисходительно улыбнулся. – Ты считаешь, я буду таким же высоким, когда вырасту? – Он взглянул на фотокарточку в рамке, стоящую на бюро. – А дедушка Сперри был высоким?

Когда Грэму исполнилось тринадцать лет, Джейд торжественно вручила ему Медаль Почета его деда и фотографию, которую бережно хранила. Еще с тех пор, как он совсем малышом сидел у нее на коленях, она рассказывала ему истории о мужестве его деда во время корейской войны. Она никогда не говорила, что его дедушка покончил с собой.

– По-моему, под два метра.

– Значит, я буду не ниже.

– Возможно. – Она наклонилась к нему и поцеловала в лоб. – Только не торопись, ладно? Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Мам?

– Да? – она обернулась к нему в дверях.

– А мой папа был высокого роста?

Думая о трех насильниках, она ответила глухим голосом:

– Примерно среднего.

Грэм удовлетворенно кивнул, затем потянулся, чтобы выключить свет над изголовьем.

– Спокойной ночи.

Джейд сидела у себя за столом, когда в комнату без доклада, и даже не постучав, вошел Нил. Ленер не предупредил ее, что кто-то пришел. Грэм ловил рыбу на ближайшем ручье и взял с собой собаку.

Нил улыбнулся ей, как будто они накануне расстались лучшими друзьями.

– Привет, Джейд.

– Что ты здесь делаешь?

– Я привез отца. Он хочет поговорить с тобой.

– О чем?

– Хочу, чтобы он сам сделал тебе сюрприз.

Любой сюрприз, подготовленный Патчеттами, может быть только гадостью.

– Я не хочу его видеть.

– У тебя нет выбора.

Прежде чем выйти из комнаты, он подпер дверь складным стулом. И вернулся, держа на руках Айвена. Он посадил отца на кушетку. Джейд, вся напрягшись, стояла у стола. Нил отодвинул от двери стул и сел на него. С самоуверенным и наглым видом он положил ногу на ногу.

– Что вам здесь надо? – спросила Джейд.

– Даже не хочешь поинтересоваться моим здоровьем? – усмехнулся Айвен. – Ни слова любезности? Никакой светской беседы?

– Нет. – Она скрестила на груди руки. Этот жест выражал у нее нетерпение. – Если у вас есть что сказать, выкладывайте. Если нет – убирайтесь.

– Я так с людьми не разговариваю.

– С вами я так разговариваю.

Айвен погладил гладкую изогнутую ручку своей трости.

– Я видел фотографии твоего сына. Очень симпатичный парнишка.

Она вспомнила манеру Айвена смотреть на собеседника из-под кустистых бровей. Он и сейчас пытался внушить ей страх таким образом. Было нелегко делать безразличный вид, особенно после того, как он заговорил о Грэме. Его гнусная сущность еще больше усиливалась его физической неполноценностью.

Стараясь говорить спокойно и холодно, Джейд ответила:

– Я тоже так считаю.

– Он похож на тебя. Мне так показалось издали. Мне бы хотелось посмотреть на него поближе.

Сердце ее сильно стучало, но она промолчала, сохраняя бесстрастное выражение лица.

– Джейд, почему бы тебе не сесть?

– Я лучше постою.

– Как хочешь. – Рука Айвена, покрытая старческими веснушками и синими венами, полезла в карман пиджака и вытащила оттуда конверт. Он протянул его Джейд. Она с подозрением посмотрела на него.

– Что это?

– Открой и увидишь. Чего ждешь?

Джейд взяла конверт, открыла его и вынула купчую. Она быстрым взглядом пробежала по странице, затем внимательно прочитала наиболее важную часть: подписи лиц, заключивших сделку о передаче собственности.