Тролль сцапал Бильбо быстрее, чем тот успел притвориться кактусом.
— Ладно, качок, — сказал Бильбо спокойно. — Ну, поймал ты меня, и что дальше?
— Это что ещё за фитюлька такая? — удивился тролль.
— А это тсс-хоббит, — подсказал ему карман.
— Да ну? А с чем его едят?
— А я почём знаю? — возмутился карман. — Эй ты, фитюлька, с чем тебя едят?
— Меня не едят, — возмутился Бильбо. — А с чем не едят, я вам не скажу, тем более анчоусного варенья у вас всё равно нет.
Под шумок, он успел три раза крикнуть петухом, шесть — свиньёй, один филином и пять — драконом. Но вот сычом он крикнуть не сумел, да и рыбой-иглой как-то не очень, вот гномы и решили, что всё в порядке.
— Да тут и мяса-то нет, — пожаловался Вильям. — И волосы с ног очищать заскребёшься.
— А может тут ещё такие есть на халяву? — поинтересовался Берт. — Эй, ты, много вас тут ещё?
— Я уникален, — с достоинством ответил Бильбо. — И кстати, хоббиты занесены в Красную Книгу Крола и Западных Пределов. Так что, вам со мной лучше не связываться.
— Ну его к лешему, давай отпустим, — забоялся Вильям.
— А если он нам глотку во сне перережет? — забоялся Берт. — Знаешь, что об этих хоббитах рассказывают? Хороший хоббит — сытый хоббит, вот только сытого хоббита никто до сих пор ещё не встречал…
— Я — сытый хоббит, — поспешно вставил Бильбо. Тут ветер донёс до него запах бараньего шашлыка, и он добавил:
— Впрочем, буду рад угоститься кусочком этой бараньей ноги.
Мрачные тролли хмуро смотрели, как Бильбо уничтожает их припасы.
— Зато живыми остались, — порадовался Том.
— Ещё не утро, — мрачно указали ему.
По этому поводу тролли решили подраться. Бильбо тем временем очистил их кошельки, доедая на ходу второго барана.
Тут на поляне стали появляться гномы. Тролли обрадовались и принялись набивать ими мешки.
Торин сопротивлялся дольше всех, он даже пнул два раза мешок с Бофуром, сожрал четыре бараньих ноги и помочился в костёр. Но и его повязали и запихнули в мешок с копчёной свининой, которую гном тут же принялся ухомякивать за обе щеки.
Здесь и появился Гэндальф. Все его сразу заметили, но решили не связываться — маг всё-таки, не гном и не фитюлька какая. Гэндальф тут же пододвинул к себе очередную баранью ногу, открыл пару бутылок «Жигулёвского» и положил ноги на мешок с Бофуром, чтобы было мягче.
— Невкусно, — пожаловался Гэндальф. — К кому не придёшь, везде невкусно. А что это у вас в корытце? Если, например, ягода мочёная, то я бы поел, мочёную ягоду я люблю, а если огрызки какие-нибудь вчерашние, то не надо, я их есть не буду, сами ешьте огрызки. А вот ты как думаешь, Том, это болезненно, когда голову отрезают?
Том с опаской отодвинулся подальше.
Гэндальфа меж тем разобрало, и он понёс какую-то околесицу. Впрочем, как обычно, его никто не слушал.
— Слушай, Берт, — громким шёпотом проскрипел Вильям. — Как ты думаешь, кто этот старик, почему он у всех всё ест и где он живёт? Где я только не бывал, а такого старика нигде не видел, он у нас какой-то редкостный старик, наверно, поэтому мы его и держим и не бьём, хотя так и хочется дать ему разок, чтоб не наглел.
— Давайте лучше хоббиту дадим, — с готовностью предложил Гэндальф.
— Ты хоббита не замай, — обиделись тролли. — Он — уникален, и даже в какую-то Красную Книгу занесён. Мы тебе что, браконьеры какие-нибудь?
— А давайте лучше анекдоты травить, — предложил мирно Бильбо. Анекдотов он знал примерно пять тысяч семьсот один, но все рассказать не успел настало утро, и троллям вдруг стало слегка не хорошо.
— Рассвет вас заставит, и камнем всяк станет, — ехидно произнёс Гэндальф, доедая третий Биг-Мак.
— Западло, что она вертится, — каменным языком произнёс Том, имея в виду очевидно Землю.
Бильбо развязал мешки и выпустил гномов. Те чуть не задохнулись, и потому были в хорошем расположении духа.
