– Капитан, какие причины взрыва?

– На корабле наших космических парней было всё оборудование для обогащения урана. Завод соорудили за три дня и стали готовить урановую руду для питания лазера, не откладывая. Но солдаты обкурились наркотиков и свалили уран в большую кучу, забыв поставить датчики. Началось расщепление. Самопроизвольно. Люди уже не могли туда подойти ни в каких скафандрах, а офицеры гнали и гнали солдат. Общая защита сработала, но уже было поздно. Компьютер сообщил, что фаза медленного расщепления кончится через два часа. Нам надо почтить памятью их командира, полковника Сэма Брауна, который не забыл про нас и сообщил мне о предстоящей катастрофе. Жутко прощаться с человеком за два часа до его смерти. Все два часа я говорил с ним, он умолял не выключать связь. Там бушевала паника, наркотики кололи и глотали все, даже те, кто раньше их вообще не применял. Только Сэм говорил со мной, стараясь держаться достойно, но это у него получалось с трудом. Как вам известно, взрыв был на два часа позже расчётного. Рано или поздно вы бы узнали эту правду и я хочу вас предупредить, чтобы на Тенле вы не делали ненужных ошибок. Если идти против воли магнатов, то уволят и спишут на Тенлю и выбросят за забор. Второе. Джейн, теперь твоя очередь пролить свет на события, которые произошли с тобой.

Джон глянул на Джейн, пытаясь понять, сможет ли она врать после такой исповедальной речи капитана. Впервые капитан говорил так много. Джейн сидела, рассеянно смотря в пол, и было непонятно, отходит ли она после услышанного, или думает, о своём. Сделав лёгкий вздох, она начала говорить, медленно и тихо:

– Утро было как обычно. До места работы добралась нормально. Приступила к работе, но вскоре почувствовала какую-то ломоту в суставах, решила пройтись, прогуляться. Больше ничего не помню. Проснулась у себя в каюте.

Джейн видела, как вытянулись лица астронавтов, услышав такой короткий рассказ. Джон, этот сообразительный весельчак с внешностью итальянца, тоже выражал всем своим видом огорчение, чтобы его не заподозрили и тем самым, не раскрыли Джейн. Джейн в душе восхищалась им, понимая, что она плохо знает Джона.

– Ну что ж, ладно, – продолжал капитан, – в таком случае я продолжу. Я хочу вам предложить один вариант для обдумывания. Сразу ответ не говорите, обдумайте всё хорошо. Насколько вы понимаете, на Тенлю нет смысла возвращаться. И я это вам говорю как людям, которых хорошо знаю. Примерно ясно, как Тенля отреагирует на этот взрыв, ведь мы – ненужные свидетели. Ситуация – между небом и Тенлёй, но есть ещё космос и «Фаер». Конечно, нас могут достать с помощью лазеров, но для этого нас сначала надо будет найти, а уж потом сжечь, причём незаметно. И то и другое сделать трудно. Вам ясно?

– Ясно, – хором ответили астронавты. Джейн промолчала.

– В таком случае все свободны. В одиннадцать часов двигатель перестанет разгонять корабль, «Фаер» перейдет в режим пассивного движения, всем приготовиться к невесомости. Все. У кого какие вопросы?

Все промолчали, а Джон спросил:

– Когда надо дать ответ, и в какой форме?

– Я пока не решил, а в двенадцать сеанс связи с Центром.

Все разошлись по своим местам.

Через два часа Джон, осмотрев с Дэнилом весь двигатель, пошёл к Джейн. Она была в своих садах.

– Привет, я уже освободился.

– Как раз вовремя, – ответила Джейн. Она оставила Руну работать одну, а сама, слегка оттолкнувшись от пола, подобно птице взмыла вверх, к зарослям винограда. Джон последовал за ней. Поудобнее устроившись, некоторое время они молчали. Джейн о чём-то думала, Джон изредка бросал на неё взгляд, понимая, что никак и ничем он не сможет ускорить их разговор. Наконец Джейн сделала глубокий вздох, и начала говорить.

– Я не знаю, с чего начать. Джон, то, что ты сейчас услышишь, не считай выдумкой или бредом. Я понимаю, что поверить мне будет трудно, но врать нет смысла.

