— Это мать Торри Ламберт?

— Ответ положительный. Держись за сиденье.

Трижды Филин просил Перкинса повторить сообщение, пока не удостоверился, что все понял правильно. Он коротко поблагодарил и отключил связь. Затем он заговорил в микрофон наушников и, прерывая дискуссию крутых парней, прошедших тактическую подготовку, о том, как лучше приземлиться, обратился к Бегли.

— Сэр, — крикнул он, — Бен Тирни не является, повторяю, не является похитителем Торри Ламберт! — Бегли медленно повернул к нему голову, и на Филина устремился немигающий взгляд-«яйцерезка». — Он ее отец.

Уильям Ритт остался невозмутим.

— Прошу прощения?

Рот Лилли был словно забит песком. Ей пришлось выталкивать слова наружу.

— Я вам сказала, что нашла тело Миллисент в сарае. Я ничего не говорила о ящике с инструментами. Откуда же вы узнали, что в сарае есть ящик для инструментов?

Его притворное недоумение длилось не больше секунды, потом он сокрушенно покачал головой.

— Это было не слишком умно с моей стороны — так проболтаться. Но и с вашей стороны было не больно-то умно напоминать мне об этом.

Лилли пыталась сглотнуть, но не сумела.

— Видите ли, миссис Бертон, или мисс Мартин, или как вас там теперь называют. Вы ведь понимаете, что это значит?

Его голос изменился до неузнаваемости, как и его поведение. Вся его вкрадчивая обходительность исчезла.

— Вы…

— Синий? Да. Хотя мне совсем не нравится это дурацкое прозвище.

Неожиданно раздавшийся треск ружейного выстрела ошеломил их обоих. И он, и она оглянулись на дверь, хотя было ясно, что выстрел прозвучал вдалеке.

— Всего один выстрел, — заметил Уильям несколько секунд спустя. — Датч всегда утверждал, что он меткий стрелок. Очевидно, он не хвастал.

Лилли с хрипом втянула в себя воздух.

— Тирни?

— Тирни. Теперь он мертв. Какое невероятное везение!

Уильям вынул передатчик из кармана и включил его.

Послышался пронзительный, визжащий звук. Он понизил громкость.

— Что вы делаете? — спросила Лилли. — С кем хотите связаться?

— А вот смотрите. Я думаю, вам понравится. То есть нет, вам, конечно, не понравится. Но вам придется согласиться, что это гениальный ход. — Уильям поднес рацию ко рту и нажал на расположенную сбоку кнопку. — Датч? Датч? — отчаянно закричал он. — Ты меня слышишь?

Глядя прямо на Лилли, он отпустил кнопку в ожидании ответа. Несколько секунд ничего не было слышно, кроме Шипения воздуха, усиленного динамиком, потом комнату заполнил голос Датча:

— Кто это? Кто говорит?

Уильям опять вдавил кнопку.

— Это Уильям. Я слышал выстрел. Ты достал Тирни? Он тут же прервал связь, увидев, что Лилли открыла рот и собирается закричать. Видимо, предугадал, что она попытается дать о себе знать, и среагировал мгновенно. Он зажал ей рот ладонью.

— Ритт? Ты где?

Лилли попыталась вывернуться из-под его руки, а когда ей это не удалось, попробовала укусить ладонь, но он лишь крепче зажал ей рот, прижимая ее голову к стене под стойкой. Его пальцы больно впивались в кожу ее щек.

Он взял рацию, нажал на кнопку и изобразил нечто среднее между рыданием и звуком рвоты.

— Датч, я здесь, в коттедже. Ты достал Тирни?

— Да, да, я свалил его. С Лилли все в порядке?

Для пущего эффекта Уильям подпустил надрыв в голосе:

— Нет! Твоя жена мертва! Мертва! Тирни убил ее!

Тирни упал навзничь. Когда он открыл глаза, ослепительный блеск солнца, многократно отраженный снегом, пронзил его глаза неистовой болью до самого мозга.

— Датч, я здесь, в коттедже. Ты достал Тирни? Нет! Твоя жена мертва! Мертва! Тирни убил ее!

Странный механический голос. Какой-то дребезжащий. Откуда он доносится?

— Сукин сын убил Лилли! — Рев Датча Бертона потряс ущелье и вызвал несколько небольших сходов снежных лавин.

— Он шевелится, Датч! — крикнул Уэс. — Ты его только задел.