— Где-то тут должна быть пещера, в которой тролли прятались от солнца, — догадался Гэндальф. — Там наверняка есть, чем поживиться.
Они искали долго, пока не нашли указатель: «Пещера троллей. 25 метров».
Пещера закрывалась каменной дверью. Как не толкали её гномы, как не долбил посохом Гэндальф, тщетно пытаясь вспомнить подходящее заклинание, дверь не поддавалась.
— Закрыто, — догадался, наконец. Торин.
— Мэллон! — кричал Гэндальф. — Ну, мэллон, же! Мэллон, твою мать!
Открываться дверь явно не желала.
Бильбо поплевал на руки, достал набор отмычек, глотнул пива из Филиной фляги и принялся за работу.
— Мэллон… — хрипел Гэндальф из последних сил.
Замок щёлкнул, и дверь распахнулась.
— Барук Казад! — обрадовались гномы.
В пещере обнаружили продовольственный склад, груду оружия и столько золота, что гномы наотрез отказались идти дальше. Но Гэндальф сказал, что они сюда ещё вернуться. Он и Торин взяли два крутых меча, а Бильбо — не менее крутой тесак.
Потом допросили Гэндальфа. Тот нагло врал, что отбился от стада и заблудился, а на все вопросы о судьбе припасов отвечал гордым молчанием.
— Как же ты нас нашёл? — спросил Бильбо, желая вывести старого партизана на чистую водку (а может, пиво).
— А по компасу, — правдиво ответил Гэндальф.
— А, по компасу, — загалдели гномы. — Так бы сразу и сказал, а то всё крутит, крутит чего-то…
И они всей компанией отправились в Ривенделл, оставив Бильбо в мучительных раздумьях — как же так, ведь компаса ещё не изобрели?!!
Глава 3 Передышка
До Раздола добираться пришлось долго. Съели все припасы и двух пони, Гэндальфа не съели, потому что не вкусный, а Бильбо — потому что взломщик, свяжешься с ним, а он возьмёт, да взломает чего-нибудь. Наконец, сосны сменились буками (и бяками), и откуда-то потянуло мерзким запашком.
«Хм, пахнет эльфами», — определил Бильбо, хотя до этого эльфов не разу не нюхал.
Лирическое наступление.
Про эльфов тоже есть, что сказать. Они, само собой, повыше хоббитов (собственно, ниже хоббитов только другие хоббиты). Бороды у эльфов нет, а если б и была, давно бы оторвали — эльфов народ не любит (народ много чего не любит, но эльфов — особенно). Пиво они не пьют (за что, собственно, их и не любят), а предпочитают вино (которое сами и изобрели, чтобы не пить пива). Если эльфу силой или хитростью влить в рот пинту пива, он будет долго пухнуть, чахнуть, может даже умереть (особенно, если пиво было несвежим). При увеличении количества вливаемой жидкости (для дураков — то есть пива), организм эльфа подвергается мутагенной реакции (см. диссертацию г-на Мелькора «О трансформации эльфов в орков»).
По слухам, эльфы — Старшие дети Илуватара. Правда, документально это родство не оформлено, но принято делать вид, что это святая правда (иначе эльфы сильно обижаются и впадают в депрессию). Считают своим долгом бороться с Тьмой. Когда Тьмы на всех не хватает, изнывают от скуки и уплывают в Валинор, хотя там Тьмы ещё меньше.
Волшебное в эльфах что-то есть (со слов самих эльфов). На вопрос, что именно, эльфы неизменно прикладывают палец к губам и отвечают: «Враг не спит!» Очевидно, способность определять, когда Враг спит, а когда нет, также относится к числу волшебных умений эльфов.
Дивный народ, однако!
Когда раздалась жуткая какофония звуков, именуемая в здешних местах песней, гномы насупились, поняв, что их сейчас будут долго стебать и, возможно, ногами.
— Ой, какие у них клёвые бороды! — радостно завопили эльфы. — А примерить можно? Ой, а на перья посмотрите, ну разве не прикол? И на рожу ну, чистые гномы.
— А мы и есть гномы, — обиделся Торин.
— А, гномы, — разочарованно пробормотали эльфы. — Вот скука-то. И волшебного в вас ни фига нету. Если только борода. Ой, а это что за фитюлька такая? Тоже гном?
— Я — Взломщик, — обиделся Бильбо, — а теперь — брысь отсюда, а то как взломаю чего-нибудь!