– Джейн…

– Не перебивай, я и так собьюсь с мыслей. Мой отец был нумистом, он до последнего дня верил в лучшее, восхищая своей работоспособностью, отдавая людям все тепло своего сердца. Он жил так, словно боялся, что этот день последний в его жизни. Когда я была маленькой, не могла понять, зачем к нам ночью приходят какие-то незнакомые люди, сидят с отцом до утра, а на рассвете опять исчезают. Почему при мне они ничего не говорят, или говорят мало и шёпотом. Но помаленьку все стало проясняться. Однажды была забастовка на концерне «Супермоторс». Вечером отец пришёл не один, с ним было ещё шесть человек. Они все были избиты, у кого ссадины, у кого подтёки под глазами, у кого разбиты губы. Я очень сильно испугалась, мне казалось, что мой отец состоит в какой-то шайке главарем. Они что-то долго обсуждали, до ночи, потом неслышно покинули наш дом. Я не спала, когда отец зашёл в мою комнату. «Дочь моя, – сказал он, – Я не разбойник и не убийца, хотя в нашей стране я считаюсь самым опасным преступником, потому что я ненавижу насилие и рабство, презираю обман. Я скрывал от тебя это лишь для того, что бы ты жила спокойнее, я не хотел омрачать твое детство. И сейчас я это говорю потому, что моё чутье подсказывает, что скоро меня могут забрать. Но отсиживаться нет смысла, когда полиция избивает до смерти людей на улицах, вышедших отстаивать свои законные права. Фактически, для меня жизнь уже закончена, но я не жалею о том, как я её прожил. Единственное – о чём я жалею: тебе придется трудно из-за того, что твой отец – нумист. Тебе сейчас семнадцать лет, не спеши жить. Мой тебе совет: с помощью моего старого друга можно устроить тебя работать в космических службах, где тебя не достанут службы национальной безопасности». Через три дня отец не вернулся. Ещё через день меня вызвали в полицейский участок. Начались допросы, один за одним. Через неделю такой жизни я позвонила другу отца, объяснила. Им оказался наш капитан. Он был как раз в отпуске. Смит меня пригласил к себе домой, внимательно выслушал. Мне повезло ещё в том, что я училась последние пять лет в специализированном медицинском колледже и после окончания получила диплом врача-терапевта второй категории. Благодаря Смиту Филду я очень быстро оказалась в космосе. Мне тогда казалось, точнее, казалось до вчерашнего дня, что это счастье – быть вдали от подлецов и быть полезным людям, творя добро и пользу на благо мира. Но, оказывается, и в космос, за пределы Тенли уже пробралась эта нечисть. Джон, как же дальше жить?!

Джон сидел, не двигаясь, и по выражению его лица невозможно было понять, о чём он думает. Но в эту минуту Джон вообще ни о чём не думал. Он просто не мог, он был полностью парализован услышанным рассказом. Прошло минут пять.

– Джейн, а что же произошло с тобой вчера? – внутренне Джон уже настроился на ещё один рассказ. И не ошибся.

– День начался, как обычно, – продолжала Джейн, – работа ладилась, все было хорошо. Но вдруг я почувствовала, что где-то рядом находится незнакомый человек. Я почему-то не испугалась. Это произошло само собой. Я огляделась. Никого не было. Я продолжала работать. Но через некоторое время я почувствовала чей-то полуприказ-полупросьбу, чтобы я шла вперед. Я подчинилась этому незнакомцу. Куда я шла, я не помню. Наконец я увидела сидевшего на камнях старичка, старенького и полностью седого, как снег. Глядя мне в глаза, он начал говорить:

– Джейн, не бойся нас, мы не желаем зла ни тебе, ни твоим друзьям. Очень скоро произойдут значительные события, и поэтому я хочу тебя предупредить: никто и никогда не находил счастья в покое. Счастье – это ожидание покоя в бурном круговороте событий, вечное ожидание. Не бойся врагов как таковых, самое страшное в жизни – это безразличие. Подумай на досуге сама, и ты поймешь, что порой враг и друг нас радуют и огорчают одинаково, вселяя надежды, радости и огорчения, и только безразличие не рождает ничего хорошего, кроме пустоты и страха. Учись сразу определять людей – друг, враг или безразличие. Твой отец был настоящим человеком, потому что за его спиной стояло будущее. В твоей жизни тебе будет иногда очень трудно, но помни, что именно так рождается счастье. Мы можем помочь тебе и твоим друзьям, но от этого не будет никакой пользы. Учись управлять собой, своими эмоциями и желаниями, и тогда ты почувствуешь в себе истинные силы. Наши силы. Будущее идёт за тобой, оно – за твоей спиной.