Тирни вдруг вспомнил, почему он лежит на спине и почему плечо у него страшно болит. Все части головоломки сошлись воедино в минуту озарения, и только одно не укладывалось у него в голове: почему кто-то утверждает, что Лилли мертва и что это он убил ее.

Кто мог так страшно лгать?

Только тот, кто хотел защитить себя.

Боже, он должен вернуться к ней.

Тирни попытался сесть. Тошнота подкатила к горлу, но ему удалось подавить ее. Снег вокруг был окрашен кровью. Его лицо покрылось холодным липким потом, а плечо, казалось, жгли раскаленным железом.

Прошло всего несколько секунд, но ему они показались вечностью. Когда Тирни снова открыл глаза и попытался приспособиться к слепящему солнцу, он увидел, как Датч Бертон отбрасывает в сторону рацию. Вот откуда шел механически дребезжащий голос.

Датч бросился вниз с высокой обочины, словно собирался парить в воздухе. Он страшно ударился о дорожное полотно, но это его не остановило. Тирни еле успел закрыться единственной здоровой рукой, когда Датч обрушился на него с кулаками.

— Послушай, Датч. — Тирни сам не узнал своего слабого и хриплого голоса. Вряд ли Датч его расслышал. Он вообще был не в состоянии что-либо воспринимать. Да и не в настроении.

Шеф полиции размахнулся. Хук правой попал Тирни по скуле и рассек кожу. Тирни услышал этот жуткий звук, увидел свою кровь, брызнувшую в лицо Датчу. «А что это у него с лицом?» — отстранение подумал Тирни.

Он отклонил второй удар.

— Лилли…

— Ты убил ее. Будь ты проклят!

— Нет! Послушай меня.

Но взывать к Датчу было бесполезно, он уже ничего не соображал. Его взгляд пылал лютой ненавистью. Тирни не сомневался, что, если он не сумеет себя защитить, этот обезумевший сукин сын убьет его.

Черпая силы из ресурсов, которые давно считал истощенными, он начал не только обороняться, но и наносить удары. У него накопилось немало претензий к Датчу Бертону, и они влили в него новые силы. Он сумел просунуть колено между собой и Датчем и толкнул что было сил.

Датч откатился в сторону, и за это время Тирни потянулся за отброшенным прежде пистолетом. Увы, он машинально потянулся правой рукой, а она свисала плетью от плечевого сустава, раздробленного ружейной пулей.

Он вскрикнул от боли, с трудом поднялся на ноги и сумел сделать несколько спотыкающихся шагов.

Датч ухватил его за растянутую лодыжку и дернул. Тирни рухнул как подкошенный. Датч перевернул его на спину, словно рыбу, которую собирался потрошить. Опять он оказался наверху, но на этот раз обхватил Тирни обеими руками за горло и надавил большими пальцами на адамово яблоко.

Стиснутые зубы Датча были вымазаны кровью, и Тирни этому порадовался. По крайней мере, ему тоже удалось нанести несколько ударов левой рукой „ пусть неловких, но достигших цели.

— Ты с ней спал?

Последние сомнения, которые еще удерживали Тирни от драки с Датчем, улетучились в этот миг. Минуту назад этот недоносок услышал, что его жена убита, но не это волнует его больше всего! Кем же надо быть, чтоб об этом спрашивать? Собственная гордость, будь она проклята, ему дороже судьбы женщины, которую он якобы любит.

— Ты с ней спал? — ревел Датч.

— Датч, вертолет!

До Тирни предупреждающий возглас Уэса Хеймера донесся словно издалека, но Датч, похоже, совсем его не слышал, а если и слышал, то не слушал. Слюна, кровь и пот капали с его лица на лицо Тирни. Голубое небо над головой стало темнеть в его глазах. Тирни заморгал, но так и не смог избавиться от черных мушек, заполонивших все более сужающееся поле зрения.

Он умрет, если что-нибудь не предпримет. Прямо сейчас.

Датч стоял на коленях, склонившись над ним, и весь свой вес перенес на руки. Правая рука Тирни бессильно лежала на снегу. Левая была почти так же бесполезна. Ее слабые удары не могли оглушить Датча.

Тирни решил использовать свой единственный шанс. Он согнул колено, мысленно сосредоточил все силы в четырехглавой мышце и двинул коленом в незащищенный пах Бертона, надеясь попасть в мошонку.